— Слушай, а как ты обнаружила железку? — улыбаясь, спросил он.
Он пошарил под тумбочкой у кровати и отцепил, наконец, деревянную планку, которая крепилась двумя острыми шипами. Гали рассмеялась:
— Господи! Да что я вас, не знаю, что ли. Вы всегда стараетесь заиметь лишний источник информации. В том, что нахожусь под контролем, сомнений не было. Бедный Анатолий Иванович! Тяжело было, наверное, в одиночестве слушать звуковое сопровождение наших плотских утех, — взгляд Гали скользнул по брюкам шефа. — Вы там сами с собой в это время ничего не делали? Она показала характерное движение рукой и рассмеялась. Анатолий лишь досадливо поморщился:
— Опять за старое? Все. Поздно уже, ложись спать. Завтра после обеда возвращаемся домой. Отоспись, отдохни. Утром поедем, посмотрим город. Я пойду к шефу, доложусь.
Гали прямо при Анатолии юркнула под одеяло и, повозившись, высунула оттуда руку со снятым халатом. Стараясь не смотреть на Гали, соблазнительно распластавшуюся под тонкой простыней, Анатолий заметил:
— И вот еще что… Я к тебе хорошо отношусь, думаю, ты это чувствуешь, но не провоцируй меня. Договорились?
— Хорошо. Больше не буду… Ну, если только изредка — промурлыкала Гали.
Анатолий встал и вышел из номера, прикрыв за собой дверь. Смертельная усталость навалилась на него. Казалось, его тело увеличилось вдвое, а сил передвигать ноги осталось чуть-чуть. Психические нагрузки могут измотать человека, не меньше, чем физические. Хотелось спать. Мысли стремительно проносились в голове, как стайки диковинных птиц, которых он иногда видел через окно гостиничного номера. Кажется баланс складывается в нашу пользу. Стив пошел на контакт, несмотря на досадную накладку. Но, нет худа без добра. Похоже запах трех миллионов слишком силен, чтобы он смог сбиться с курса.
Глава 14
Двухпалубный Боинг, казавшийся на земле толстым и неповоротливым, после короткого разбега, легко взмыл в небо и сделав прощальный круг над аэродромом устремился на северо-запад. Стюардессы предлагали пассажирам напитки — Тулин все еще мучался от боли в почках и пил только минералку, Гали с удовольствием попивала белое вино, Анатолий посасывал через трубочку приятно холодивший сок манго со льдом. Каждый думал о чем-то своем.
К почечным коликам Тулина добавился неприятный осадок от его неудавшегося наскока на янки, да еще в присутствии этого выскочки Баркова. Уж этот «Билли Бонс» растрезвонит среди своих приятелей как шеф лажанулся и чуть не сорвал важную операцию. Кличка «Билли Бонс» прилипла к Анатолию с легкой руки, или языка Володи Миронова, который был в этом деле большим мастером. Когда Барков однажды в спортивной раздевалке спросил почему он Билли, а не Джеймс Бонд, Володя ответил, что «Билли Бонс» легче произносится и все присутствующие согласно закивали головами.
А Барков думал о сыне. Какую дорогу в жизни он выберет? Отцу хотелось, чтобы он пошел по его стопам. Дед Аркашин закончил службу в МГБ подполковником, отец — дай бог, может дослужиться до полковника, а сын, имея такую прочную стартовую площадку, может дорастет и до генеральских звезд. Да, чуть не забыл прадеда, родом из семиреченских казаков, которые еще до революции охраняли границу российской империи с Китаем.
Убаюканные мерным гулом двигателей пассажиры погрузились в сон. Все, кроме Гали. Ее мучила одна мысль, от которой она всячески старалась отмахнуться, но безуспешно. Гали мучила совесть.
Со стороны могло показаться, что мадам Гали находилась вообще вне каких-либо морально-нравственных категорий и руководствовалась лишь соображениями собственной выгоды? Может быть… Но ей все же было жалко Стива.
«Но Стив же счастлив? — пыталась успокоить себя Гали. — Пусть это продлится недолго, но он окрылен, теперь у него есть цель в жизни, теперь он снова может дышать полной грудью…»
«А что будет когда все закончится?» — гадливо спрашивал внутри бес противоречия.
«Оклемается. Получит деньги. Найдет себе другую…» — Гали неожиданно для себя почувствовала укол ревности, представив что Стив может влюбиться еще в кого-нибудь. Мы с ним все равно никогда не смогли бы быть вместе. Стив — милый, хороший, но круг его интересов так ограничен. А я дура, вечно ищу приключения на свою задницу.
«А что будет, если наши расп-дяи с Лубянки напутают что-то, как это бывает, или, он сам даст маху. И вместо Акапулько или Капокабана окажется за решеткой в Штатах», — нашептывал дъявольский голос.
«Сколько людей за свою жизнь ты уже подвела под монастырь? Стив, наверное, не последний в этой очереди?»
