потом повернулся к Кэтрин и сказал ей по-английски: — В арабском слабоват. И вообще-то, не очень похож он на араба.
— На кого бы он ни был похож, но производит впечатления настоящего джентльмена, — ответила Кэтрин.
Видно было, что чем-то этот непонятный человек действительно привлек ее внимание.
— Если бы он был американцем, то его приняли бы в Штатах, как героя. Уму непостижимо — суметь вырваться из настоящего змеиного гнезда, набитого террористами, да еще прихватить с собой другого заложника! — продолжила американка.
Офицер язвительно усмехнулся и иронически заметил:
— Смотри, мисс Макклау, как бы этот араб не покорил твоего сердца.
Потом добавил:
— Не забывай, Кэтрин, где ты работаешь. Это тебе не пляж в Майами, а Ирак. Мы с тобой сюда приехали не романы крутить с арестованными.
Она неприязненно посмотрела на соотечественника:
— Лейтенант, прошу вас, занимайся своими делами. Но я почему-то уверена, что человек, совершивший подобный поступок, никогда не станет информатором.
Кэтрин гневно развернулась и вышла. Офицер с изумлением посмотрел ей вслед.
Резкий тон «медсестры» отрезвляюще подействовал на американца. Он обернулся к пациенту госпиталя и обратился к нему по-арабски:
— Ну, давайте знакомиться, дружище. Меня зовут Джеймс Грегори.
— А меня Салех Мухаммед, — непринужденно ответил Дмитрий.
— Очень рад, — американец испытующе посмотрел на Агаева.
— Взаимно.
Зачем сюда пожаловал Грегори, он уже догадался. А после этого разговора с Кэтрин у него исчезли все сомнения. Перед ним находился сотрудник службы контрразведки американской армии.
— То, что вы совершили, Салех, действительно можно назвать подвигом, — заговорил Джеймс. — Но мне непонятно, почему вы так неважно говорите по-арабски. К тому же внешне не очень похожи на араба.
— Господин Грегори, а кто вам сказал, что я араб?
Джеймс с любопытством посмотрел на собеседника. Было видно, что такой вопрос был для него неожиданным.
Агаев продолжил:
— Вы не первый, кто мне об этом говорит. Чаще всего это отмечают те иракцы, которые мало знает о собственной стране и народах, ее населяющих. Всем им я отвечаю, что я из Киркука. Если вы хоть немного знакомы с Ираком, то обязаны знать, что для жителей этого города родным является турецкий язык. А арабский я знаю плохо, потому что долгое время жил у родственников в Турции и не ходил в здешнюю школу.
Американца словно что-то осенило. Он внимательно посмотрел на собеседника и отрывисто спросил по-турецки:
— Насылсан?3
— Ийи, аби,4 — ответил Агаев без запинки.
Теперь Джеймс погрузился в новые раздумья. Может быть, «Салех Мухаммед» — турецкий разведчик? Или выполнял задание итальянских спецслужб? Антонари рассказывал, что впервые встретил этого человека и сразу не согласился на его уговоры немедленно бежать. Но он можно сказать насильно усадил репортера в пикап и вывез его прямо из-под носа у террористов. Если он не выполнял важного поручения, то зачем же рисковал собственной жизнью?
— Хорошо, скажите, как вы попали в лагерь аль-Халиди?
— Я уже говорил, что продавал фрукты на улице Рашида в Багдаде. Потом родственники сообщили, что ждут меня в Аль-Рутбе, и мне надо было срочно ехать. Но у меня не было денег и пришлось идти пешком по пустыне. На дороге я увидел раненого человека и несколько убитых верблюдов. Я не мог не оказать помощи раненому. Решил довести его до ближайшего населенного пункта. Но мне навстречу попались какие-то боевики. Они меня задержали и куда увезли. Тогда я понял что спасенный мной человек, истекавший кровью в пустыне, принадлежал к их группировке.
— А что случилось потом?
— Дело в том, что на спины убитых верблюдов было навьючено оружие. Человек, показавшийся мне командиром боевиков, приказал мне вместе с несколькими его людьми отправиться на то место и привезти груз в их лагерь. Когда я отказался выполнять его приказ и заявил, что у меня есть срочные дела, это ему очень не понравилось. Меня бросили в подвал, который они использовали, как тюрьму. Перед этим меня обвинили в дезертирстве и шпионаже в пользу американцев. Как меня при этом били, вам известно.
Последние слова Агаев произнес с невеселой усмешкой.
Он внимательно посмотрел на американца. Дмитрию показалось, что его почти правдивый рассказ убедил контрразведчика.
Но тем не менее Грегори спросил:
— Не хотели бы вы поработать со мной? Мы хотим построить в Ираке новое общество. И очень нуждаемся в сотрудничестве с местными жителями и их содействии. Если бы вы приняли мое предложение и стали доставлять нам нужные сведения, то могли бы извлечь из нашего сотрудничества существенную выгоду.
Американец устремил на Агаева заинтересованный взгляд. «О чем сейчас думает этот странный человек? Кэтрин права. Он действительно похож на истинного джентльмена. Ему бы не фруктами торговать, а в ЦРУ работать».
Будто глубоко размышляя над предложением Грегори, Дмитрий крепко потер лоб:
— Господин Грегори, благодарю вас за это предложение. Откровенно скажу, что для этих дел я совершенно не гожусь. Да и потом, сами понимаете, что сейчас бандиты ищут меня повсюду. Теперь они, наверное, убеждены в том, что я выполнял поручение иностранных спецслужб.
Сотруднику американской контрразведки и в голову не могло прийти, что он разговаривает с одним из самых востребованных московских частных детективов. Он не нашелся, что возразить на доводы этого смельчака и, судя по всему, очень умного человека. Хоть его все еще терзали сомнения, но оснований для них оставалось все меньше. Видимо, перед ним действительно не шпион, а простой иракец, житель города Киркук.
— Хорошо, можете переодеться и готовиться к отъезду. Вас давно ждут. — Грегори встал со стула и неторопливо вышел из комнаты.
Кто его ждет? Агаев нахмурился, но и не подумал ничего выяснять.
Он снял больничную пижаму и переоделся в свою одежду. Полученные им травмы и раны все еще не оставляли в покое. Хотя военный врач и сделал все, что было возможно, любое неосторожное движение по-прежнему отзывалось острой болью. До полного излечения еще далеко, поскольку на ребрах, видимо, были образовались трещины.
Кто-то нерешительно постучался в дверь. Агаев сказал по-арабски:
— Входите!
На пороге стояла Кэтрин. Она выглядела так, словно хотела сказать ему нечто чрезвычайно важное. На лице ее царила неуверенная улыбка. Агаев заметил, как в волнении вздымается ее грудь.
— Вы свободны, сэр. Можете идти. Кажется, лейтенант Грегори решил оставить вас в покое, — сказала девушка вполголоса по-арабски.
Затем очень тихо добавила по-английски, убежденная, что ее не услышат и не поймут:
— Если бы мы повстречались в другом месте и в другой обстановке, мы бы не никогда не расстались
Вздохнув, она жестом пригласила его к выходу.
Конечно, Агаев прекрасно
