Мы потрясенно молчали. Наконец Джепп хрипло спросил:
– Так значит... их всех убила она?
Пуаро кивнул.
– Но почему, если он был согласен на развод?!
– Да потому, что герцог Мертонский – один из столпов английского католицизма. Он ни за что на свете не женился бы на женщине, муж которой жив. Он тоже человек фанатического склада. Она могла бы выйти за него, только если бы осталась вдовой. Я не сомневаюсь, что она, так или иначе, пыталась повлиять на него в отношении развода, но у нее ничего не вышло.
– Зачем же тогда она послала к лорду Эджверу вас?
– Ah, parbleu![65] – Голос Пуаро задрожал от ярости, и даже его безупречный английский претерпел изменения. – Так меня задурачить! Сделать меня свидетелем, что у нее не было повода для убийства! Да, у нее хватило наглости превратить меня, Эркюля Пуаро, в свое послушновое оружие! Увы, ей это удалось. О, этот странный ум, детский и изощренный одновременно! Она хорошая актриса. Она превосходно сыграла удивление, когда я сообщил ей, что ее муж писал, что согласен на развод. Было ли ей хоть немного жаль кого-нибудь из своих жертв? Могу поклясться, что нет!
– Я говорил вам, какая она! – закричал Брайан Мартин. – Я предупреждал вас! Я знал, что она задумала его убить, я это чувствовал! И я боялся, что ей это сойдет с рук. Она умная! Она хитрая, умная дура! Да, я хотел, чтобы ее поймали! Я хотел, чтобы ее повесили!
Его лицо побагровело, дыхание осеклось.
– Ну-ну-ну, – сказала, взяв его за руку, Мэри Драйвер. У нее был голос няни, успокаивающей ребенка.
– А как насчет шкатулки с инициалом Д. и прочим? – спросил Джепп.
– Она заказала ее письмом и послала за ней в Париж свою горничную Эллис. Разумеется, Эллис всего лишь забрала шкатулку и расплатилась. Что внутри, она не знала. Кроме того, леди Эджвер позаимствовала у Эллис ее пенсне, которое помогло ей изменить внешность. Она случайно оставила его в сумочке Карлотты Адамс – это была ее единственная ошибка.
И все это я понял, когда переходил дорогу. Конечно, я остановился! Водитель автобуса был крайне невежлив, ну да бог с ним. Эллис! Пенсне Эллис! Эллис, забирающая шкатулку из магазина! Эллис, а следовательно, Сильвия Уилкинсон. Возможно, она позаимствовала у Эллис не только пенсне, но и еще кое-что...
– Что именно?
– Педикюрный ножичек для срезания мозолей...
Я поежился.
Новую томительную паузу прервал Джепп.
– Мсье Пуаро, это правда?– спросил он с надеждой в голосе.
– Правда.
Затем голос подал Брайан Мартин, и в этих словах, по моему мнению, отразился он весь.
– Послушайте, – брюзгливо произнес он, – но при чем здесь я? Меня-то вы зачем сюда вызвали? Чтобы испугать до смерти?
– Чтобы наказать вас за дерзость, мсье, – холодно ответил Пуаро. – Как вы посмели затевать глупые игры с Эркюлем Пуаро?!
И тут раздался смех. Мэри Драйвер хохотала от души.
– Так тебе и надо, Брайан! – сказала она, отсмеявшись, и повернулась к моему другу. – Не могу выразить, до чего я рада, что это не Ронни Марш! Он мне всегда нравился. И я счастлива – да, счастлива, что вы нашли человека, который ответит за смерть Карлотты! Что же касается Брайана, то... видите ли, мсье Пуаро, я собираюсь за него замуж. И если он надеется, что сможет жениться и разводиться каждые два-три года, как это принято в Голливуде, то совершает самую большую ошибку в своей жизни. Он женится на мне раз и навсегда.
Пуаро взглянул на ее решительно вскинутый подбородок, на пламенеющие волосы и вздохнул.
– Не удивлюсь, если все будет так, как вы сказали, мадемуазель. Я уже говорил, вы способны на многое. Даже на то, чтобы приручить кинозвезду.
Глава 31
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ДОКУМЕНТ
Через день или два после описываемых событий мне пришлось срочно выехать в Аргентину, поэтому о суде над Сильвией Уилкинсон и о вынесенном ей смертном приговоре я узнал из газет. К моему удивлению, она вовсе не пыталась защищаться и сникла, как только ей предъявили обвинение, основанное на выводах Пуаро. Пока она могла гордиться своей хитростью и играть избранную роль, она не теряла хладнокровия, но когда ее разоблачили, она испугалась как ребенок, и тут уже было не до игры. На первом же допросе она призналась во всем.
