Аня дала знак еще погулять, поэтому мы взяли велосипеды и сделали большой круг вокруг всего парка, пока она укладывала малыша спать. Время шло медленно, я ждала сигнала от подруги, он все не поступал. Становилось жарко, хорошо, что мы устроили привал под ветвистым дубом, заслоняющим солнце.
- Гляди, что мне дали, – Фил протянул конверт. Мы сидели на берегу узкой болотистой речушки темно-зеленого цвета прямо на траве, оставив велосипеды в нескольких шагах. В пятидесяти метрах от нас Аня разложила детскую кроватку, перетащив поближе одеяла и сумки, и сейчас лежала, уткнувшись в телефон, с кем-то активно переписываясь.
- Что это? Деньги?
- Виктор прислал сегодня. Он оценил ущерб, нанесенный мне вчера, в десять тысяч гребаных рублей.
- И ты принял.
- Не решил еще. Я полностью на мели, лишняя копейка не помешает. Сашка обещал, что сможет устроить меня в ресторан… как его? «Семь поваров». Барменом на несколько дней, чтобы я смог подзаработать.
- Фонд помощи одиноким матерям? – спросила я, криво улыбнувшись, не глядя на него.
Он помолчал.
- Только не говори ей. Эти деньги я не украл, а почти честно заработал, так что имею право тратить, как хочу.
- Иногда мне жаль нашу квартиру, мы так уютно обставили ее.
- Не то слово. Лучшие годы прошли в ней. Но так было правильно. Половина денег на твоем счете, а своей половиной я распорядился так, как посчитал нужным. У мальчишки диагнозов мелких шрифтом на страницу А4, только массажей за первые полгода они сделали четыре курса. Я просматриваю чеки. Не потому, что не доверяю Ане, просто переживаю за пацана. Я говорю честно сейчас.
- Знаю. Это верное решение. После того, как Сергей спустил весь Анин бизнес в казино, ее доходы меньше прожиточного минимума. Ей нужно время, чтобы встать на ноги.
- У нее оно будет. Хотя сейчас я жалею, что не оставил себе немного на крайний случай, погоды бы они не сделали, а мне толчок дали. Но в то время действовал импульсивно.
- Я помню. Сергей вообще жив?
- Конечно. К сожалению. Но больше он уже никого не ударит, - Мухин бессознательно сжал кулаки. - По крайней мере, я проверю через несколько лет, действует ли заданная мной программа. Если нет, подправим ее. Гипноз штука ненадежная, со временем внушения теряют силу под гнетом аргументов и новых событий. Вы с Аней прямое доказательство.
- Стрельников научил записывать мысли на бумаге, и перечитывать сразу перед сном и после по пять раз. Он говорил что-то про «окно», которое открывается в эти периоды, и про воздействия на разум в это время. Ты знаешь, я только недавно перестала это делать.
- Действует?
- Эффект есть. Хотя мне до сих пор с Аней общаться сложно, всегда есть чувство, что я делаю что-то неправильное.
- Мне жаль. Я не имел права так поступать, - он провел ладонью по траве в сторону моей руки и коснулся ее. Я вздрогнула, но не отодвинулась, тогда он осторожно взял меня за руку. Тепло его ладони передалось мне и прокатилось волной по всему телу. Так сильно я любила и нуждалась в его прикосновениях раньше, как сейчас больно понимать, что придется учиться жить без него. С того самого раза, презентации в нашей фирме, когда мы с Филом впервые встретились глазами, я полностью принадлежала ему одному. Какого черта, Фил? Зачем ты все разрушил? Я смотрела на него, ничего не говоря, но он, словно прочитав мысли, опустил глаза и выразительно выругался.
- Она хочет с тобой поговорить, - сказала я, не давая нам вновь потонуть в воспоминаниях.
Он кивнул.
- Это будет больно для тебя. Она готовилась.
- Я знаю, но и я готов. Говорить будем столько, сколько ей потребуется. И не потому, что я так переживаю за нее или такой супер добрый парень. Пришло мое время платить судьбе по кредитам, лимит халявы исчерпан.
- Та не веришь в судьбу.
- Теперь так будет всегда, - проигнорировал, а, может, не расслышал он мой ответ.- Ничего хорошего не дается даром, Жень, а что дается – то не ценится. Уж поверь мне, я эксперт в этом вопросе.
- Я побуду с Вовкой, - сказала я, поднимаясь. Буквально пару секунд он, продолжая сидеть, задержал меня за руку, не сводя с меня глаз, в которых удалось прочитать все, что он сейчас чувствует. Я едва не захлебнулась в его раскаянии, но ничего не сделала и не сказала. Кивнула, взяла себя в руки и, отпустив его ладонь, которая безжизненно упала на его колено, ушла к Ане.
- Он ждет тебя.
- Побудешь с Вовкой?
