— У вас в Убервальде очень долгие зимние вечера, да?
— И темный свет засчитываться как доказательство всего этого, — продолжал Отто, не обращая на нее внимания. — Это ист свет без времени. Он освещайт то, что не обязательно ходийт сейчас.
Он замолчал, словно ждал чего-то.
— Ты хочешь сказать, темный свет снимает картинки прошлого? — уточнила Сахарисса.
— Или будущего. Или чевовато там еще. Йа, ведь в реальности нет никакая разница.
— И эту штуку ты нацеливаешь на людей?
Отто явно забеспокоился.
— Йа обнаруживайт странные вещи. Гномы утверждайт, темный свет вызывайт… неуверенные последствия, но гномы ист суеверные существа, поэтому йа не воспринимайт их слова как серьезность. Тем не менее…
Он покопался в горах хлама на верстаке и нашел иконографию.
— О боги, все ист зер сложно, — пробормотал Отто. — Ведь философ Клинг заявляйт, разум имейт темная сторона и светлая сторона, и только темные глаза разума способны различайт… темный свет…
Он снова замолчал.
— Ну и? — вежливо подтолкнула его Сахарисса.
— Йа ожидайт слышать раскат грома, — признался вампир. — Но, увы, мы не ист в Убервальд.
— Не понимаю… — растерянно промолвила Сахарисса.
— Если бы йа говорийт нечто такой зловещий, как «темные глаза разума», в Убервальде, сразу же раздаваться бы раскат грома, — пояснил Отто. — А если йа указайт на замок или нависший над голова скала и произносийт: «Вот ист он, этот замок»,в лесу обязательно завывайт волк. — Он вздохнул. — В древняя страна вся местность ист психотропна. Всегда знавайт, что от нее ожидать, а что нет. А здесь, увы, люди глядят тебя как на дурак.
— Хорошо, хорошо, стало быть, это волшебный свет, который снимает сверхъестественные картинки, — подвела итог Сахарисса.
— Ты говорийт это как-то… по-новостному, — вежливо заметил Отто. Он протянул ей иконографию. — Вот, имей взгляд. Йа хотейт делать картинку гномихи, которая работайт кабинет патриция. А вот что получаться.
Снимок был нечетким, с какими-то странными завихрениями, на нем можно было различить размытый силуэт лежащей на полу и что-то рассматривающей гномихи. Но на все это было наложено вполне отчетливое изображение лорда Витинари. Вернее, изображение двух Витинари, уставившихся друг на друга.
— Ну, это кабинет патриция, лорд Витинари постоянно там работает, — сказала Сахарисса. — Это было снято при помощи… волшебного света?
— Йа, — кивнул Отто. — Это подтверждайт идея: то, что ист здесь физически, не обязательно ист здесь реально. Вот еще имей взгляд.
Он передал ей другую иконографию.
— О, Вильям хорошо получился. Это в подвале, да? А у него за спиной… лорд де Словв?
— В самый деле? — удивился вампир. — Йа этот человек не знавайт. Знавайт только, его не бывайт подвал, когда йа делайт снимок. Но… достаточно иметь короткий разговор герр Вильям, чтобы понимайт: его отец всегда стоит позади его спины…
— Как жутко.
Сахарисса окинула взглядом подвал. Каменные стены были старыми и грязными, но определенно не были закопченными.
— А я просто видела… людей. Сражающихся людей. Пламя. И… серебряный дождь. Но разве под землей может идти дождь?
— Йа не знавайт. Вот почему йа изучайт темный свет.
Донесшийся сверху шум сообщил, что вернулись Вильям с Хорошагорой.
— Наверное, не стоит об этом лишний раз рассказывать, — задумчиво промолвила Сахарисса, направляясь к лестнице. — У нас и так достаточно неприятностей. А это… слишком уж жутко.
Никакой вывески рядом с трактиром не было. Те, кто знал о его существовании, в вывеске не нуждались, а тому, кто не знал, тем более не стоило туда заходить. Умертвия Анк-Морпорка в целом были законопослушными гражданами, поскольку стражи порядка всегда уделяли им особое внимание, но если вы темной ночью заглянули в «Заупокой», не имея на то серьезных оснований… кто об этом прознает?
Для вампиров[11] этот трактир был местом, где всегда можно зависнуть. Для вервольфов — местом, где можно вволю пособачиться. Страшилы тут могли спокойно выйти из тени. А гулям здесь подавали приличный пирог с мясом и чипсы.
Все глаза, количество которых не обязательно равнялось количеству голов, помноженному на два, уставились на заскрипевшую дверь. Вновь пришедшие подверглись внимательному осмотру из всех темных углов. Это были люди в черном, но это ничего не значило. Кто угодно может напялить на себя черную одежду.
