— Зачем ты здесь? Разве я звала тебя?! — напустилась на неё хозяйка.
— Извините, ваше высочество, — залепетала Моди, — уже так поздно, я подумала, вдруг я пропустила ваш звонок…
Чёрт, как же некстати эта усердная девчонка! Убрать бы её подальше отсюда до самого утра! Но, увы, громоздкое платье для приёмов без посторонней помощи не снимешь — и об этом отлично известно не только горничным.
— Ничего ты не пропустила, — буркнула Принцесса, надеясь, что в её голосе нет никаких эмоций, кроме уместного количества раздражения. — Я пока не ложусь, приходи через два часа.
Избавившись от прислуги, она выдохнула и громким шёпотом позвала:
— Ярл Эспеланн!
В этот момент в многострадальную дверь застучали снова. «Паломничество какое-то!» — с досадой подумала девушка, пристраивая герберы на каминную полку. Судя по громкости и требовательности стука, новый визитёр не собирался спрашивать, разрешат ли ему войти. И точно, после секундной задержки дверная створка сама распахнулась. Принцесса обмерла: на пороге с канделябром наперевес стоял Реймо. Присмотревшись, она поняла, что это не канделябр, а затейливо извитый серебряный трезубец на деревянной рукояти. От трезубца так и разило магией.
— Не помню, чтобы я приглашала вас к себе, господин придворный маг, — сухо сказала девушка.
Удерживать при себе жгучую неприязнь к Потрошителю ей всегда было непросто, но теперь, когда выяснилось, какую страшную игру он затеял, сохранять на лице светскую мину стало тяжело до невыносимости. Кроме того, есть лишь одна причина, по которой он мог заявиться на ночь глядя в покои наследницы трона…
— Ваше высочество, меня привела сюда государственная необходимость, — подтверждая худшие предположения, захрипел Реймо и шагнул внутрь. — Из подземной тюрьмы сбежал опасный преступник, обладающий магическим даром.
Страх затопил сознание, Принцесса охнула и побледнела. Но, к счастью, приметы страха придворный маг истолковал по-своему.
— Не извольте беспокоиться, ваше высочество, не думаю, что вам лично что-то угрожает. Но я был обязан вас предупредить и, кроме того, распорядился, чтобы к вам приставили охрану.
«Этого ещё не хватало!»
— Охрану? Ко мне?
«Как бы я реагировала, если бы не знала, что за преступник сбежал из подземелья и не устроила побег своими руками?»
— Благодарю вас, Реймо, — совладав с паникой, проговорила девушка. — Я надеюсь, бравые ребята не будут маячить у меня перед глазами?
Потрошитель замешкался с ответом, и она вспылила:
— Посторонних в своих покоях я не потерплю!
— Как можно, ваше высочество, — спохватился он. — Стрельцы будут дежурить в коридоре и внутреннем дворике.
— Без стрельцов и так сегодня шагу ступить некуда, — проворчала она. — Идите, я хочу побыть одна.
Но визитёр уходить не спешил.
— Это ещё не всё. Его королевское величество наделил меня особыми полномочиями, я могу досматривать любые помещения в Замке…
— Вы спятили?! Вы собираетесь досматривать мои покои?!
— Этот преступник способен укрыться где угодно.
— Здесь никого нет! — воскликнула Принцесса.
Проклятье! Мало того, что у неё в спальне — ярл Эспеланн! Многоликий, даже если сам куда-то удрал, мог оставить следы, которые Потрошитель найдёт с помощью этой чародейской серебряной штуки…
— Он способен укрыться где угодно, — с нажимом повторил Реймо. — И кому угодно заморочить голову. Мне сообщили, что из ваших покоев доносился мужской голос.
— Вы же не думаете, что я прячу преступника у себя! — девушка инстинктивно заслонила визитёру дорогу в спальню, но вдруг услышала позади себя спокойное и веское:
— Её высочество прячет меня, господин придворный маг. Ей не хотелось пересудов, вы же понимаете. Хотя лично я не видел ничего дурного в том, чтобы зайти к моей прекрасной невесте пожелать ей доброй ночи.
Покинувший спальню ярл Эспеланн смотрел на Потрошителя сверху вниз с дружелюбной и слегка смущённой улыбкой.
— Теперь-то вы, наконец, оставите нас в покое, Реймо? — поджав губы, поинтересовалась Принцесса.
— Я просто выполнял свои обязанности, — проскрежетал придворный маг, не теряя самообладания. — Нижайше прошу меня извинить.
Отвесив демонстративно-церемонный поклон, он удалился.
Как только шаркающие шаги стихли за дверью, девушка торопливо заперлась изнутри, замерла на миг, принимая решение, а потом погасила свет в гостиной и в спальне. Наступила темнота, с непривычки совершенно непроглядная.
— Что вы делаете?! — переполошился ярл Эспеланн, которому, однако, хватило сообразительности снова перейти на еле слышный шёпот.
— Пускай они думают, что сейчас мы с вами… — розовея, начала Принцесса.
— Они именно так и подумают! И тогда свадьбу придётся назначить на завтра, ваше высочество, вы этого добиваетесь?
— Не придётся, мой дорогой жених, — она потянула мужчину за рукав и усадила на один из найденных на ощупь стульев. — Завтра меня здесь уже не будет.
* * *
Нашествие посетителей в покои Принцессы Многоликий пережидал под половицей, среди трухи и пыли, впрочем, не доставлявших никаких неудобств мышиному осязанию и обонянию. Неудобство доставлял страх, слишком сильный для маленького зверька: он туманил сознание и заставлял и без того частившее сердечко биться вдвое быстрее. Многоликий не боялся, что Потрошитель обнаружит здесь его самого: как выбраться тайком из принцессиного гнёздышка, он уже знал. Но знал и другое: в шляпной коробке, где он провёл почти весь день, и на постели Принцессы остались рыжие шерстинки, волшебную природу которых придворный маг непременно заметит. И тогда всё рухнет! Наследница трона и будущая невестка королевы Фредрикке, скорее всего, отделается лёгким испугом. А вот Многоликий, лишившись помощницы, в лучшем случае, навсегда останется мышью и умрёт от ожирения в королевском зернохранилище — о других вариантах жутко даже думать.
Сейчас ему повезло — Реймо ушёл несолоно хлебавши, и благодарить за это нужно ярла Эспеланна. Но коль скоро придворный маг заподозрил, что к побегу узника причастна Принцесса, он, разумеется, вернётся, и может быть, вернётся уже нынче ночью. Скорее бы добраться до карт, которые раздобыла девушка, и бежать, бежать отсюда, не оглядываясь и ни о чём не вспоминая! Но Эспеланн никак не уходил. Многоликий услышал сквозь деревянную толщу, как простучали девичьи каблучки, как прошагал, сотрясая пол, мнимый — или всё-таки настоящий? — жених, как скрипнул отодвинутый стул. Шепчущие голоса доносились сюда невнятным шелестом, в котором даже чуткие мышиные уши не различали ни слова. Нужно выбираться наверх, решил Многоликий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