- Конечно. Будь спокойна, я позабочусь о малыше. Иди, и пусть этот разговор поможет вам обоим.
Несколько минут они сидели рядом, как мы с Филом только что. Расстояние позволяло хорошо их видеть, но не давало возможности понять говорили ли они что-нибудь, или молчали. Отметила только, что Фил копал палочкой землю, а Аня с другой стороны собирала солому и камешки, до которых могла дотянуться, в кучку. Небо по-прежнему оставалось ясным. Миллион на миллион, как говорил мой дедушка летчик. В нескольких метрах от меня пробежали белки, над головой пели птицы, а где-то вдалеке журчала вода. Интересно, эти двое сейчас замечают, что происходит вокруг? О чем они думают?
Вовка сладко спал в своей удобной переносной кроватке, закрытый сеточкой от насекомых. Мы нашли уединенное место, где никто не смог помешать даже в воскресенье утром, когда большинство семей проводят время на свежем воздухе. Я смотрела на умиротворенное личико малыша, на его крохотный носик и мерно движущийся в такт дыханию круглый животик. Аня выходила замуж будучи беременной, она перестала предохраняться сразу же, как Фил промыл ей мозги. Сергей давно просил у нее ребенка, но раньше размножение не входило в планы девушки, она часто ездила заграницу, участвовала в конкурсах и мастер классах, была на пике карьеры. Сначала он безумно обрадовался, купил кольцо и сделал предложение, переехал в ее квартиру. Возил в женскую консультацию, ходил на УЗИ, таскал ей на работу фрукты и свежевыжатые соки.
В первый раз она попала на сохранение, побитая и доведенная до нервного срыва, из-за того, что попыталась выгнать шумную компанию его друзей из теперь общей квартиры. Они пили, курили в ее гостиной, играли в покер на деньги. Он обвинил ее в неуважении к своим друзьям, выбил зуб, но потом пообещал, что больше такого не повторится.
Ссоры участились, скандалы стали неотъемлемой частью их вечеров. В очередной раз проиграв бессовестно крупные деньги, он пинком открыл дверь и выместил гнев на жене. Требовал продать машину, бизнес, но дать ему то, что нужно. Она отказалась и получила кулаком в живот.
Я сидела рядом с Вовчиком, не сводя с него глаз, как будто стоит отвернуться и что-то может случиться. Было страшно не уберечь его. Украдкой поглядывала на Фила с Аней. Аня по-прежнему сидела на траве и смотрела на него снизу вверх, он ходил кругами, жестикулируя, что-то объясняя ей, заламывая руки в извиняющихся жестах.
Она попала в больницу с кровотечением, и ее срочно прооперировали, ребенок не задышал сам, и еще месяц находился под аппаратом искусственной вентиляции легких. Мы приезжали с Филом в роддом, когда я еще ничего не знала, чтобы поддержать, готовые на все, лишь бы помочь. Но нам оставалось только надеяться на чудо и молиться, неонотологи не давали прогнозов.
- Врачи говорят, если он дотянет до понедельника, то шансы на то, что выживет – удвоятся, - первое, что сказала мне Аня, когда я приехала ее навестить.
Ребеночек родился совсем крошечным, едва полтора килограмма, худенький и неестественно бледный, лежал в закрытом боксе под капельницами, изредка подергивая руками и ногами. Аня говорила, что купила подгузники и одежду самого маленького размера, какой только бывает, но он утонул во всем. Каждый раз, как я привозила пакеты с подгузниками или прочее необходимое, Фил оставался ждать машине, категорически отказываясь заходить в больницу. К ребенку никто нас не пускал, но можно было хотя бы поговорить с Аней, вместе с ней еще раз посмотреть фото на ее телефоне, подержать ее за руку. Муж возил меня по магазинам, потом в больницу, покупал лекарства, поддерживал и сочувствовал, помогал как только мог, но сам видеть мою подругу отказывался. Тогда я не могла понять почему.
Аня не была на себя похожа. Худая, как щепка, с огромными черными кругами под глазами и синяками по рукам и ногам. Она клялась, что неудачно упала, и Сергей тут ни при чем. Даже в этой ситуации она защищала мужа, как и приказал ей Фил – боролась за семью. А раскаявшийся Сергей оббивал коридоры больницы, убивался и даже плакал, нередко у меня на плече. Сердце сжималось, так сильно он переживал за ребенка. Лично готовил и возил Анечке каждый день свежие обеды. Идеальный муж. Со стороны.
Аня тоже поднялась на ноги и теперь они с Филом оказались на равных, она кричала на него, размахивая руками, отдельные слова долетали и до меня, а он, казалось, уменьшился ростом под натиском ее гнева. Его руки лежали по швам, глаза были наполнены паникой и выпучены, волосы в беспорядке, так как он часто нервно ерошил их. Он слушал все, что она говорила, проходя вместе с ней еще раз через то, с чем поначалу эта хрупкая девушка справлялась сама.
