Поэтому Вася Никаноров уже вечером двадцатого отправился в Касли, формально – как "представитель заказчика" с просьбой ускорить поставку, а фактически – с задачей сманить тамошних специалистов. С задачей он справился очень легко – оказалось, что уральские мастера тридцать рублей в месяц рассматривали как величайшее счастье, а уж подмастерья… На предложенные Васей пятьдесят рублей клюнули сразу трое, и в середине февраля я получил уже собственные изделия. Вот только понять бы, как их выгодно пристроить в условиях этого самого кризиса…
Глава 12
Федор Иванович Чернов никогда не читал романов Булгакова. По той простой причине, что Михаил Афанасьевич не успел их еще написать, поскольку едва только буквы выучил. Но мысли, крутившиеся в его голове во время часовой поездки за город, были вполне булгаковские.
– Вот свезло, так свезло – размышлял Федор Иванович, – и ведь в голову не могло придти, что небольшой заказ от местного судовладельца так круто – и, главное, приятно – изменить жизнь провинциального техника-строителя.
Вообще-то жизнь техников – вовсе не сахар с патокой. И, если уж совсем быть честным, и не сахар даже без патоки. В особенности для молодого "архитектора", без имени. Впрочем что – имя? Купцы, чьи заказы могут принести хоть какой-то доход, выделываются друг перед другом, норовя разместить заказ в какой-нибудь французской архитектурной мастерской. Плевать, что для Царицына французский проект столь же пригоден как шалаш из пальмовых листьев для Сибири, главное, чтобы иностранный был.
Повезло, когда молодой совсем судовладелец, Саша Ионов, с которым еще в гимназию вместе бегали, заказал проект нового дома. На новый пароход потратился, вот и заказал проект подешевле. Двести рублей за три месяца работы – деньги невелики, но все же заработок: обычно на строительстве домов для мещан и таким деньгам радуешься, разве что при этом и за стройкой следишь – а тут, кроме рисования, ничего и не требовалось. Строить-то Саша собирался года через два.
Зато приятель его этот дом строить взялся уже в конце апреля. Странно строил, необычно – но быстро. И – удобно. А когда оказалось, что от исходного проекта в доме вообще мало что осталось, совсем было Федор Иванович решил сменить профессию, считая себя к ней более не годным. Да не случилось – приятель этот его же, Федора Чернова, к себе в партнеры позвал. Да, работы теперь стало невпроворот – но и денег появилось много. Все теперь хотят дворцы по цене плохонького домишки получить, вон уж и на другой год заказов набрали за три дюжины. И сейчас Федор Иванович Чернов снова ехал в поместье своего партнера – узнать, брать ли еще на будущий год шесть больших заказов. Самому-то боязно столько работы набирать – а вдруг не справимся?
Мутновато-полупрозрачный кусок какой-то дряни Камилла бухнула мне на стол в конце января девятисотого года. После чего села на кресло с другой стороны стола и, хитро прищурясь, стала меня молча разглядывать. Не дождавшись ожидаемой реакции, она порылась в сумке и выложила рядом кусок чего-то желтовато-молочного.
– Ну и что это? Если ты ждешь какой-то реакции, то напрасно – я не умею взглядом пронзить вещь и познать ее суть.
– Это – то, что ты просил, бутадиеновый каучук. А это – бутадиен-стирольный.
– Послушай, как тебе это удалось? Ведь и месяца не прошло…
– Почти два. Ну с бутадиеном – понятно, это просто – чтобы из спирта сделать дивинил, нужно сначала его дегидрировать, а потом дегидратировать. Дегидрация делается на диатомтиовой земле, по Гофману, дегидратация – понятно, на окиси цинка. Ну а для конденсации уже самого дивинила – окись магния. Только чтобы все три процесса одновременно шли, температуру пришлось поднять на сто градусов, поэтому на неделю подзадержалась – не сообразила сразу. Дальше – вообще просто, полимеризация на натрии, по Кракау – он в Вестнике Электротехнического института в позапрошлом году описал способ. Вот со стиролом пришлось помучаться, пока нашла описание Фриделя на французском – почти месяц и прошел. Но учти – спирта нужно много: на фунт бутадиена нужно даже больше двух фунтов спирта. Так что давай, рассказывай как дешево получить много спирта. Но учти – я уже попробовала сернокислый синтез из этилена, и он мне не понравился.
