– Тошно мне здесь, – сказал он, и настоящая тоска слашалась в его голосе. Даже зеленые глаза потеряли блеск, превратившись в два вытершихся кружка меди. – Надоело все…
– Случилось что-то в том походе, в который ты один ходил? – Теневой посерьезнел. – Тебя после него словно подменили. Уже месяц прошел, а ты все это время только на караулы отсюда и выбираешься! Разговаривать не хочешь!
– Да ничего не случилось. – Харальд приподнялся и почесал грудь. – Все нормально.
– Тогда бери меч! – рявкнул Берг командным голосом. – И за мной!
Харальд лениво поднялся, медленно, точно больной, принялся натягивать сапоги. Рубаха на обычно опрятном юноше была грязная, а светлые волосы спутались, как трава после паводка.
Теневой аж засопел от ярости, увидев такое. Сам он был чистоплотен и от учеников требовал аккуратности.
– Сегодня же сменишь одежду и вымоешься! – проговорил он строго.
– Да, – равнодушно ответил Харальд, снимая со стены меч.
Они вышли во двор замка. Снег блестел под ярким солнцем, чистым, словно ограненный сапфир, было небо, и плыл над миром тонкий, едва ощутимый аромат близкой уже весны, которым она дает знать о себе. «Терпите, я обязательно приду!» – словно говорила она, и сердце невольно трепетало, ощущая приближение теплых дней.
Но Харальд остался мрачен. Он поморщился, прикрывая глаза от яркого света, и скорчил недовольную гримасу.
Пока они шли к воротам, навстречу попалась служанка. Берг широко ей улыбнулся, но девушка потупилась и прошла мимо, словно не заметив мечника. Огорченный, он даже крякнул с досады, а обернувшись, увидел, что проказница стрельнула глазками в Харальда.
Теневой усмехнулся, а юноша ничего не заметил. Он шел, по-старчески шаркая, и смотрел под ноги.
«Ничего себе! – подумал Берг. – Укатали сивку крутые горки!»
За воротами замка было ещё лучше, чем внутри. Птахи в лесу орали так, что слышно было через вырубку. Даже строгие старые ели, казалось, вырядились в новые темно-зеленые одежды. Мир услышал сегодня голос весны и внимал ей в восхищении.
Когда они достигли утоптанного места, Теневой развернулся к ученику и извлек меч из ножен:
– Защищайся!
Клинки несколько раз скрестились, причем Бергу приходилось сдерживать удары, чтобы не поразить Харальда. Тот двигался медленно, как весенняя муха. С трудом ворочал руками, а ногами вообще не переступал, будто прирос к снегу.
Разъярившись, Берг одним движением вышиб меч из руки ученика, а другим – поднес острие своего оружия к горлу Харальда.
– Да что с тобой такое! – гаркнул он так, что с замковой стены с истошным карканьем взвилась ворона. – Будь ты в настоящем бою, тебя бы давно насадили на меч, как мясо на вертел! Я же знаю, что ты можешь двигаться гораздо быстрее! Так в чем дело?
Харальд молчал. В глазах его, похожих на затянутые ряской омуты, застыла скука. Словно не на него орал суровый наставник, точно не у его горла находилось отточенное лезвие.
– Мне что, прирезать тебя? – прорычал Берг. Ему казалось, будто он кухонным ножиком пытается свалить дуб.
– Режь, – пожал плечами Харальд. – Мне все равно…
Теневой усмехнулся, и руки его пришли в движение. Меч замелькал, как молния, а когда замер, то щеки ученика горели. Наставник только что отхлестал их лезвием, как ладонью, не оставив даже царапины.
– Если ты не хочешь быть мужчиной, – сказал Берг с максимальным презрением, на которое только был способен, – то ты достоин лишь того, чтобы тебя били по лицу.
Сквозь краску на щеках Харальда проступил багрянец гнева, в глазах мелькнуло какое-то живое выражение.
Заметив, что юноша намеревается нагнуться за мечом, Теневой проговорил издевательски:
– Зачем тебе оружие? Разве оно нужно тому, кому все равно?
И тут же ему пришлось защищаться. Харальд атаковал, точно железный вихрь, стремительно и беспощадно. Первый раз в жизни Берг парировал, уклонялся, уворачивался, отступал и не мог найти возможности для контратаки.
Легче стало, когда Харальд устал.
Он сам опустил меч и отступил на шаг. Глаза юноши горели, а губы корежила судорога.
– Не стоило тебе меня злить! – бросил Харальд, укладывая меч в ножны.
– Стоило, – с усмешкой кивнул Берг. – Вон ты на человека стал похож.
– Надо мне отсюда уезжать! – выпалил юноша в сердцах и повернулся, собираясь уйти.
– Почему? – Теневой догнал ученика, пошел с ним плечом к плечу.
– Тошно мне тут! Словно в погребе сидишь. Да ещё служба эта – чтобы её демоны забрали!
– А, понимаю, – Берг покивал сочувственно. – Я тоже к обычной службе стражника так никогда и не привык.
– Надо мне на юг! – выпалил Харальд, словно не слыша собеседника. – Только там я смогу… – Он осекся, и лицо его сделалось мрачным.
– Что сможешь?
– Сделать то, что задумал. – Юноша взглянул прямо на Берга, и тот понял – не проговорится, хоть каленым железом пытай.
– Я тоже подумываю отсюда уехать, – проговорил Теневой задумчиво. – Но только ближе к весне…
– Что же, поедем вместе, – кивнул Харальд, но в голосе его не было радости.
* * *
К удивлению Берга, фон Жахх отпустил их со службы легко. Разговор состоялся в середине марта, когда солнце сияло, как начищенная золотая монета, и повсюду звенела капель.
– Хорошо, – кивнул Торгрим, выслушав просьбу. – Уезжайте. Я же вижу, что не лежит у вас обоих душа к службе. Понятно, что два таких воина мне пригодились бы, очередная война на носу. Но попробуем обойтись и без вас.
Берг довольно хмыкнул и покосился на Харальда. Тот выглядел невозмутимым.
* * *
В одной из седельных сумок при каждом шаге гремело и позвякивало. Деньги, полученные за убийство, не желали лежать спокойно.
Впереди ехал Берг и фальшиво насвистывал какую-то песенку. Замок они покинули два дня назад и направились на юг, той же дорогой, которой приехали осенью.
Путешествовать весной оказалось не так-то просто. Днем тепло заставляло разомлеть, зато ночью почти зимний мороз ухватывал за бока острыми когтями. Было сыро, и лошади постоянно проваливались либо в жидкую снежную кашу, либо-в грязь. Каждый шаг сопровождался хлюпаньем и чавканьем, словно под брюхом у коня притаилось неведомое существо, без устали сосущее огромную сосульку.
Когда на дороге показались всадники, скачущие навстречу, Теневой повернулся, лицо его было очень серьезным.
– Так, – сказал он. – Мы уже не в землях Торгрима, и его имя не послужит нам защитой. Будь готов сражаться.
Харальд кивнул.
Не спеша, но и не тратя времени зря, он вытащил моток тетивы, затем согнул древко, уперев его в седло, и снарядил лук для стрельбы. Слегка потянул за тетиву, и оружие загудело, грозно и басовито, точно огромный шмель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
