как они думали, сильного в стае.
Он взял верх над каждым из них в честных схватках на пустых улицах Петербурга. Доказал, что способен сомкнуть челюсть на шее кого угодно, ведь нет ещё на свете такого зверя, который смог бы одолеть его!
Как оказалось, есть. Это был обычный человек, причём женщина. Женщина, грёбанная самка! Ей даже не пришлось вступать в битву, чтобы заставить Вожака бояться. Она просто подошла и испугала его той силой, что выходила из её лёгких при каждом выдохе.
Несколько псов остановились и перестали уходить прочь. Катя крепче сжала трубу, когда заметила, что они разворачиваются. Когти Рэнджа коснулись асфальта в тот момент, когда стая замерла, пропуская сквозь себя идущих в обратную сторону псов.
И глаза их были устремлены на Вожака – жадные, требующие крови.
– Пойдём отсюда, – Катя двинулась назад, но ни на миг не позволяла себя повернуться спиной к стае. – Пойдём, Рэндж. Они сами разберутся.
И как только последнее слово сорвалось с губ, острые зубы впились в собачью плоть, утонув в серо-голубой шерсти.
* * *
– А ты кем в детстве хотел стать?
– Я хотел стать Человеком-пауком.
Её смех разбавил повисшую в голове тишину и хоть на секунды помог проснуться. Женя видел перед собой лишь черноту и какие-то мутные очертания машин, домов, белых, чуть ли не касающихся крыш облаков. И единственным, что всё ещё удерживало его в этом мире, был разговор с Кристиной. Точнее, сама она: её смех, её улыбка и глупые, но такие забавные вопросы. Всё это не позволяло Жене упасть в обморок, хотя он понимал, что до этого осталось совсем не много.
– А почему чеайеоком-пауком?
– Ну… – Он улыбнулся, как только посмотрел в карие глаза девочки. В них не было ни насмешки, ничего подобного – только искренний интерес. Никогда в жизни никто не спрашивал Женю, почему он хотел стать Человеком-Пауком. – Я даже не знаю. Я просто восхищался им и хотел быть похожим на него. С самого детства. Он для меня как талисман. Знаешь, что такое талисман?
– Да! Такая штучка, которую ты всё время носишь с собой.
– Да, умничка, это она. И…Человек-паук был рядом со мной как талисман. Я всегда старался поступать так, как поступил бы он…и стараюсь. Думаю, он мой герой.
– А вы с Катей мои гейои. – Она поцеловала Женю в щёчку, и от одного это прикосновения её пухленьких губ с его покрытой копотью кожей всё внутри разлилось теплом. Только сейчас стало понятно, почему родители так восхищаются своими детьми – потому что они прекрасны. Действительно прекрасны.
Ради одной улыбки Кристины хотелось перевернуть весь мир, ведь как же трогательно она улыбалась!
– Не засыпай! – Её ручки легли на тёмные щёки и слегка сжали их, заставив уставшие карие глаза раскрыться чуть шире.
– Я стараюсь, детка, стараюсь. Но если я вдруг засну, будь здесь, никуда не уходи и жди Катю.
– Кьясивую тётю?
– Да, красивую тётю. Она позаботится о тебе. – Веки с неохотой поднимались и теперь всё чаще опускались, пытаясь спрятать глаза от ужасного мира. Весь организм желал поскорее окунуться во тьму, забыть обо всех проблемах и поспать… да, сон был сейчас чертовски необходим.
– А что это там пйоисходит? – Женя очнулся и проследил за взглядом Кристины.
Две пары карих глаз широко раскрылись, и на обоих почерневших лицах пробежала смесь ужаса и облегчения. Маленькие ручки крепко вцепились в шею, руки побольше сильнее прижали к телу крохотное чудо, повидавшее слишком много за свою пока небольшую жизнь.
В конце дороги началась самая настоящая собачья бойня. Десятки хищников метались из стороны в сторону и вгрызались в глотки своим товарищам, с которыми только что стояли в одном строю. Солнечные лучи отражались от острых клыков и освещали взметавшуюся в воздух кровь. Всю улицу, весь квартал заполнил дикий лай умирающих псов и собак, разбавляемый скулежом тех, кто уже смирился со своей судьбой. Женя видел, как пытался защищаться Вожак (уже бывший вожак); скалился, рычал, принимал угрожающую позу, но выглядело это всё не убедительно, потому что с каждой секундой серо-голубая шерсть всё больше и больше окрашивалась кровью.
Катя стравила их. Господи, стравила их!
Она отходила назад, спиной к Жене. Рэндж двигался так же, не упуская из виду ту часть дороги, что стала ареной диких зверей: вдруг кто решит не сражаться с братьями, а наброситься на них двоих, организаторов вечеринки. Поэтому оранжевые глаза Рэнджа следили за движениями каждого, пока сам он шёл рядом с Катей – с человеком, в груди которого волчье сердце.
– Мы побейили? – Кристина приложила пальчики к уголкам пухленьких губ, как бы пытаясь сдержать улыбку, не дать ей блеснуть раньше времени. Но всё же она заиграла на детском личике. Совсем не верилось, что меньше двадцати минут назад мать этой девочки жестоко расстреляли, оставив догорать на земле. – Мы выиграли? Да, Женя?
– Похоже, что да. Это наша Катя. Она выиграла, не мы.
Он поправил скрывшие глаза волосы и…замер. За долю секунды всё его тело напряглось, а мир взорвался красками, прогнав сон. Инстинкт, древний и первобытный, завопил в сознании подобно колоколу. В кровь тут же хлынул адреналин, хотя Женя ещё не понял, что происходит. И только когда он начал разворачиваться, до него донёсся звук скольжения лап по асфальту.
Он успел увидеть промелькнувшее перед ногами серое пятно, после чего почувствовал, как кто-то резко вырвал Кристину из рук. В уши ударил ужасный крик боли. В уши ударил звук падения маленького тельца на асфальт и дикое рычание голодного зверя.
Женя увидел перед собой небольшого пса, челюсть которого сомкнулась на пятке кричащей девочки. Кровь окрашивала белые зубы, пока глаза хищника не отрывались от глаз человека. Адреналин мгновенно исчерпал себя, сон придавил сознание огромной волной, как бы говорящей, что всё уже кончено. Всё кончено. Женя попытался сделать шаг вперёд, вырвать Кристину из пасти пса и убежать с ней прочь… но всё, что он смог сделать, так это, пошатываясь, продолжать стоять и смотреть на то, как сжирают вопящую от боли девочку.
– ЖЕНЯ! – Он услышал за своей спиной голос Кати, но какой-то приглушённый, не реальный. Всё вокруг заполняла тьма, которой так и хотелось отдаться. – ЖЕНЯ, ТВОЮ МАТЬ, ОН ЖЕ ЕЁ СЪЕСТ!
Услышав эти слова, пёс тут же отпустил пятку девочки и на секунду подарил ей свободу. Но лишь на секунду. Его челюсть с характерным звуком вцепилась в детский животик и порвала нежные ткани. Маленькие кишки вывалились на асфальт, крики переросли в вопли, клыки уже погружались в глазницы. Те улыбающиеся карие глазки, что совсем недавно смотрели на Женю, теперь растекались по длинному языку.
Вопли Кристины прекратились только тогда, когда пёс проломил грудную клетку и вытащил
