— Итак, что дальше? — спросил Брэд.
Стараясь не выдать своих переживаний, Птичка повернулась к нему:
— Я не могу себе позволить соскочить. Андреа немедленно последует за мной.
— Удивительно, что вы так смотрите на это дело. — Вид у Брэда был по-прежнему растерянный. — То есть, хочу сказать, вы очень добры. И я вам бесконечно признателен. Честное слово, я… Извините, совершенно не хотел подвергать вас всем этим испытаниям. Просто… А, черт, сам не знаю, чего я хотел.
Птичка глубоко вздохнула, стараясь рассеять сгустившееся над ней черное облако тоски.
— Мне просто надо придумать, как вернуться туда и сделать вид, будто все идет своим чередом.
— Но мне не хочется, чтобы вы прикидывались, — возразил он.
— Да, но что-то делать надо. А давайте продолжим игру в шарады. Мне кажется, я сумею выдержать до конца.
«Странное предположение, но слово сказано».
Брэд на секунду задумался.
— Нет, пожалуй, не стоит. Не хочу, чтобы у вас сложилось ложное впечатление.
Брэд передвинулся на край кушетки и, близко наклонившись, облокотился на ее колени. Затем раскрыл ладони, словно приглашая ее вложить свои ладони, маленькие и уродливые, в его большие и сильные. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
— По-моему, нам нет нужды прикидываться, — заговорил Брэд. — Мы взрослые люди, способные на глубокие чувства. Лично я давно потерял близкого человека и до сих пор не могу оправиться от этой утраты. Вы тоже давно пережили утрату, отчасти себя потеряли, и тоже не можете оправиться. Нам обоим был нанесен удар.
Глаза у Птички наполнились слезами, и она всячески пыталась их сдержать.
— Ладно, — негромко проговорила Птичка, — не станем притворяться. Я не готова к давлению извне. Давайте просто постараемся спасти девушку.
«Он прав. О как же он прав! И как же я люблю его за эти слова! Все очень просто. Я просто взрослый человек. А вместе мы — двое взрослых людей, старающихся спасти человеческую жизнь и прийти друг другу на выручку. И что это на меня нашло?»
Из глаз у нее выкатились две слезинки.
— Дайте мне ваши руки, — сказал Брэд, склоняясь к ней. — Пожалуйста.
Птичка заколебалась, а потом сделала то, чего раньше не делала никогда: вложила свои ладони в ладони мужчины. У него они были вдвое крупнее. И теплее. Его пальцы сомкнулись на ее ладони.
— Знаете что? Вы потрясающая женщина. — Голос у него был низок и глух. — Даже не представляете себе, насколько я вам завидую. Меньше всего хочется, чтобы вы думали, будто я оказываю на вас давление. К тому же, серьезно, я начинаю сомневаться, что у Шерлока и Мозгов что-нибудь получится.
— Получится, получится. Просто не надо торопить их. По меньшей мере они выяснят, что это за валет, о котором говорит убийца.
— А вы? Вы тоже можете это сделать?
«Вообще-то… Ну да, могу, разве нет?»
Страх, который она испытывала еще совсем недавно, рассеялся. Немного кружилась голова. Птичка чувствовала, что ведет себя глупо, но в остальном все в порядке.
«Может, Брэд как раз и достиг того, к чему стремился, хотя совершенно невольно? Может, он и впрямь завоевал мое доверие так, как этого раньше не удавалось ни одному мужчине?»
Она посмотрела в его карие глаза, потом опустила взгляд на руки и покорно позволила обнять себя.
— Все хорошо, — прошептала Птичка. — Я сделаю это. «Разглядеть не всякому дано». Верно?
Брэд улыбнулся. Открытая, искренняя, теплая улыбка напугала Птичку остротой пробужденного ею чувства. Впрочем, она тут же превозмогла себя и встала.
— Что ж, давайте попробуем спасти ее.
ГЛАВА 19
Апартаменты были хороши и сами по себе, но Квинтон превратил одну из спален в нечто величественное. Получилось что-то вроде замка и внутренний дворик с алтарем.
Из-за перемены в планах он временно отказался от использования амбара, расположенного к востоку от Паркера, — тот еще пригодится для седьмой, самой прекрасной из невест, — и перенес место действия в эти апартаменты в надежде, что кретины из команды Человека Дождя разгадают-таки загадку с валетом и найдут эту нору.
