Гилда такой ответ явно не удовлетворил:
— Во что он был одет?
— В коричневый костюм, коричневое пальто, шляпа и туфли, по-моему, тоже коричневые, белая рубашка, галстук такой серый, а узоры на нем то ли красные, то ли красно-коричневые.
Гилд мотнул головой в сторону Энди:
— Пойди, скажи там.
Энди вышел.
Гилд задумался, почесывая челюсть и нахмурившись. Остальные смотрели на него. Перестав почесываться, он посмотрел на Мими и на Маколея, но не на меня, и спросил:
— Кто-нибудь из вас знает человека с инициалами Д. В. К.?
Маколей медленно повел головой из стороны в сторону.
Мими сказала:
— Нет. А что?
Тогда Гилд посмотрел на меня:
— Ну?
— Я не знаю такого.
— А что? — повторила Мими.
Гилд сказал:
— Постарайтесь вспомнить, может быть, раньше знали. Скорей всего, у него были дела с Винантом.
— Давно? — спросил Маколей.
— Сейчас трудно сказать. Может быть, несколько месяцев назад, а возможно, и несколько лет. Он такой крупный мужчина, широкий в кости, с большим животом и, вероятно, хромой.
Маколей вновь покачал головой:
— Не могу вспомнить никого похожего.
— И я тоже, — сказала Мими, — но я прямо-таки сгораю от любопытства. Рассказали бы вы нам, что все это значит.
— Непременно. — Гилд достал сигару из жилетного кармана, посмотрел на нее и положил обратно, — Это все — приметы неопознанного трупа, обнаруженного под полом в мастерской Винанта.
— А-а, — сказал я.
Мими закрыла рот обеими руками и ничего не сказала. Глаза у нее были круглые и остекленелые.
Маколей, хмурясь, спросил:
— Вы уверены?
Гилд вздохнул:
— Ну, знаете ли, это не совсем тот случай, когда можно не быть уверенным.
Маколей покраснел и растерянно улыбнулся:
— Простите за глупый вопрос. Как вам удалось найти его?
— Да вот, мистер Чарльз все намекал, чтобы мы побольше внимания уделили мастерской, поэтому, смекнув, что мистер Чарльз не из тех, кто говорит больше, чем знает, я сегодня утром послал туда несколько человечков посмотреть, не найдут ли чего. Мы и раньше прочесали это местечко, но ничего такого не нашли, но теперь я им велел все по кирпичику разобрать, потому что этот самый мистер Чарльз присоветовал побольше внимания обратить. И этот самый мистер Чарльз был прав. — Он посмотрел на меня холодно и недружелюбно. — Постепенно добрались они до уголка в цементном полу, который вроде выглядел поновее прочего, и взломали его — там-то и оказались бренные останки мистера Д. В. К. И что вы обо всем этом скажете?
Маколей сказал:
— Я думаю, что Чарльз чертовски здорово угадал. — Он обратился ко мне: — Как это тебе…
Гилд прервал его:
— По-моему, вам следует иначе ставить вопрос. Вы говорите, что мистер Чарльз просто угадал, но вы явно недооцениваете сообразительность мистера Чарльза.
Маколея тон Гилда озадачил. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Это меня в угол ставят за то, что не рассказал лейтенанту Гилду о нашем утреннем разговоре, — пояснил я.
— Вот именно, — спокойно согласился Гилд. — Помимо всего прочего.
Мими рассмеялась, а когда Гилд с удивлением воззрился на нее, ответила ему виноватой улыбкой.
— Как убили этого Д. В. К.? — спросил я.
Гилд заколебался, словно бы прикидывая, надо ли отвечать, потом слегка пожал мощными плечами и сказал:
— Этого я пока не знаю и когда — тоже не знаю. Трупа, точнее, того, что от него осталось, я еще не видел, а медицинский эксперт еще не кончил, насколько я знаю.
— Что от него осталось… — повторил Маколей.
— У-гу. Его на кусочки распилили и положили во что-то вроде известки, так что, кроме костей, от него мало что осталось, судя по рапорту, который я получил. Однако его одежду скатали в сверток и сунули рядом, и то, что оказалось внутри, сохранилось неплохо. По ней мы сможем кое-что установить. Осталась также часть трости с резиновым набалдашником. Потому мы и решили, что он, вероятно, был хромой, и тогда… — Он резко прервал рассказ — вошел Энди.
