нас нет детей. Алексей даже не посмотрел в сторону дочери.
– Что касается свадьбы, предлагаю это торжественное дело назначить на лето.
– Нет! – запротестовала Варя. – У нас с Виталием нет причин тянуть! Я не хочу через полгода пузатой выходить замуж! Хочу красивое платье, красивое торжество и праздник! Ведь замуж выходят один раз!
– Неужели? – я не смогла сдержать усмешку, но тут же отвела взгляд под злым Варькиным.
– Варь, чтобы организовать торжественную свадьбу, нужно время, – вмешался Леша.
– Я не собираюсь с огромным пузом быть на своей свадьбе. И ждать не буду! А рожать без штампа в паспорте не хочу!
Я чуть не рассмеялась от этого ультиматума. Как будто ребенок будет спрашивать, хочет мама его появления или нет, есть штамп в паспорте или нет.
– Окей, – меня крепко сжали. – Раз хотите все быстрее, пусть будет так. Потом меньше возни с документами, когда родится ребенок. Не нужно будет устанавливать отцовство и заморачиваться с прочей документальной возней.
Я скованно улыбнулась. Разговоры о разводе и свадьбе напрягали.
– Тогда и мы с Настей поженимся как можно скорее. Куда тянуть, правда, дорогая? Устроим двойную свадьбу.
Я с удивлением посмотрела на Алексея. Куда он спешит? А как же наша договоренность?
Глава 16. Границы видимые и невидимые
Варя
Я не могла поверить, что эта дрянь нагло обманула моего папку!
Пока я спасала от нее Виталю, она тут же охомутала моего отца. Ненормальная. Я исподлобья наблюдала, как эта дура раскладывает свои тряпки в папкином шкафу, как тот суетится, пытаясь угодить Наське, а та не замечает, только и зыркает на моего Виталю.
– Я знаю, зачем она это сделала, – заявила я ему, когда мы наконец-то уединились в спальне.
– Настя? – переспросил мой любимый, снова усаживаясь за новый большой стол, который он уставил шумной и шуршащей техникой. Комната сразу стала словно меньше в размерах.
Я поморщилась. Надо выселить всю эту приблуду в зал. Завтра папе скажу. Не может же Виталя работать в небольшой спальне. И я не могу спать при постоянно работающей технике. Это как пытаться уснуть в кухне с работающим холодильником.
– Вить, ты можешь повернуться ко мне, когда я с тобой разговариваю?
Он повернулся и смерил меня странным взглядом, который мне не понравился. Какие-то тени в глазах мелькали, смысла которых я не понимала.
– Мое имя – Виталий. Не Витя.
И снова отвернулся к компьютерам, демонстрируя мне свой затылок.
– Ну и пожалуйста! – психанула я и выбежала из спальни.
Вот только теперь в моем доме нигде не было покоя. Не было своего уголка, где можно перевести дух и подумать. На кухне уже хозяйничала Наська, а папа кружил вокруг нее и смеялся.
Чему там смеяться? Ее непроходимой глупости?!
Но запахи уже разносились по кухне нереальные. Я втянула носом и чуть не подавилась слюной. Ненавижу ее! И не буду есть то, что она там готовит.
Демонстративно прошла к холодильнику, открыла его, рассматривая, чего бы перекусить.
Папка с этой дурой примолкли.
– Варь, сейчас ужин готов будет, – осторожно проговорил папка, заметив, что я собираюсь сделать бутеры с сыром.
– Вот и ешьте. А мы с Виталей перекусим бутербродами.
Но тот тоже подтянулся на запах. Как только я открыла дверь спальни и внесла тарелку с хлебом и сыром, Виталя втянул носом, что-то промурлыкал и пошел на кухню.
– Стой! – крикнула я. – И ты будешь есть ее стряпню?
– Ну ел же семь лет, не отравился, – непонимающе пожал он плечами. – Настя вкусно готовит. Пойдем.
– Катись! – взвизгнула я и запустила в него тарелкой с бутербродами.
Полчаса прорыдала, но никто не пришел меня утешать. Никто! Ни папа, ни Виталя! Меня рвало на части от злости, которая теснилась в груди.
Я вышла из спальни в санузел, нарочито громко всхлипывая и хлюпая носом, но на кухне что-то оживленно обсуждали и совсем не обращали на меня внимания. Бесило, что даже Виталя смеялся шуткам, совсем забыв про меня. Прям семейная идиллия!
Я закрылась в ванной и долго разглядывала себя в зеркале. Что со мной не так? Чего они все липнут к Наське? Она медом намазанная, что ли?
Ладно, сейчас, может, у меня от слез опухло лицо и скорее вызывало жалость, а не восхищение, но днем же все равно никто не обращал на меня внимания, все только на нее.
Нечестно!
И я отчетливо понимала, что сейчас, когда папка занят Наськой, любая моя попытка припугнуть его закончится больницей. А я не хочу в больницу. Я хочу свадьбу с Виталей. И счастья! И любви.
Папка просто должен понять, что Наська ему не нужна. Она лишняя, она не впишется в нашу семью. Ведь нам столько лет было так хорошо вдвоем, зачем ему сейчас жена?
Надо с ним поговорить.
Я вышла, твердо решив изменить поведение и быть милой. Настолько милой, чтобы Наська сама сбежала отсюда.
– Приятного аппетита, – пропела я, замечая, что папка достал бутылку коллекционного вина, которое бережно перевез из старого города и запрещал открывать без повода.
– А что за повод сегодня пить? – удивленно посмотрела я на папу.
– Твоя и моя свадьба, – широко улыбался папа.
И ведь улыбался искренне, не как я, фальшиво растягивая губы в улыбке. Папка реально был счастлив! Глаза сверкали, а на губах словно пожизненно приклеилась улыбка. Он верил подлой обманщице. А та пришла, чтобы забрать у меня Виталю. Я видела эту психичку насквозь!
Ох, папа… Ты будешь страдать, когда поймешь, что она тебя всего лишь использовала. Но Виталю ей не видать как своих ушей. Не дождется.
– За свою свадьбу я тоже выпью, – улыбнулась я любимому и протянула бокал папе.
Он переглянулся с Наськой и не стал наливать мне вина.
– Пап, ты чего?
Ну почему им обязательно надо портить мне настроение?!
– Варь, ты беременна. Не стоит пить алкоголь, пока носишь ребенка.
У меня даже челюсть свело от злости.
– Ой, я же первый раз. Что мне еще нельзя? – выдавила я приторным тоном.
Папа напрягся, он знал, что я так в принципе не разговариваю, зато вылезла его Наська.
– Пока будешь кормить грудью из рациона питания тоже придется исключить много вредных для малыша продуктов, – проговорила она.
Папа положил свою руку поверх ее, и Наська заткнулась, но меня уже несло:
– А сексом заниматься можно? Минет мужу делать могу? Или это тоже исключить из рациона? – взвизгнула я, швыряя пустой бокал об стену.
Папка прикрыл от стекла Наську! Наську, а не меня!
Я взбесилась, а Виталя
