Время ожидания и нервов натянутых струной, хорошо хоть бутербродов набрал с запасом, так как доподлинно известно, ничего так не успокаивает организм как забитый до отказа вкусняшками желудок.
Укрывшись от ветерка между двух кочек, поросших высокой и уже пожухлой, сухой травой, тупо пялился на бегущие по небосводу облака, думы думая, о судьбе, о жизни своей молодецкой удалой.
Что вообще меня ждет? Ведь когда‑то это все закончиться, когда‑нибудь я смогу быть не в центре каких то событий? Просто быть, не встревая, не попадая и не получая целой вереницей чехарду немыслимо нелепых событий.
Странно, но я снова и снова ловил себя на мысли, что мне уже не страшно то, что я собирался совершить. Убийство живого человека, для меня вдруг стало обыденностью, каким‑то банальным разменом в пользу того или иного интереса. Когда? Когда я потерял налет цивилизации, когда успел принять правила игры большой политики и принцип размена меньших чисел, за которыми кроется человеческая жизнь?
Черт его знает.
Облака успокоили мысли, и сердце, и как следствие я заснул, проблуждав в царстве сна часа три четыре, что хоть как‑то помогло мне скоротать время до вечера. Вновь следил за противником, жевал бутерброды. Было как‑то тоскливо и одиноко валяться в кустах пережевывая в голове по сотне тысяч всевозможных мыслей нелепостей, перескакивая с пустого на порожнее.
Впрочем, как не тяжело мучалась, легко померла. Небо окрасилось пунцовым светом, сверху поддавливаемое темнотой с красивой алмазной крошкой россыпи звезд. Как же прекрасен мир, как же восхитительно совершенно все в нем, и какие же мы все люди…своеобразные.
Развязав тесемки заплечного мешка извлек наружу рыбью голову из серебристого металла что холодными линзами в какой‑то насмешке уставилась холодно на меня, буровя бликами линз глаз. Ох уж Альфред, ты хоть за любовью шел через принципы и жизни, а я для чего? Для чего, за что, почему я делаю то, что делаю, а не иду своей дорогой?
Скинув плащ оставляю рюкзак, под мышку шлем, по карманам газовые шарики в желатиновых полупрозрачных контейнерах, что лопаются от малейшего нажима и удара. Пора, время вышло быть белым и пушистым, теперь время тяжелых решений и тяжелых камней на душе.
Пора.
На подступах к вставшему на ночевку военному лагерю трижды вычленял с помощью Мака дозоры и секреты, забрасывая их газовыми шарами и не отвлекаясь на проверку того, что стало с людьми, затаившимися во тьме, призванными сегодня защитить остальных от возможного нападения.
Никто никого не спасет, никто никого не предупредит, здесь и сейчас, сегодня в ночи лишь смерть и судороги агонизирующей жизни, все, что я могу дать, все, на что способна обезличенная серебряным шлемом смерть.
Я вошел в лагерь с юга, ветер, как и предполагалось, шел от воды, нагнетая слабую дымку промозглого тумана, руки тряслись от волнения, но плетения нити магических активаторов, я подобно спруту щупальца раскинул менее чем за минуту, лишь на секунду помедлив с запуском команды к действию.
Пух! Глухо и мягко, взвился в ночное небо первый гейзер, выбившейся из‑под земли мощной газовой струей, раскрашенный от света кострищ в зеленовато–голубые тона. Пух! Буквально тут же достигнув точки кипения взметая куски земли в небо взвился следующий гриб смертельной отравы. Пух! Пух! Пух! Комки земли полетели вверх и в стороны, крики испуга и недоумения, вскинувшиеся люди, паника среди стреноженных лошадей.
Не стой, не смотри, иди, только вперед! Как заведенный шептал я, себе, наблюдая за тем, как многотысячное людское море завертелось паническими волнами, как толпа еще живых в недоумении вскакивала, хватаясь за оружие в поисках незримого врага.
Пух! И еще и снова, заклинание сеть, совместно с моим движением находило все новые и новые скрытые под землей кувшины смертельного концентрата. Оно, заставляло вскипать яд в закрытых сосудах, от чего они смертельными перезрелыми спорами взрывались, выбрасывая в воздух сотни литров тяжелейшей смертельной дряни, что туманной взвесью медленно заключало в тиски погибели обреченное на смерть воинство неприятеля.
— Там!
— Вон!
— Смотрите!
— О боги, кто это!?
Заметили меня, среди паники и бессмысленных метаний, когда мне удалось, добраться практически до центра ночной стоянки. Естественно полетели стрелы и копья, кто‑то даже попытался взять на мечи, впрочем, бессмысленная трата времени, я словно автомат кидал во все стороны газовые шары, не забывая двигаться вперед, так как начатое должно завершиться или и начинать все это не стоило.
Жуткий кашель и хрип, крики откровенного ужаса…
Бам! От удара в шлем меня крутануло на месте, сбивая с ног.
Твою ж…! Что это было?! Взгляд тут же услужливо выцепил следующий воткнувшийся рядом в землю цельнометаллический арбалетный болт, покрытый причудливой вязью и напитанный магической силой!
Бестиары!
Вот же гадство, перебирая руками и ногами, на коленках я забрался под ближайшую телегу, где меня было бы не так просто выцеливать, откуда и стал тут же метать остатки газовых шаров по периметру своего убежища.
— Адель, помогай! — Мыслекоманда тут же спустила призрака с цепи, выпуская его за своей порцией смерти.
А рыцари то не пальцем деланы, я и не знал, что их арбалеты так легко вскрывают магические щиты стандартной защиты магов. Впрочем, теперь становятся понятны те слухи, что эти ребята еще и убийцы магов по совместительству, а не только борцы с нечестью. Будет мне уроком на будущее. Однако же и медлить не гоже, еще пару минут выждав для верности, стал двигаться на кромке расползающегося смертельного облака, что густым белесым туманом растекалось клубами по всему плесу, что был зажат между холмами, не давая ветру все разметать и концентрируя взвесь в непроглядную вату. Тик–так летят секунды минуточки, тик–так убегают последние мгновения, когда еще хоть кто‑то мог спастись, ринувшись, прочь в панике, а не как того добиваются отцы командиры, сбивая мечущихся солдат в стройные ряды для отражения атаки неизвестного противника.
Но все напрасно, враг так и не объявился, земля продолжила взрываться, а криков уже через пол часа активной агонии больше не было.
Все закончилось так же внезапно как и началось, остались лишь ночь, догорающие костры и бескрайнее море человеческих тел, что навеки застыли нелепыми фигурами последних моментов своей жизни.
Нервная дрожь била все тело, мысли путались в бессвязную несуразицу, я то начинал смеяться, то всхлипывать, покидая, прочь эту гигантскую могилу еще не остывших тел. Что же я сделал? Как я смог пойти на убийство и, черт возьми, надо спешить, так как следующая вереница беспощадных смертей все еще впереди, это только начало, и пусть старуха смерть плотоядно скалиться, сыто отрыгивая душами, это еще не конец, это всего лишь начало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
