— Нет, мама прекрасно знает, что в том, как мы погуляли с бабой, нет ничего интересного. Значит, это она сама что-то хотела мне рассказать. Без бабушки.
— А ты весьма смышленый. — Я улыбнулся краешком губ и внимательнее к нему пригляделся: я уже видел его фотографии, но это было совсем не то. Алексей почти ничего не взял от меня внешне. Должно быть, только телосложением и ростом пойдет в мою породу. Лия и ее родители были маленькими, а сын уже доходил ей до груди.
Сын — это слово отзывалось теплом в груди, а холодный взгляд Леши тупой болью. Алексей смотрел на меня так… так, словно был безумно зол. Неужели он так сильно приревновал Лию ко мне? Или было в его взгляде еще что-то?
— Мама считает, что меня подменили зеленые человечки. В младенчестве, — сказал сын совершенно серьезно, а Лия рядом хмыкнула и расслабилась. Я легко почувствовал, как ее тело покинуло напряжение.
— А сам ты так не считаешь?
— Хватит тянуть! Я видел ваши фотографии, — произнес Алексей, глядя на меня. Лия рядом ахнула, а я просто развернулся вместе с ней и только после этого отпустил ее талию, легонько подтолкнув в спину.
— Иди дальше собирай вещи и объяснись с Софьей Павловной, — тихо шепнул ей в макушку.
— Но… как? Нельзя… он же…
— Иди. — Я довел ее практически до двери, и лишь тогда она вздохнула, напоследок оглянулась на сына и все же покинула детскую.
Я быстро преодолел расстояние до кровати и сел рядом с Алексеем. Места в ширину было достаточно мало, а потому я задел Лешу бедром, на что сын нахохлился словно еще больше и отодвинулся от меня к самому краю — немного выступающему синему бортику кровати.
— Итак, — размеренно произнес я, хотя, видит бог, внутри все бурлило от смятения и от непонимания, что именно делать и говорить. Как делать и говорить. Пока я ехал сюда, прокрутил в голове тысячу вариантов, выбирая наилучшую тактику, но ни к какому выводу так и не пришел. Наверное, стоило поговорить с Авророй, она-то уж в детях разбиралась получше меня, но после того случая на выставке брата, когда я заметил фотографии Лии и понял, что она была размещена там с подачи Авроры, видеть невестку больше не хотел. Не в ближайшее время точно.
— Ты знаешь, кто я, — не спрашивая, произнес я, скорее констатировал как свершившийся факт.
Алексей фыркнул в который раз за сегодня и показательно от меня отвернулся. Все это было напускным. И злой взгляд, и наглые усмешки, и даже хамство. Он защищался, защищался как мог.
— Хорошо, давай начну я, а ты послушаешь. — Я выдохнул и тоже отвернулся от него. Согнувшись, облокотился на ноги и подпер подбородок ладонями. — Если что, ты меня поправь. Потому что ты хоть и кажешься взрослым, но все же ребенок, а с детьми я общаться не особо-то и умею. У меня есть племянница Ульяна, она старше тебя на пять лет, ей вот-вот исполнится двенадцать, она такая же летняя, как и ты, — произнес я с улыбкой и понял, что занесло меня не в ту сторону. — Так вот, я люблю свою племянницу, но все наши отношения строятся в основном на том, что она предъявляет мне списки того, что хочет от меня получить. У нее очень строгая мама, а я контрабандой поставляю ей то, что она хочет. Стоп. Ты знаешь, что такое контрабанда? — Я повернулся к нему, выпрямившись, и рассеянно провел пятерней по волосам.
Все определенно шло не так, как нужно.
— М-м-м… что-то незаконное? — расплывчато ответил он, все еще не глядя на меня. Да, мальчик у нас с Лией рос очень смышленым.
— Не совсем законное. В общем, это я все к тому, что это неправильные отношения. Этакая товарно-денежная модель… а-а-а, — застонал я, понимая, что и этого ребенок тоже знать не мог. — Видишь, я не знаю, как общаться с детьми, но хочу научиться и очень надеюсь, что ты мне в этом поможешь.
Я шумно выдохнул. Одну запланированную мысль до сына я донес, осталось еще штук десять. Черт!
— И как же я должен тебе помогать? — Алексей повернулся и с интересом посмотрел на меня.
