Стоящие на страже мертвецы потихоньку гнили и разваливались, пока от них не остались единицы, способные хоть как-то передвигаться. А Россиал продолжал раздавать роли в своем безумном театре. Кто-то стал крестьянином и копает огород, кто-то удостоился чести навсегда сесть за пиршественный стол, кто-то стал стражником, а кто-то личным слугой… Личный филиал ада на земле. Окажись здесь сейчас отец Флатис, его бы мгновенно удар хватил.
Но что делать сейчас?
Россиал разошелся не на шутку. Снизу вверх глядя на стоящих у его кровати людей и гнома, он вовсю описывал свои деяния, рассказывал о попытках восстановить хозяйство, сетовал о болезнях забиравших его людей. А мы все молчали, давая ему выговориться. Россиал настолько увлекся, что забыл о моей фразе, что я видел его отца… Еще одно свидетельство его полного безумия.
Оставить все как есть? Я могу попрощаться с этим несчастным, наврать с три короба о его отце, который якобы совсем скоро прибудет на остров, пожелать скорейшего выздоровления, попросить разрешения обследовать подвал северной башни…
Нет. Это не решение. Иногда у мальчишки случаются проблески ясного сознания — как в тот момент, когда он удивился нашим потрясенным взглядам. Придется резать по живому.
— Россиал! — прервал я захлебывающегося словами синеглазого мертвеца. — Ты забыл — я видел твоего отца.
— Да! Я забыл! Моя болезнь… все из-за нее. Мой отец! Где вы видели его и когда? Он не сказал, когда собирается возвращаться? Знаете, он часто покидал остров и подолгу оставался там, на большой земле, но всегда возвр…
— Россиал, твой отец мертв, — тихо произнес я, и был услышан.
Осекшись на полуслове, Россиал издал сдавленный всхлип и уставился на меня ярко полыхнувшими льдинками глаз.
— Нет! Мой отец не умер! Слышите?! Не умер!
— Россиал! — рявкнул я. — Дослушай! Твой отец мертв уже очень давно! Мертв, как и ты сам! Род Лигасов прерван раз и навсегда. Я видел его могилу, я предал его останки огню!
— Что?! Что ты такое говоришь, друг Корис? Что говоришь?! — захрипел мертвец в судорожной попытке шевельнуться. — Я болен! А мой отец в далеком путешествии, но он скоро вернется! Я пригласил вас в замок, дал кров над головой, посадил на почетные места за пиршественным столом, а вы! А вы! Я жив! Папа… я не могу встать, чтобы потребовать ответа, но папа… мой отец вернется и всех вас вызовет на поединок! Мой отец маг! Он все может! Он…
— Прости, Россиал, — качнул я головой и удивленно повернул голову в сторону, услышав тихое шмыганье носом.
Тикса.
Тикса стоял у ног парализованного мальчишки и ладонью вытирал катящиеся из глаз слезы. Все-таки Тикса еще совсем юн, не успел ожесточиться душою и все события принимает слишком близко к сердцу.
— Прости, Россиал, — глухо повторил я. — Но это правда. Просто оглядись по сторонам. Твои слуги — мертвецы. Твой остров безлюден уже очень долгие годы. Да что там говорить… взгляни на себя самого! У тебя перерезано горло! В твое тело по самую рукоять всажен кинжал! Вся твоя постель залита кровью — твоей кровью, Россиал!
— Я не могу! Я не могу оглядеться по сторонам! — повысил голос юный лорд, безумно дергая глазами из стороны в сторону. — Не могу пошевельнуться! Могу только слышать! Могу ощущать своих слуг! Могу видеть полог над кроватью и часть потолка! Я знаю каждую черточку на потолке, каждую складку на пологе! Выучил наизусть… Создатель… Милостивый Создатель… Я не могу пошевельнуть даже пальцем!
— Тогда я тебе помогу, — прошелестел я и, сделав шаг к постели, без страха подсунул ладонь под шею и затылок мертвеца, чьи глаза были так сильно похожи на мои.
Заглянув ему в глаза, я спросил:
— Готов?
Ледяные губы беззвучно шевельнулись, я скорее угадал, чем услышал «да». Кивнув, я осторожно приподнял голову Россиала, чтобы он наконец смог увидеть свое изуродованное мертвое тело.
И мальчишка увидел. Свою засыпанную высохшими чешуйками крови грудь, остатки расползшейся и давно сгнившей ночной рубашки, ввалившийся живот с потрескавшейся белесой кожей, рукоять торчащего в паху кинжала и мертвые ноги, с которых уже начала слазить плоть, бесстыдно обнажая бедренные кости и фаланги пальцев.
Увидел и захрипел, остановившимся взглядом глядя на доказательства своей смерти.
— Спокойно, — увещевающим голосом проговорил я. — Спокойно. Ты просто не хотел этого знать, Россиал. Да? Ведь ты мог приказать своим слугам принести тебе зеркало. Но ты этого не сделал. За прошедшие годы ты даже не распорядился поменять себе постель… Здесь нечего бояться, все мы смертны. То, что случилось, уже не исправить. Но не следует обманывать себя, Россиал. Ты мертвец, чья душа еще не отлетела на божий суд только благодаря твоему отцу. Отец очень сильно хотел исцелить тебя, хотел дать тебе новую жизнь. Твой отец любил тебя больше всего на свете, Россиал.
— Вытащи… вытащи это из моего тела, — срывающимся голосом прошептал Россиал, судорожно вращая глазами. — Пожалуйста, вытащите!
— Рикар, — произнес я, и здоровяк все понял с полуслова.
Наклонившись, он осторожно обхватил рукоять ржавого кинжала и, медленно вытащив его, бросил на пол.
— Мое тело… оно сгнило, видны кости! Мое тело… кровь…
На этот раз Рикару не понадобилось ничего говорить. Подхватив почти истлевшее одеяло за край, он укрыл тело Россиала до середины груди, закрывая ужасное состояние его тела.
В свою очередь я опустил голову мальчишки обратно на подушку и, вновь взглянув ему в полубезумные глаза, пообещал:
— Теперь ты понял. Ты молодец, держишься, как настоящий мужчина. Мы поможем тебе, Россиал. Мы освободим тебя и отправим к отцу и к матери. Они уже заждались тебя. И теперь, когда ты все правильно понял, когда все осознал — теперь ты не собьешься с пути.
— Папа… он правда ждет меня?
— Да, ждет, — кивнул я, отпихивая от кровати гнома, вновь залившегося слезами. — И он гордится тобой. А теперь закрой глаза, юный лорд. Вот так… и засыпай… ты совсем скоро увидишь своего отца… и маму… и там, на небесах, ты снова сможешь ходить и прыгать… засыпай, мальчик… засыпай…
Произнося эти слова, я высвободил обмотанные вокруг левой руки щупальца. Дальнейшее они сделали уже самостоятельно — два щупальца метнулись к телу юноши, глубоко войдя в его грудь и шею. Полыхнул синий искрящийся свет, по щупальцам пробежали быстрые огоньки и Россиал затих навсегда. Мучения прикованной к сгнившему трупу души наконец-то закончились.
Подняв ледяное лицо к потолку, я пробормотал:
— Будь к нему милостивее, чем ко мне. Он этого заслужил.
Мы молча постояли над телом несколько минут, глядя на застывшее лицо мальчишки, виноватого лишь в том, что хотел доказать отцу свою смелость, прыгнув с самого высокого утеса. Мукри тихо бормотал молитву, я с Тиксой молча стояли, а Рикар бережно прикрыл Россиалу глаза и подавленно произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