Как я уже говорил, в последний раз я видел ее на обеде у миссис Уилдберн. Но когда я вспоминаю о ней, то всегда вижу, как она примеряет траур перед зеркалом в «Савое» с серьезным, отрешенным лицом. Я уверен, что в тот момент она не играла, а вела себя абсолютно естественно. Ее план удался, и ей больше не о чем было беспокоиться. Кроме того, я уверен, что ни одну из трех своих жертв ей не было жаль.
В заключение привожу здесь документ, который она распорядилась передать Пуаро после ее смерти. Он как нельзя лучше характеризует эту очаровательную, но совершенно бессовестную женщину.
«Дорогой мсье Пуаро! Я долго думала и решила написать вам, потому что знаю, что вы иногда пишете рассказы о делах, которые расследуете. Наверное, у вас никогда не было документа, написанного героем вашего рассказа. К тому же я хочу, чтобы как можно больше людей знало, как я это сделала. Я до сих пор считаю, что придумала все очень хорошо. Если бы не вы, все получилось бы, как я хотела. Я, конечно, сердита на вас, но вы ведь тоже старались, как и я, так что тут ничего не поделаешь. Надеюсь, что вы покажете это письмо всем-всем! Обещаете? Я хочу, чтобы меня помнили. Если говорить откровенно, без притворства, то таких, как я, больше нет. Тут все так считают.
Все началось в Америке, когда я познакомилась с Мертоном. Я сразу поняла, что он женится на мне, только если я буду вдовой. К сожалению, у него какое-то допотопное отношение к разводу. Я пыталась его переубедить, но у меня это не получилось, к тому же я боялась особенно на него давить, он ведь со странностями.
Скоро мне стало ясно, что моему мужу надо умереть, но я не знала, как это устроить. В Штатах с этим намного легче, но он-то жил здесь! Чего я только не придумывала, но все было не то! И как раз тогда я пошла смотреть выступление Карлотты Адамс. У меня сразу возникла эта идея. С ее помощью я могла получить алиби! В тот же вечер я познакомилась и с вами и подумала, что было бы очень здорово послать вас к Эджверу насчет развода. Я нарочно говорила, что убью его, потому что давно заметила: когда человек говорит правду, но уж как-нибудь очень по-глупому, никто ему не верит. Я это часто проделывала, когда подписывала контракты. Да и вообще казаться глупее, чем ты есть на самом деле, довольно выгодно. Когда мы встретились с Карлоттой Адамс во второй раз, я предложила ей разыграть моих друзей, и она сразу согласилась. Я сказала, что, если она пойдет вместо меня в гости и никто ничего не заметит, я заплачу ей десять тысяч долларов. Она была в восторге и даже подкинула мне несколько идей – например, что нам лучше поменяться платьями. Но мы не могли сделать это у меня в номере из-за Эллис, а у нее дома – из-за ее горничной. Она, конечно, не понимала почему, а объяснить я ей не могла, поэтому просто сказала «нет». Наверное, она считала, что это глупо с моей стороны, но согласилась, и мы договорились снять номер в «Пиккадилли Палас». Я взяла у Эллис ее пенсне.
Конечно, я очень быстро поняла, что от нее тоже нужно будет избавиться. С одной стороны, мне было ее жаль, но с другой стороны, эти ее «имитации» были слишком дерзкими. Если бы «моя» мне не была нужна, я была бы ею очень недовольна. Веронал у меня был, потому что я его иногда принимала, так что с этим проблем не возникло. К тому же мне в голову пришла очень интересная мысль. Я решила, что будет лучше, если все будут думать, что она пила веронал все время. Здорово, правда? На следующий день я обедала в «Ритце» и на их бумаге написала письмо в парижский магазин, где мне делали как-то золотую шкатулку, и заказала такую же с инициалами Карлотты Адамс и надписью. Я подумала, что если поставить какой-нибудь инициал и написать, например, «Париж, ноябрь», то это всех еще больше запутает. Эллис съездила в Париж и забрала шкатулку. Зачем мне эта вещица, она, конечно, не знала.
В тот вечер все шло так, как я задумала. Еще раньше, когда Эллис была в Париже, я взяла из ее педикюрного набора маленький ножичек. Она ничего не заметила, потому что после я положила его назад. Один доктор из Сан-Франциско показал мне в свое время, куда его надо воткнуть. Он говорил о спинномозговых и мозговых пункциях и сказал, что нужно быть очень осторожным, потому что иначе можно попасть в продолговатый мозг, где сосредоточены важные нервные центры, а это вызовет мгновенную смерть. Я заставила его несколько раз показать мне это место – так, на всякий случай, вдруг когда-нибудь пригодится. Ему я сказала, что мне это нужно для съемок.
Со стороны Карлотты Адамс было очень непорядочно писать о нашем уговоре сестре. Она обещала, что никому не расскажет.
Но зато как гениально я сообразила оторвать страницу, да еще с «а» в придачу! Честно говоря, этим я горжусь больше, чем всем остальным. Все всегда считали меня глупой, но такое может придумать только очень умный человек, правда ведь?