— Ну и как?
Энди мрачно покачал головой:
— Никто не видел, как он входил, никто не видел, как он выходил. Помните, была шуточка такая, про одного парня, до того тощего, что ему надо было два раза вставать на одно и тоже место, чтобы тень отбросить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я рассмеялся — не шутке, естественно, — и сказал:
— Ну, Винант не настолько худ. И все же он достаточно худой — не толще бумаги от этого чека и от тех писем, которые мы от него получали.
— Что такое? — резко спросил Гилд. Лицо его налилось краской, взгляд стал злобным и подозрительным.
— Он мертв. Уже давно он был жив только на бумаге. Готов спорить на любые деньги, что рядом с одеждой хромого толстяка были захоронены кости Винанта.
Маколей наклонился ко мне:
— Чарльз, ты в этом уверен?
Гилд зарычал на меня:
— Это еще что за номера?
— Такое вот пари, если вам угодно. Кто это стал бы так возиться с трупом, а потом положил рядом то, от чего избавиться-то легче всего, одежду то есть, и совсем целехонькой, если только…
— Ну не такой уж и целехонькой.
— Разумеется, нет. Это бы выглядело совсем неестественно. Ее надо было частично уничтожить, ровно настолько, чтобы вы по ней могли определить то, что вам и предполагалось определить. Бьюсь об заклад, что инициалы были сильно заметны.
— Не знаю, — сказал Гилд уже не с таким жаром. — Они были на пряжке от ремня.
Я расхохотался.
Мими сердито сказала:
— Но это просто нелепо, Ник. Вы же знаете, что он был здесь сегодня. Вы же знаете, что он…
— Ш-ш-ш. Очень глупо с вашей стороны ему подыгрывать, — сказал я ей. — Винант мертв, и ваши дети, скорее всего, его наследники. Это даст вам куда больше денег, чем лежит у вас там, в ящике. Зачем же брать часть добычи, когда можно получить все?
— Я вас не понимаю, — сказала она, заметно побледнев.
Маколей сказал:
— Чарльз полагает, что Винанта сегодня здесь не было и что кто-то другой передал вам эти бумаги и чек или что вы их сами украли. Так? — спросил он меня.
— Практически.
— Но это же просто смешно, — продолжала настаивать она.
— Мими, подумайте трезво, — сказал я. — Предположим, что Винанта убили три месяца назад, а труп замаскировали под кого-то другого. Он якобы уехал, передав Маколею неограниченные полномочия. В таком случае вся его собственность оказывается в руках Маколея на вечные времена. Или, по крайней мере, до тех пор, пока он не разворует все подчистую, потому что вы даже не сможете…
Маколей, поднимаясь, сказал:
— Не пойму я, Чарльз, куда ты клонишь, но…
— Спокойно, — сказал Гилд. — Пусть выговорится.
— Он убил Винанта, и он убил Джулию, и он убил Нунхайма, — пояснил я Мими. — Чего вы добиваетесь? Стать следующей в списке? Поймите же, раз вы пришли к нему на помощь и сказали, что видели Винанта живым, — это ведь его слабое место, он пока что единственный, кто, по его словам, видел Винанта с октября, — он не станет испытывать судьбу, а вдруг вы, не дай Бог, передумаете. Уж во всяком случае, не тогда, когда достаточно всего лишь пристрелить вас из того же пистолета и все списать на Винанта. Чего ради вы на это идете? Ради пачки паршивых облигаций в ящике стола?
Ради малой части того, что вы получите через детей, если мы докажем, что Винант мертв?
Мими повернулась к Маколею и сказала:
— Ты, сука!
Гилд вытаращился на нее, потрясенный этими словами больше, чем всем, сказанным здесь до того.
Маколей пошевельнулся. Я не стал ждать, что он будет делать дальше, а ударил его левым кулаком в подбородок. Удар получился на славу, смачный, и он рухнул на пол, но я почувствовал, как что-то обожгло мне левый бок, и понял, что от резкого движения у меня открылась рана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что еще прикажете? — зарычал я на Гилда. — Вам его в целлофан не завернуть?
XXXI
Было почти три часа ночи, когда я вошел в свой номер в «Нормандии». В гостиной сидели Нора, Дороти и Ларри Кроули. Нора с Ларри играли в триктрак, а Дороти читала газеты.
