— Заночуем, к утру должен отряд прибыть. Дальше с ними поедем. Неспокойно сейчас на дорогах. Доставлю тебя в поместье, а потом наведаюсь к младшему барону Боне. Разговор назрел.
— А может, сначала к барону, а потом в поместье?
— Я так полагаю, кто-то очень соскучился по острым ощущениям?
Манон кивнула. Отстранила руку Маркуса от своего лица. Сдвинулась на шаг в сторону.
— Дарк, хватит пакость жевать, ко мне, — пёс выпустил пожёванную конечность и затрусил к хозяйке.
— Манон, с тебя хватит острых ощущений. У тебя… тебе отдохнуть нужно в тишине и покое. Переосмыслить всё. Побыть среди людей, любящих тебя. Прости, но это не обсуждается. Завтра едем в поместье.
За спиной Маркуса началось движение, раненые приходили в себя. Покусанный Дарком, как наименее пострадавший, спешил к лежащему на земле громиле, начавшему подавать признаки жизни.
До Палачей донеслось:
— Барон, барон.
Маркус и Манон переглянулись и подошли.
— Кто этот человек? — жёстко и холодно задал вопрос Маркус.
— Барон Боне… вы ответите за нападение на него, — зло проговорил покусанный.
— Баро-он Бо-не… вот как, — совсем не по-доброму сузились глаза Маркуса. — Теперь понятно, отчего на его землях творятся безобразия. Сам барон является примером.
— Маркус, а острые ощущения меня сами нашли, — рассмеялась Манон, положив руку на плечо мужчины. — Я пошла, закажу комнаты и ужин.
Манон пошла к таверне, сворачивая на ходу плеть и цепляя её на место. Дага уже пристроилась справа за поясом. Маркус проводил её взглядом. Люди в окнах, наблюдавшие за происходящим отпрянули, те, кто стоял на улице у входа, расступились, пропуская Манон.
Маркус обернулся к Боне. Взгляд последнего уже более-менее был сфокусирован.
— Приведите своего господина в норму. Мне нужно его допросить, — без лишних слов Маркус расстегнул пару пуговиц дорожной куртки и продемонстрировал цепочку с золотым медальоном — знак Тайной Стражи, круг с перекрещенными клинками, а над ними стилизованный глаз. «Видим, наказание неизбежно».
Покусанный побелел и отпрянул.
Довольный произведённым впечатлением, начальник Тайной Стражи убрал медальон.
— Через час-другой прибудет мой отряд. Не рекомендую делать глупости. Приводите господина барона в чувство.
Маркус развернулся и зашагал к таверне. В ней он застал Манон, спорящей с рыжим хозяином.
— О чём спорим? — спросил Маркус.
Манон повернула к нему чуть рассерженное лицо.
— Комнат нет. У них купеческий обоз остановился. Может, тогда до поместья?
Провести ещё шесть часов в седле ни одному из них не хотелось.
— Скажите, милейший, а господин барон Боне тоже планировал заночевать здесь?
— Да, он занял большую комнату, ту, в которой обычно останавливался молодой господин, — хозяин кивнул на Манон.
— Что ж, Ман… Мануэль, у нас есть комната. Барон любезно нам её уступит.
В это момент в зал ввели пошатывающегося барона.
— Барон, вы же уступите нам комнату? — громко поинтересовался Маркус в наступившей тишине.
Мужчина подарил им взгляд, полный ненависти и обещания отомстить.
— Уступлю, — прошипел сквозь стиснутые зубы.
Маркус наклонился к Манон и шепнул ей в самое ухо:
— Мне кажется, или в скором времени баронство Боне потеряет наследника?
— У меня такое же ощущение, — ответила Манон, — но мы же дадим ему шанс… подумать?
— Разумеется, мы ж не звери.
И эта парочка обменялась понимающими ухмылочками, осознавая, что между ними ничего не изменилось, они так же понимали друг друга, доверяли. Даже знание того, что он испытывает к Манон нечто большее, чем просто дружба, уже не пугало и не напрягало.
Маркус Солер, Манон Авье
Манон успела искупаться и переодеться в чистую рубашку и бриджи, когда в дверь постучали.
— Войдите, — крикнула Манон, переставляя подсвечник со стола на каминную полку. В комнату вошли служанка с подносом, заставленным едой, и Маркус, он нёс два кувшина. Женщина вертела задом, стреляла глазками то в Манон, то в Маркуса. Они посмеивались и молча наблюдали за тем, как она накрывает на стол. Маркус поставил кувшины в середину стола и подошёл к Манон. Закончив, женщина развернулась к ним, окинула многообещающим соблазнительным взглядом и голосом с томным придыханием спросила:
— Господа-а желают что нибудь ещ-ё-о? — облизнула полные губы и похлопала зазывно ресницами.
Манон не выдержала и прыснула. Маркус сдержанно улыбнулся.
— Спасибо, вот тебе за труды, — сунул в руку женщины медяшку и выпроводил из комнаты. Глянули друг на друга и захохотали.
— В отличие от тебя, она от двух бы не отказалась, — заметил Маркус, присаживаясь за стол.
— Ты правда хотел меня разделить с Илианом? — спросила она, садясь напротив.
— Нет, я планировал нажать на одну волшебную точку на шее и отрубить его на несколько часов, — ответил он, начиная делать для них бутерброды. Манон нарезала мясо.
— Маркус, ты коварный свинтус. А может, я хотела с вами двумя? — бросила хитрый взгляд.
— Если бы хотела, то не гонялась бы за нами с плетьми.
— Ты мог запросто остановить меня, — нож замер, не дорезав кусок.
— Мог, но ты сама понимаешь, что заслужили, — Маркус посмотрел на неё так же хитро. — Но если бы можно было всё переиграть… я бы не стал ничего менять.
— Я знаю тебя кучу лет, а оказывается, совсем не знаю, — задумчиво произнесла Манон.
— Я всё тот же, — ответил Маркус, протягивая ей готовый бутерброд. — И что бы ты ни решила относительно НАС, я не перестану быть твоим другом и напарником.
— Даже если я влюблюсь в другого?
Маркус посмотрел на неё очень-очень долгим взглядом.
— Я не собираюсь тебе навязываться, я хочу просто, чтоб ты посмотрела на меня не только как на друга, но как на мужчину. Между нами есть притяжение, ты это сама ощутила вчера. Но мне мало этого. Мне мало твоего тела, Манон. Я хочу тебя. Всю. Без остатка…
Манон смотрела на него в некотором шоке. Маркус помолчал, потом заговорил снова.
— Это случилось в тот момент, когда я снимал тебя с цепей, а твои зубы вонзились в мою шею, — Маркус расстегнул куртку и отодвинул ворот рубашки, обнажая правое плечо. Манон разглядела в основании шеи дугообразный шрам. — Каждую ночь я снимал тебя с тех цепей, просыпаясь с воплем и в холодном поту. Кошмары прекратились, когда Перрэ пригласил меня в твои спарринг-партнёры.
— Маркус…
— Подожди… Подожди, Манон… мне нужно сказать сейчас… Я молчал всё это время потому, что Перрэ, поняв, что я чувствую к тебе, потребовал дать ему клятву, что я никогда не буду смотреть на тебя как на женщину и никогда не скажу, что испытываю… у меня был выбор. Молчать и быть рядом. Или сказать — и никогда больше не увидеть тебя…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