– Отлично. Правда, из всего что ты сказала, самое понятное для меня слово – кракау, так что перейди на русский и расскажи как получать тысячи тонн каучука. А насчет спирта – ты слышала такое слово – "гидролизный спирт"? Опилки там, или торф кислотой превращаются в сахара, а потом обычные дрожжи…
– Я знаю. Вот только для этого нужно много соляной кислоты. А чтобы ее сделать – нужно много серной. Ты мне построишь завод для выделывания серной кислоты?
– Да хоть два завода, если ты скажешь из чего ее делать и как. И не словами скажешь – уточнил я, увидев, что Камилла уже готова снова поделиться со мной новыми химическими терминами – а напишешь на бумажке, и приложишь к ней чертежи всего того, что будет эту кислоту делать…
Да, с ее абсолютной памятью на всякую химическую белиберду оказывается и синтетический каучук сделать просто. Все уже придумано до нас: вон, оказывается, и стирол уже с четверть века широко известен, и все катализаторы для синтеза каучука в справочниках описаны. Фиг придумаешь что-то новое! Правда, пока найдешь хорошо забытое старое… судя по всему, у Лебедева, который в моем будущем этот каучук придумал, не было Камиллиной "домашней библиотеки", в которой, по-моему, было все, изданное в Европе за последние полвека и хоть немного относящееся к химии. И тем более не было Камиллиной памяти.
Гениальные люди гениальны во всем, а в том, что Камилла гениальна, сомнений у меня не было. Поэтому я даже и не удивился, когда на следующий же день получил от нее документ, в котором подробно описывалась технология строительства спиртозавода (а заодно и всего промышленного производства резины). С разбивкой по пунктам, простым и понятным языком:
"а) Для производства каучука нужно много спирта, для производства спирта нужно много кислоты. Проще получать серную кислоту, поэтому найми инженера, который спроектирует и построит тебе завод серной кислоты.
б) Нужен еще металлический натрий, поэтому найми другого инженера, который спроектирует и построит завод по получению натрия (например, из соли). Заодно получится много соляной кислоты, которая тоже пригодится.
в) Заодно найми толкового инженера, который спроектирует и построит тебе сам каучуковый завод.
г) А если хочешь каучук бутадиен-стирольный, тем же способом построй завод по производству этилена, стирола и других нужных реактивов. Список всего нужного прилагается.
P.S. А в гимназии, которую я окончила, строительству заводов не учили, так что в следующий раз сперва подумай, кому чего поручать, потому как ты инженер, не я".
И, самое обидное, она была права на сто процентов.
"Волжско-Камский листок" получил от меня очередные двадцать пять рублей и две недели честно давал объявления о моих новых вакансиях. Несмотря на то, что объявление было, по современным меркам, дурацким – "На постоянную работу требуются инженеры, умеющие проектировать и строить химические заводы", его размещение в довольно популярной газете привело к частичному успеху – частичному лишь потому, что откликнулся лишь один инженер, взявшийся построить завод по производству серной кислоты. Александр Антоневич, несмотря на свою вроде бы польскую фамилию, был белорусским дворянином из старинного, но беспоместного рода, проживающего более ста лет в Орше.
Из Орши он принес своеобразную манеру разговора (в городке почти треть жителей были евреями) и заметную нелюбовь к "иудиному племени", а из Варшавского университета – расширенный набор знаний и умений, так как учился он в нем шесть лет, и первые два года – на химика.
От завершения химического образования от отказался, по его словам, из-за "вонючести занятия", но и основы оного помогли ему легко найти общий язык с Камиллой. Но вот от проектирования нового – резинового – производства он отказался.
Остальные перечисленные Камиллой заводы строить было некому, и пришлось мне – опять же по совету этой гениальной дылды – ехать в столицу. Но перед этим – все же поставить Антоневичу задачу.
Саша Антоневич приехал ко мне в поместье, предварительно прислав телеграмму, так что его тут ждали. Я и раньше слегка "обюрократился" (главным образом по причине постоянных занудливых "поучений" Дарьи), кабинетом обзавелся, секретаршами – и вообще переехал в квартиру в инженерном доме, используя теперь свой особнячок исключительно в роли офиса. Так что господина Антоневича я принял, что называется, при всем параде.
Откровенно говоря, мне его круглая физиономия, обрамленная какой-то шкиперской реденькой рыжеватой бороденкой и снисходительный взгляд не очень понравились, но особо выбирать не приходилось: все же он был единственным, кто откликнулся на мое объявление. Поскольку я в химии понимал лишь то, что это – наука, то в качестве "должностных обязанностей" я зачитал ему запросы Камиллы в части производства кислоты, сообщил, что работа – не контрактная, а постоянная и оклад у меня инженеры имеют по двести пятьдесят рублей в месяц.