Они подошли к трактирной стойке, и господин Кноп постучал по испещренному пятнами дереву.
Трактирщик кивнул. Он давным-давно понял, что с обычных людей деньги за напитки нужно брать сразу. Не стоит рассчитывать на то, что они расплатятся потом. Это было бы ничем не оправданным оптимизмом по отношению к их будущему.
— Чем могу… — начал было он, но рука господина Тюльпана схватила его за шею и треснула головой об стойку.
— У меня выдался не слишком удачный день, — сообщил господин Кноп, обращаясь к окружающему миру. — А господин Тюльпан страдает из-за неразрешимых личностных конфликтов. У кого-нибудь еще вопросы есть?
В полумраке поднялась чья-то рука.
— Какого повара? — раздался голос.
Господин Кноп уже открыл было рот, но потом повернулся к своему коллеге, который тем временем рассматривал предлагаемые в трактире напитки. Весьма странные напитки. Разумеется, красного цвета коктейлей достаточно много, но в «Заупокое» все коктейли были красными и какими-то вязкими.
— Там написано: «Замочи Повара!!!» — пояснил тот же голос.
Господин Тюльпан воткнул в трактирную стойку два длинных шампура с такой силой, что доски завибрировали.
— А какие, ять, повара тут имеются? — спросил он.
— Клевый передничек, — донесся из полумрака еще чей-то голос.
— Предмет, ять, зависти всех моих друзей, — прорычал господин Тюльпан.
В наступившей тишине господин Кноп услышал, как невидимые посетители «Заупокоя» пытаются подсчитать примерное число друзей господина Тюльпана. Судя по звукам, кое-кто для более верного подсчета решил даже снять башмаки.
— Ну да. Наверное, — наконец сказал кто-то.
— Итак, нам не нужны неприятности, — продолжил господин Кноп. — Совсем не нужны. Мы просто хотим поговорить с каким-нибудь вервольфом.
— Зачем? — раздался еще чей-то голос из полумрака.
— У нас есть для него одна работенка, — ответил господин Кноп.
Раздался глухой смех, и вперед, шаркая лапами, вышла темная фигура. Ростом фигура была не выше господина Кнопа, у нее были остроконечные уши и густые волосы, которые, похоже, покрывали все тело до самых лодыжек. Пучки волос торчали из дыр на рваной рубахе и густо покрывали обратные стороны ладоней.
— Я частично вервольф, — сказала фигура.
— Какой именно частью?
— Смешно.
— Ты умеешь разговаривать на собачьем?
Частично-вервольф окинул взглядом невидимых зрителей, и тут господин Кноп впервые ощутил легкое беспокойство. Судя по всему, безумно вращающийся глаз господина Тюльпана и пульсирующие вены на его лбу не произвели на посетителей трактира должного впечатления. Из темноты доносились зловещие шорохи. Кто-то гнусно захихикал.
— Ага, — буркнул почти-вервольф.
«Да пошли они», — подумал господин Кноп, отработанным движением выхватывая миниатюрный арбалет и вскидывая его к морде недовервольфа.
— Наконечник серебряный, — предупредил он.
Реакция последовала незамедлительно и очень-очень быстро. Лапа недовервольфа в одно мгновение оказалась у него на шее, а пять острейших когтей впились в кожу.
— А когти обыкновенные, — сказал недовервольф. — Ну что, проверим, кто быстрее, а?
— С радостью, ять, — откликнулся господин Тюльпан, сжав в руке какой-то предмет.
— Обычная вилка для барбекю, — фыркнул недовервольф, едва удостоив Тюльпана взглядом.
— А хочешь проверить, как быстро я ее метну? — предложил господин Тюльпан.
Господин Кноп попытался проглотить комок в горле, но это удалось ему лишь наполовину. К мертвякам и умертвиям он никогда всерьез не относился, но сейчас до двери было шагов десять, и с каждым ударом сердца это расстояние увеличивалось.
— Эй-эй… — воззвал он. — Зачем такая суета? К чему так напрягаться? Кстати, приятель, с тобой было бы куда проще разговаривать, если бы ты принял свое нормальное обличье…
— Нет проблем, приятель. Недовервольф сожмурился и задрожал, впрочем не разжимая когтистой лапы, сомкнувшейся вокруг шеи господина Кнопа. Черты лица его так исказились, сливаясь воедино, что даже господин Кноп, который в другой ситуации не преминул бы насладиться столь захватывающим зрелищем, отвел взгляд.
Который тут же приковала тень на стене. Она, вопреки всем ожиданиям, становилась все больше, особенно в области ушей.
