— Если ты не помнишь, то ты мой сюзерен, и обязана обо мне заботиться, — издевательски протянула рассматривающая свои ногти Май, — так что от меня тебе не отделаться.
— Вы же обещали, — насупился Кристиан, — инициация же еще не закончилась!
Я перевела взгляд на сюрреалистично расположившуюся на кушетке Лео, надеясь хотя бы на её благоразумие:
— Мне, помнится, доктор гулять велел, — сказала та, отбросив челку и хлопая ресницами, — вот я и подумала… Пойду, пожалуй, я с вами. Заодно и прогуляюсь.
И тут я поняла, что улыбаюсь во все щеки, а глаза при этом становятся предательски влажными.
— Как же вы мне все… дороги!
— Так когда выходим? — снова уточнил Рамзи.
Раравис плавным движением поднялась с кресла, и потянула меня за руку к одной из дверей:
— Давайте мы сейчас чаю заварим, организуем легкие закуски, а уже после обсудим планы.
— У тебя есть чай? — восторженно выдохнула я, потому что отвары и компоты уже успели поднадоесть, — Да ты и вправду волшебница!
Мы зашли на маленькую кухоньку, так похожую на кухни моей родины, Раравис подхватила начищенный медный чайник и поставила на светлый прямоугольник, врезанный в столешницу:
— Греющая панель, типа нашей стеклокерамики, потом у мага своего спросишь, как управляться.
И, заметив мои круглые глаза, подмигнула:
— Я, вообще-то, за гранью живу. В том мире, из которого ты родом: по большой любви отсюда сбежала.
— И как любовь? — осторожно спросила я, пытаясь переварить информацию
— До сих пор со мной мучается, — рассмеялась Раравис открыто и звонко, — дочки у нас, двое…
— А у меня парни, тоже двое — зачем-то сказала я.
— Я знаю, — помрачнела Раравис и побарабанила пальцами по столешнице. — Скучаешь?
— Очень! — выдохнула я с чувством.
Раравис состроила непонятную гримаску, снова побарабанила пальцами.
— Я бы тебя вывела домой, сквозь изнанку миров, как мы с Май от её упыря смылись, если бы не эта чертова инициация, — чуть виновато сказала она, — Пока ты её не закончишь, этот мир тебя не отпустит. Даже после смерти.
— А когда инициация закончится? — спросила я, скорей, ради любопытства.
— А когда ты станешь полноценной геммой — я что-нибудь придумаю. Ты, главное, будь осторожна и вернись назад!
— В Западном все так плохо? — заволновалась я.
— Не знаю, я не могу туда пройти. Инди закрыла проходы и на изнанке, и это страшно меня беспокоит, — призналась блондинка.
— Ты сказала «и на изнанке»? То есть в Западный сейчас вообще никто не может попасть? — мне все меньше нравилось задание Великого и Ужасного, — что же прикажете мне делать?
— Попробуй договориться с Желтой Дорогой, — отозвалась Раравис и заглянула мне в глаза, — ты же всегда находишь выход. Больше нам надеяться не на кого.
В это время на кухню заглянула Май.
— Сплетничаете?
— И да и нет, — усмехнулась я, — присоединяйся.
— Кстати, тебя этот твой… жених искал, — поморщилась Раравис, — я помогать отказалась.
— Мы с ним встретились, — отмахнулась я, и, увидев изумленный взгляд Раравис, кивнула в сторону Май, — Пусть сама и расскажет. А я вас покину, мне очень надо посидеть, подумать.
Уходя из кухни я заметила краем глаза, как Раравис придержала за руку рванувшуюся было следом Май, и запрещающе покачала головой.
Я забилась в крохотную угловую спаленку на втором этаже, села прямо на мохнатый прикроватный коврик, прижалась спиной к раме кровати и невидящим взглядом уставилась в окно, за которым на фоне зеленоватых сумерек цвело нежными аквамариновыми цветами незнакомое дерево. Мысли бегали по кругу, как трудолюбивый пони запряженный в повозку, украшенную лентами, на которой так любил кататься маленький Мишка. Зеленый отсвет от купола делал все окружающие меня предметы да и меня саму нереальным, призрачным, словно я внезапно оказалась внутри фильма ужасов, что так нравилось смотреть на ночь Сашке. Я горько усмехнулась: какая-то неправильная сказка, «прорвись туда, не знаю как, сделай то, не знаю что». А еще до боли хотелось домой: обнять детей, перекинуться обычными шутками с Сашкой, налить чаю в любимую «новогоднюю» кружку, сесть на привычное место у стола…
— Дорогое Мироздание, — шепнула я в пустоту комнаты, — пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА! Я пойду в Западный, я придумаю как прорваться к баст Индире — ты же знаешь, что у меня нет выбора. Я пройду эту долбанную инициацию до конца! Но давай потом ты позволишь мне вернуться домой? С Раравис, не с Раравис, щелкнув серебряными башмачками, пешком или на ездовых собаках — мне все равно, но мне очень, очень надо домой… Ты же понимаешь, правда?
Я не знаю, чем закончился бы мой прочувствованный монолог, если бы в открывшуюся дверь не проскользнул Рамзи с подносом.
— Как ты тут? — спросил он, пристраивая поднос с бутербродами и чашкой чая на прикроватную тумбочку.
— Нормально, — попыталась изобразить улыбку я.
— То есть, хандришь, — догадался верпум, и уселся на коврик рядом, — Я бы тебя обнял, но ты ведь не позволишь?
— Не позволю, — хлюпнула носом я, — ты все-таки чужой мужчина.
— Даже несмотря на то, что я втрое тебя старше? — притворно удивился вер.
— Просто ты, как коньяк, хорошо выдержанный чужой мужчина, — я снова хлюпнула носом.
— Нет, так дело не пойдет, — огорчился Рамзи и перекинулся в пуму, — Теперь, когда я большая и теплая киса (на слове «киса» верпума ощутимо передернуло) я могу тебе помочь?
Я обхватила пуму за шею, уткнулась в теплое плечо и почувствовала, как из глаз покатились слезы.
— Эй, — обеспокоился вер, — не реви. Да не реви ты, кому говорят — сейчас шерсть в глаза попадет.
— Я чуть-чуть, — всхлипнула я, закрывая глаза, и вытирая их найденной в карманах бумажной салфеткой, — сейчас уже успокоюсь.
Мы так и сидели на коврике у кровати, я прижималась к теплому боку верпума, положив руку ему на холку, пока в дверь решительно не постучали.
— Открыто, — отозвалась я, гадая, кто окажется за дверью. И не угадала: в комнату, стеснительно опустив глаза, проскользнул наш маг.
— Да ладно тебе скромничать, — рыкнул Рамзи лениво, — она уже даже не плачет. Кит выглядел на удивление чистым и ухоженным, и я с удивлением отметила, что он явно воспользовался расческой.
— У тебя свидание? — вырвалось у меня раньше, чем я успела вспомнить о тактичности.
— Нет, я хочу Хло навестить, — Кит вскинул просящие глаза.
Это ненавязчивое напоминание о бытовых и таких близких проблемах заставило меня прекратить хандру и развить бурную деятельность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