«Я никогда не извлекала для себя личной выгоды, — слабо защищалась она. Я старалась всю жизнь помочь людям, кто бы они ни были. Да взять того же Стива, — лежал же на острых камнях, как Икар с переломанными крыльями. А что я сделала? Я вернула его к жизни! А что такое Жизнь? — Это сплошной риск потерять ее в любой момент. За что силы небесные наказывают людей? Особенно невинных младенцев, совсем безгрешных. Сотни людей теряют самое дорогое, погибая в авиакатастрофах, тонут в морях, под колесами автомашин. А их кто-нибудь спросил, хотят ли они исчезнуть с Земли, да еще в муках и страданиях. Гали вспомнила случай, который заставил ее несколько дней мучаться в поисках ответа на вопрос о неотвратимости судьбы. Машина скорой помощи с тяжело раненым на борту неслась в больницу с места авто аварии. Врачи делали все чтобы довести его до операционной живым. Хрен вам в глотку! Через 10 минут, на перекрестке, под красный светофор, в них врезается самосвал. Машина скорой помощи всмятку и все, кто там был, тоже.
* * *
Удобно устроившись в кресле самолета, Гали закрыла глаза и через некоторое время погрузилась в дремоту. Отрывочные, несвязанные друг с другом видения появлялись и тут же исчезали. Неожиданно на ее внутреннем экране она увидела четко и ясно лицо Отто Моргенштерна, который улыбался ей и что-то беззвучно говорил. Из глубин ее памяти всплыла история с немцем, в судьбе которого она сыграла роль медовой ловушки.
Отто Моргенштерн — сорокалетний немец из Западной Германии по документам значился представителем мощного концерна по производству грузовых автомобилей. Однако его военная выправка, аккуратная стрижка, пунктуальность, манера четко и ясно излагать мысли наводила комитетчиков на определённые подозрения о его связи с Бундесвером.
На Отто обратила внимание стюардесса самолета Аэрофлота, которым он первый раз летел в Москву. В информации, появившейся на следующий день на Лубянке, отмечалось его несколько странное поведение. Аккуратно подстриженный Моргенштерн в безукоризненно отутюженном костюме, сидя около иллюминатора, время от времени приставлял карандаш к обшивке самолета и манипулировал какой-то бумажной лентой, поглядывая на часы. От острых глаз стюардессы Леночки не ускользнуло, что после нескольких операций у «Ганса» — как она окрестила Отто — на бумаге появились оставленные грифелем точки, которые он начал скрупулезно подсчитывать. Возвращая поднос после ланча, «Ганс» поинтересовался, с какой скоростью летит самолет.
Второй раз Отто попался на глаза сотрудникам «девятки», так на сленге чекистов называлось девятое управление КГБ, охраняющее членов Политбюро КПСС. 9 Мая, перед парадом военной техники, в ожидании марша разместившейся на огромной площади перед гостиницей «Москва», неизвестный гражданин, похожий на иностранца, останавливался около темных пятен масла, оставленных на асфальте, и внимательно их рассматривал. Делал он это без особой маскировки, и со стороны могло показаться, что человек что-то обронил и теперь ищет. На всякий случай сотрудники «девятки» вызвали дежурную бригаду наружного наблюдения и передали его «из рук в руки». Отто вернулся в номер гостиницы, где его быстро установили.
Утром следующего дня горничная передала, дежурившему в гостинице сотруднику КГБ, рваные клочки бумаги, которые она обнаружила в корзине для мусора. Когда разрозненные обрывки были склеены, оказалось, что это профессионально сделанные наброски боевой техники с указанием мест, откуда подтекало масло и бензин. Подобных материалов с лихвой хватило для того, чтобы Отто обложили со всех сторон флажками. Во всем остальном немец ничем не отличался от обычных бизнесменов: мотался по министерствам, заводил знакомства с чиновниками, дарил им мелкие сувениры, приглашал на ланчи. Время от времени посещал посольство, но в основном общался с сотрудниками экономического отдела. Вечера коротал в театрах или оставался в гостиничном номере. Кроме информации, полученной от стюардессы и из «девятки», ничего нового, подкрепляющего подозрения, что Отто — сотрудник Бундесвера, получено не было.
Когда к старшему оперу Сергею К. попало «дело Ганса», он несказанно обрадовался. Сергей был опытным сотрудником, который ждал присвоения очередного воинского звания майора, и ему как нельзя кстати могло бы пригодиться пресечение подрывной деятельности настоящего сотрудника разведки НАТО на территории Советского государства. Но воодушевлённый вначале, через три месяца безуспешных усилий, Сергей загрустил. Результатов не было. Тот случай в самолёте ребята из оперативно-технического управления объяснили так — «Ганс» определял число оборотов двигателей. Но, это не секретная информация, к стенке ею не припрёшь. Тогда Сергей принял соломоново решение — «обложить» «Ганса» агентурой и терпеливо ждать, когда он сам себя проявит. Если он, вдруг, окажется «чистым», то попробовать с ним подружиться в интересах КГБ.