Он доставил сюда шестую, все еще находящуюся под воздействием транквилизаторов, и вколол половину дозы бензодиазепина, психотропного средства, которое поможет ей спокойнее воспринять происходящее. Затем, действуя осмотрительно, но быстро, привел помещение в состояние боевой готовности — покрыл коричневый ковер толстым слоем полиэтилена, который можно легко убрать, когда с делом будет покончено. Посреди комнаты стояла каталка с белым матрасом. Ее он возьмет с собой, снова надев белый халат. Никто ничего не заметил, но лишняя предосторожность не помешает.
Чемоданчик и инструменты лежали на складном столике у правой стены. В другой стене на высоте полутора метров от пола торчали два жестко закрепленных штыря. Тело должно располагаться ровно, без перекосов, так что высоту он всегда рассчитывал с максимальной точностью.
Когда невеста примет на стене нужное положение, настанет время для макияжа — все должно выглядеть наилучшим образом. Так невеста поправляет фату, направляясь к алтарю. Он раздел ее до нижнего белья, положил на спину. Стер марлевой салфеткой кровь со щеки в том месте, где она ударилась о дверь. Рану обработал клеем высшего качества — получилось на удивление удачно.
Косметические операции, начавшиеся с подбора крема, в точности соответствующего цвету ее подошв, заняли еще полчаса. С величайшей бережностью наложил он ей тени и тушь. Немного пудры. Когда все было закончено, лицо ее выглядело чуть бледнее остальных частей тела, но это различие скоро сотрется.
Квинтон отступил и посмотрел на нее, дивясь делу рук Божьих, сотворивших столь безупречный образец. Обладай он даром реинкарнации, непременно возродился бы в образе женщины. Невесты. И мечтал бы о том дне, когда и его изберут точно так же, как сейчас избирает он.
Обычно Квинтон предпочитал приборы, работающие на батарейках, но поскольку здесь с электричеством все в порядке, он включил флуоресцентную лампу с желтым покрытием и поставил ее на стол. Комната окрасилась в мягкий золотистый цвет заходящего солнца. Это должно ей понравиться, когда очнется.
И последнее: надо подготовиться самому. Душ он уже успел принять, и теперь снял с себя все, за исключением черных кожаных туфель, носок и черного нижнего белья от Армани.
Квинтон надел было черные кожаные перчатки, но потом передумал и сменил их на резиновые посудомоечные. Обычно он надевал шапочку для душа, но поскольку пол покрыт полиэтиленовой пленкой, целесообразность уступила место эстетике.
Довольный собой, Квинтон раскрыл складной стул, сел и стал ждать пробуждения невесты. Недолго осталось. Она уже начала шевелиться, что неудивительно — ведь он ввел ей только половину дозы.
Все это работа, только работа. А он лишь посланец, пришедший к избранным счастливицам с доброй вестью. В голове у него раздавалось ровное гудение, и он знал, что оно означает: сознание расширяется до человеческих пределов. Доктора называют это симптомом психического срыва — они ведь недоумки, что им известно об истинной природе вещей?
Девяносто восемь процентов населения земного шара, непредвзято наблюдая за бытием человека, приходят к выводу о существовании высшей силы. То же самое способна узреть кучка самозваных экспертов, называющих себя психиатрами. Так кто болен душевно — шесть миллиардов или кучка психиатров?
Вообще-то в большинстве и те и другие, но это иная история. А сейчас на повестке дня Ники, шестая избранница, отмеченная за внутреннюю красоту, внешний блеск и связь с Человеком Дождя, этим демоном, который пытается затмить солнечный свет.
Ники открыла глаза. Квинтон встал и подождал, пока она сообразит, что к чему. Он прочно обмотал ей руки и лодыжки лоскутами материи и привязал к алюминиевым планкам каталки. Глаза ее медленно расширились, сознание явно прояснилось.
— Привет, Ники.
Она повернулась к нему, посмотрела на почти полностью обнаженное тело и попробовала вскрикнуть. Помешал скотч, которым он залепил ей рот.
Ники задергалась, но веревки закреплены прочно.
— Ш-ш-ш. Не надо волноваться. Сейчас дам еще таблеток, причем мне даже помощь ваша не понадобится.
Она затихла.
— Давайте поговорим. Хоту, чтобы у нас получился диалог, потому что мне кажется, я сумею прояснить для вас кое-что. Но это станет возможно, только если вы пообещаете не поднимать шум. Да и не пристало это человеку вашего статуса.
Ники промолчала.
— Знаете, кто вы?
Она обежала взглядом комнату, затем повернулась к нему и покачала головой.
— Ну да, про себя мало кто знает. Для начала выслушайте меня внимательно, пожалуйста. А потом поговорим, ладно? Просто кивните.
