Азалия окаменела. Она не ожидала такого вопроса и не сразу нашлась с ответом.
Пальцы ее невольно сжали руку лорда Шелдона. Затем, осознав, что он ждет ответа на вопрос, она, заикаясь, пробормотала:
— Т-тиф… он ум-мер от тифа!
Лорд Шелдон пристально посмотрел на нее, и в глазах его появилось странное выражение. Если бы она в этот момент не отвернулась, то заметила бы его.
Тем временем экипаж приближался к дому, и впереди уже виднелись стоящие у ворот часовые.
— Я хочу, чтобы ты отправилась спать, как только вернешься, — сказал лорд Шелдон. — Ты сегодня много пережила и устала. С дядей я поговорю сам. Ступай сразу наверх и ложись в постель. Завтра все уладится.
Она не ответила, но он понимал, что ей страшно.
Внутренним чутьем он уже догадывался, что тайна Азалии имеет какое-то отношение к ее отцу.
В своей полной приключений и нередко чрезвычайно опасной жизни лорд Шелдон привык доверять внутреннему чутью, и оно еще ни разу его не подводило.
Если ему казалось, что все идет вкривь и вкось, что перед ним неразрешимая проблема, он всегда умел собраться и не отступать от задуманного.
И теперь лорд Шелдон не сомневался, что сумеет разгадать тайну Азалии и развеять ее страхи.
Он был уверен как никогда в жизни, что она станет его женой, потому что они много значат друг для друга.
Экипаж подъехал к дому, и, когда лакей спрыгнул на землю и открыл дверцу, лорд Шелдон снова повторил:
— Азалия, сделай так, как я тебе сказал. Сразу ступай наверх, в свою комнату.
Она подняла на него потемневшие, испуганные глаза.
— Я люблю тебя! — шепнула она, повернулась и выскочила из экипажа.
Глава седьмая
Азалия торопливо прошла через вестибюль и взбежала по широкой лестнице. Слуги провожали ее удивленными взглядами. Видел ее и один из адъютантов, вышедший в этот момент из гостиной.
Она прекрасно сознавала, насколько странно выглядит в китайской одежде.
Ей оставалось лишь надеяться, что лорд Шелдон найдет какое-либо приемлемое объяснение и что оно не вызовет у генерала еще больший гнев, чем известие о том, что она оказалась на китайской джонке.
Добравшись до спальни, она заперла дверь в надежде обрести защиту от назревающей внизу грозы.
Последствия ее легкомысленного поступка наверняка не замедлят обрушиться на нее со всей силой.
Ей еще предстояло придумать какие-то объяснения, и она уже заранее дрожала при мысли о том, что скажут дядя и тетя, узнав про ее дружбу с господином Чаном и его женой и про поездку на острова.
Но еще больше, чем гнев родственников, Азалию тревожили ее отношения с лордом Шелдоном.
Теперь, одна у себя в спальне, она начинала сомневаться, что он и в самом деле мог сделать ей предложение.
Правда, где-то в глубине души — слепо и без всякой надежды — она всегда мечтала, чтобы он обратил на нее внимание, ведь она так безумно его любила.
И тем не менее она ни разу не усомнилась, что он никогда не захочет взять в жены такую неинтересную, как ей казалось, особу, как она, к тому же отягощенную тайной, принимавшей с течением времени все более зловещие размеры.
Разве может мужчина, занимающий блестящее положение в обществе, выбрать себе в жены девушку, живущую под покровом темной тайны, которая даже не смеет объяснить ему причину своего молчания?
Но он и вправду просил ее стать его женой, и при воспоминании об этом она затрепетала от счастья, хоть и сознавала, что все ее надежды бесплодны и напрасны.
Но ведь он утверждает, что никогда еще не знал поражения и всегда добивался своего!
Азалия подошла к окну и поверх деревьев устремила взор вдаль, где с одной стороны синело море, а с другой — виднелись темно-зеленые горные склоны Коулуна.
И за ними, на самой кромке горизонта, освещенные багрянцем и золотом заходящего солнца, возвышались горы Китая. В своем величии они казались самым подходящим местом для обитания бесчисленных богов и богинь.
Их вершины дышали красотой и величием.
И внезапно Азалия ощутила прилив небывалого мужества и стойкости.
Почему, спросила она себя, ее лишают всего прекрасного, что есть в ее жизни? Почему она должна подчиниться дядиному диктату и смириться с его жестоким решением — навсегда остаться старой девой?
Ведь мать и отец больше всего на свете хотели видеть ее счастливой.
Еще она знала, что мама, будь она на ее месте, никогда бы не позволила генералу оскорблять и притеснять себя.
Азалия хорошо помнила, как мать смеялась над помпезностью и чванством местных крупных чиновников и их жен, считавших себя слишком важными персонами, чтобы снисходить до общения с женами младших офицеров и даже с самими офицерами.
Она комично передразнивала их манеру говорить, горделивый вид, с каким они появлялись повсюду, словно были особами королевского рода, а не женами генерала или губернатора провинции, чья важность длилась ровно пять лет, пока муж занимал пост. Азалия и ее отец забавлялись, глядя на нее.
— Они напоминают священных коров! — как-то раз заметила мать. — Нас обманывает важность, какую они напускают на себя, и мы забываем, что, вернувшись в Англию, они превратятся в ничтожных стариков и старух и там никто не станет слушать их длинную и трескучую болтовню про Индию!
— Ты права, дорогая, — согласился отец, — но, если будешь произносить эти крамольные речи слишком громко, меня уволят из полка за дерзость.
— И тогда мы уедем в Гималаи! — засмеялась мать. — Будем там беседовать с мудрыми садху, йогами и факирами и узнаем множество по-настоящему важных вещей.
— Что до меня, то самая важная в жизни вещь, на мой взгляд, — это то, что я тебя люблю, — ответил отец. — Что бы ни делали люди за стенами нашего дома, они не могут причинить нам зла.
Но как он ошибался!
Из-за жестокости полковника Стюарта отец был вынужден лишить себя жизни, а еще раньше умерла от холеры мать, ухаживавшая за заболевшей служанкой.
«Мама не стала бы подчиняться дяде Фредерику!» — сказала себе Азалия.
Ей стало ясно — она не должна сдаваться из-за собственной трусости. Она не позволит дяде разлучить ее с лордом Шелдоном, она никому не уступит прекрасное чудо своей любви.
Девушка отошла от окна и, вспомнив совет лорда, разделась и легла спать.
Лишь когда ее щека коснулась подушки, она почувствовала смертельную усталость.
К ней вернулись все дневные страхи — нападение пиратов на джонку, похищение, опасность быть проданной в рабство. Ей казалось, что теперь она уже не в силах ни бояться, ни радоваться.
И все же словно звездочка засияла у нее над головой, когда она вспомнила слова лорда Шелдона: «Когда вы станете моей женой?»