— Поправляй меня, если что не так. И все время говори только прямо, только то, что думаешь, знаешь или хочешь. Я понимаю, что не заслуживаю твоего доверия, ведь ты увидел меня впервые. Фото не в счет, — усмехнулся я, — но я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы ты смог мне доверять. — Алексей промолчал, а я попытался его разговорить. — Давай начнем с малого, ты мне расскажешь, что за история с фото и откуда ты знаешь, что я твой… отец, — от этого слова у меня спазмом свело горло, но все же я его произнес и почувствовал необычайную легкость на душе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Неужели это правда? И я действительно стал отцом?
— Вы…
— Давай на ты?
— Ладно, ты. Ты говоришь, чтобы я тебе все рассказывал, но сам…
— Да, ты прав, — перебил я его опять, остро почувствовав, как закололо пальцы, хотелось приобнять его и положить ладонь на хрупкое плечо, которое когда-то грозило вырасти в по-настоящему мощное и могуче-широкое. «Так, стоп, — отогнал я от себя ненужные мысли. — Сейчас важно наладить общение с Лешей, а нарушив его личные границы, я могу и напугать». — Давай тогда я продолжу, просто я думал, что ты устал от моего бесконечного монолога. Давай так, я тебе расскажу, почему мы все это время жили не вместе, а ты мне потом расскажешь, откуда ты меня знаешь. По рукам?
Я протянул ему ладонь и вздернул брови, на что Алексей легко улыбнулся, тут же погасив свой порыв и спрятав улыбку, но все же вложил свою маленькую ладошку в мою и также вздернул бровь.
Мимика и повадки, судя по всему, достались моему сыну от меня. Генетически. Я крепко сжал детскую руку и почувствовал спокойствие. Последний раз мне было так хорошо три года назад, когда я выследил Лию. Ощущение, что ты все бежал, бежал… гнался за чем-то — и вот наконец-то нашел искомое, и остановился, и понимаешь, что эта погоня того стоила, потому что сейчас ты счастлив и тебе хорошо.
— Мы с твоей мамой были женаты и очень счастливы в браке. Но случилась ошибка, за которой последовало неверное решение. Мое решение, Лёша. И мы расстались с твоей мамой. О том, что ты появился на свет, я не знал. Случилась ещё одна ошибка, и твоя мама решила, что я знаю о тебе и не хочу участвовать в вашей жизни. Потому она больше не пыталась мне о тебе сообщить. Мы с ней виноваты оба, и в то же время не виноват никто из нас.
— Но как так получилось? — выдохнул Лёша, заглядывая в мои глаза своими бездонно-голубыми — мамиными. Он был очень похож на Лию. Безумно просто. И в то же время я видел в нем своё отражение. — Даже я смог тебя найти в интернете. Как ты тогда мог ничего не знать обо мне?
— Нас с мамой обманули, — солгал я ему. Я не собирался обелять себя. В этот момент я скорее не хотел подставлять Лию. Была вероятность, что мальчик просто не поймёт маму. Я медленно выдохнул и уверенно заговорил: — Она передала мне новость о твоём рождении с доверенным человеком. Как она думала — надежным. А оказалось — нет. До меня эта новость не дошла.
Я на мгновение прикрыл глаза и тут же потер переносицу. До меня новость не дошла, но эту новость мог нарыть любой мой конкурент! Как же я был зол на Антона за его самодеятельность! Кто бы знал, какого труда мне стоило держаться, чтобы не начать выискивать информацию о Лие. Особенно первое время, когда мысли о Кнопке посещали меня чересчур часто. Слишком часто, как бы я ни старался их выбить из себя.
— Второй раз рассказать твоя мама о тебе не пыталась, потому что обиделась на меня. Ее можно понять. А я… я просто жил своей жизнью и не интересовался твоей мамой, Лёша.
— Ты ее больше не любишь? — в лоб спросил меня сын, и я опешил. Каким же сложным был этот вопрос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А любил ли я ее хоть когда-нибудь? Искренне и безусловно, именно так, как в книгах пишут о любви. Той бескорыстной любовью, о которой снимают фильмы… пожалуй, что нет. То, что я чувствовал к ней, было намного чернее и беспощаднее.
— Если бы все было так просто, Алексей. Любишь, не любишь…
— Все и есть просто. Либо любишь, либо нет. Я маму люблю…
— Ну ты-то понятно, — тихо рассмеялся я и все же пожал плечо Алексея, коротко, почти невесомо, но моя ладонь ощутила тепло родного тела. — У взрослых все намного тяжелее.
