Он приподнялся на одном локте и посмотрел на нее. Черты ее лица сделались мягкими, она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Френсис так же смотрела, когда хотела чего-нибудь получить от него, она использовала все свое очарование для этого. Теперь же он попал в паучью сеть. Ему следовало быть куда более осмотрительным в своих желаниях. Он прикоснулся к ее горлу пальцами, и затем его пальцы скользнули к ее талии.
— Ты и в самом деле думаешь, что теперь я отпущу тебя, моя радость?
— Я… я не понимаю.
Она смутилась, ее глаза потемнели. Потом она нахмурилась.
— Чего именно? — спросил он, напряженно улыбнувшись. — Ты только что продемонстрировала мне, почему тебя считают одной из лучших в мире куртизанок. Разве можно обвинять меня в том, что я хочу получить больше?
— Б-больше? — заикаясь, проговорила она.
— Конечно. Я собираюсь прибегать к твоим чарам так часто на этой неделе, как только это будет возможно.
Наконец она поняла, что хотел сказать Шахин. А тот приподнял бровь и посмотрел на нее, потом быстро притянул к себе, перевернул на спину и лег на нее сверху. В ее зеленых глазах вспыхнули гневные огоньки. В этой женщине постоянно горело пламя, которое сильно возбуждало его, и ему это не слишком нравилось.
— Если ты думаешь, что я собираюсь отдаваться тебе по первому требованию, то ошибаешься, — задыхаясь, проговорила она.
— Вовсе нет, Аллегра. И надо мной не так-то просто взять верх. — В ее расширившихся глазах появилась тревога, и он удовлетворенно улыбнулся. — Неужели ты и в самом деле думала, что если соблазнишь меня, то я позволю тебе уехать?
Глава 10
Аллегра молча смотрела на него. Она проиграла. У мадам Эжени ей удавалось очаровывать даже самых капризных клиентов и добиваться от них того, что ей было нужно, ее опыт помогал ей укрощать любовников со скверным характером. Она не ожидала, что Шахин не поддастся ее ласкам.
Это открытие потрясло ее. Искусство соблазнения поддерживало ее все эти годы, оно сформировало ее судьбу. Возможно ли, что ее способность привлекать мужчин, удерживать их внимание, соблазнять их была всего лишь иллюзией?
То, что она не смогла убедить Шахина отпустить ее, подорвало ее уверенность в себе, как ничто другое. Она больше ничего не могла предложить ему в обмен на свою свободу. Только разожгла его аппетит, не более того. И свой тоже, если уж быть честной до конца. Ей понравилось доставлять ему наслаждение, особенно смотреть, как он сгорает от страсти. Все время пока она ласкала его ртом и губами, ей хотелось сесть на него верхом и почувствовать его внутри себя. Она представляла себе, каково это было бы.
Аллегра заставила себя перестать думать об этом. Она не должна подчиняться ему, отказывалась делать это. Единственное, что ей осталось, чтобы укрепить свою уверенность, — это сказать твердое «нет». Если он по-прежнему будет удерживать ее здесь, то увидит, что она не хочет больше заниматься с ним любовью. Замерев под ним, она тряхнула головой и бросила на него пылающий взгляд.
— Я не собираюсь ложиться к тебе в постель.
— Но ты уже здесь, звезда души моей.
Господи, что у него был за голос! Ее уверенность мгновенно стала угасать, она не могла сопротивляться ему. Он говорил как любовник, который хотел немного подразнить свою подругу. Он провел пальцем по ее соску. Тот мгновенно затвердел, и она выругалась про себя. Ее тело реагировало на его прикосновение, и Аллегре это совсем не нравилось. Она постарается отгородиться от всего происходящего, как делала это, когда работала в доме мадам Эжени.
— Между выбором и необходимостью существует разница. Не нужно делать никакие выводы из того, что сейчас произошло, — холодно проговорила она.
Его тело мгновенно напряглось, когда он услышал эти слова. Радостное настроение тут же улетучилось, и лицо сделалось мрачным.
— Может быть, та цена, которую я заплатил, меньше того, что платил тебе Шафтсбери и другие любовники за твои услуги?
Эти слова резанули ее. Они превращали всю ее жизнь в нечто дешевое и отвратительное. Так думать ей совсем не хотелось. Она просто выживала. В доме мадам Эжени у нее не было никакого выбора. Потом появились возможности, и она стала ими пользоваться. Мать продала ее в бордель, но Аллегра не позволила этой жизни уничтожить ее. Она не станет ни перед кем извиняться за то, что брала лучшее из того, что ей предлагала жизнь.
Артур подарил ей другой мир, и она не собиралась расставаться с этим даром. Возможно, ее любовники искали близости с ней, руководствуясь иллюзиями, но она, приглашая их в свою постель, давала им нечто большее. Она дарила им внимание, утешала их, говорила с ними на разные темы, облегчала их печали, удовлетворяла физически и предлагала свою дружбу.
В обмен на это они давали ей независимость. Многие женщины могли лишь мечтать об этом. Она выбирала своих любовников, и это было самой ценной вещью, которой она обладала. А этот мужчина либо не понимал этого, либо не хотел понимать.
— Ты отдал Нассару за меня лошадь, но я не стала твоей собственностью.
Она толкнула его в его мускулистую, крепкую грудь, пытаясь освободиться.
— Разве та цена, которую я заплатил, чем-то отличается от тех денег и драгоценностей, которые тебе дарили твои любовники?
— Сколько раз надо повторять, что я сама выбираю их, — проговорила она, стиснув зубы, — Они не покупают меня.
— Ты не ответила на мой вопрос, дорогая. Я заплатил меньшую цену в сравнении с тем, что платили тебе твои любовники?
Она почувствовала разочарование. Казалось, он обвинял ее в чем-то. Как будто в ней имелся какой-то изъян. Аллегра была уверена в том, что ее ответ уже не имел значения. Он все равно будет думать по-своему. Шахин нахмурился, и это напомнило ей, что она по-прежнему была в его власти.
— Вы заплатили ровно за две недели моего безраздельного внимания. Не более того, — бесстрастно проговорила она.
До этого момента она никогда не пыталась так точно определять цену за свои ласки.
— Две недели? — задумчиво проговорил он. — Вопрос теперь состоит в том, стоило ли мне платить такую сумму.
Она ничего не успела сказать на это, так как он вдруг поцеловал ее. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Аллегра почувствовала такое удовольствие, что даже не сочла нужным сопротивляться. Она отмахнулась от своих мыслей, как от надоедливой мухи. Ее рот раскрылся для поцелуя. Его горячий язык скользнул по ее языку, он кружил по ее рту, ощупывал теплую мякоть. Шахин оказался искусным любовником — не в пример остальным ее почитателям.
