Мама когда-то говорила, что у счастья есть своя подпись, и это улыбка.
Наверное, надо и к отцу заехать, но после всего, что мы пережили из-за его вранья, нет желания даже на порог дома ступать. Я пойду, знаю, что не смогу вот так все бросить, только перед самым отъездом.
Машину оставляю за два квартала. И так знаю, что не смогу припарковать авто возле нашего кафе. На праздники тут все по записям. Я вчера выпросил у владельца, он нас как облупленных знает, вип-столик на три часа.
— Алекс, ты, как всегда, — злится Кир, когда я вхожу в кафе. — Я уже сдавать столик в аренду хотел, — подкалывает.
— Здорово, — снимаю курточку, — опять метет, дорога сложная.
— Опять?! — кивает в сторону нашего стола. — Ладно, прощен!
— Ден тут? — я с утра не могу к нему дозвониться.
— Да, в уборную пошел.
Разыгрываем партию, и только потом приходит Ден. Играем, пока не надоедает, как в старые добрые времена. Мы часами могли зависать здесь. Еще когда в школе учились.
Заказываем пиццу, немного безалкогольного пива и вторую половину вечера просто общаемся.
— Я тебя сам тогда прибить был готов, — цедит сквозь зубы Ден, — как вспомню состояние девочки, еще бы сейчас тебе по морде заехал. — Яростно запихивает кусок пиццы в рот.
— Ты на его месте что бы сделал? — Кир всегда умел рассуждать на две стороны.
— Не знаю, — выдыхает друг.
— Да знаю я, сам такой был. Даже план прорабатывал, как украсть девочку, — смеюсь.
Ребята начинают шутить, сказки сочинять, отпускают напряжение, повисшее в воздухе.
— Ты молодец! — хлопает меня по плечу Ден. — Нашел выход, не побоялся. Вы уже прожили свой переломный период и, думаю, у вас будет все хорошо. — Ден отводит взгляд, и я сразу понимаю, что что-то не так.
— Раз у нас вечер откровений — рассказывай. — Не думаю, что это сработает. Ден не любит трепать языком, но попробовать стоит. — Ну на крайний случай давай ты, Кир.
— О-о, у меня все то же. Хочу на олимпиаду. Пашу. На девочек сил нет, как и времени.
Это его мечта.
— Ден? — поглядываю на часы. Уже около одиннадцати, а моя малышка не звонит. Даже не пишет.
Друг весь напрягается, поглядывает по сторонам, ставит локти на столешницу, предварительно протянув руку по коротких волосам.
— У меня с Олькой отношения вообще испортились, после того как она учудила с фоткой. Я пытался ей объяснить, но, — делает глоток колы, — короче, мелкая обнаглела. Не знаю, что она там родителям напела, но они заставляют меня жениться. Если до двадцати двух не женюсь, то они сами найдут мне невесту.
Ден поздний ребенок, его родители живут по своим законам. Точнее, законам своего времени. Отцу уже под семьдесят, а матери недавно исполнилось пятьдесят.
— Или что? — Кир застывает с куском пиццы на полпути ко рту.
— Или останусь без куска в компании, все сестренке отдаст. Может, я эгоист, но не готов я просто отдать, понимаете?
— Если нужна помощь, ты говори, — она еще за свою выходку не получила в ответ. Мила меня умоляла ничего не говорить, просто игнорировать. Так и делал, но мне было и есть что сказать.
— Выходи за меня замуж разве что, — ржет друг.
Ситуация не ахти. Зная родителей друга, я более чем уверен, что они сдержат свое слово.
У Дена полгода в запасе до двадцатидвухлетия. Может, и женится.
Около двенадцати приходит сообщение от Милы, они еще отдыхают. По количеству ошибок в сообщении становится ясно, что девочка моя немного перебрала.
Прощаюсь с парнями и уже в машине набираю номер Милы.
— Алло, — поднимает Марина, — Алекс, Мила немного не рассчитала свои силы и уснула.
— Тогда я завтра зайду.
— Хорошо, Алекс, я хотела спросить, — слышу, как женщина прикрывает дверь. — Куда тебе деньги перечислить? Я же понимаю, что учеба в таком универе не бесплатная.
— Об этом не волнуйся, — я считаю, что сам должен оплатить.
— Алекс, я знаю, что ты хороший парень, но не обязан платить за мою дочь.
— Потом поговорим, — съезжаю с разговора. У каждого из нас своя правда. Посмотрим, возможно, она наберет нужное количество баллов, и тогда никто не будет платить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Заваливаюсь к себе на квартиру и сразу спать. Пока Мила думала, я успел приобрести кое-что из мебели, чтобы жить нормально. Возвращение в дом отца я даже не разглядывал.
На следующее утро просыпаюсь от настойчивой трели в дверь. Сонный, в одних спортивных штанах прусь открывать дверь.
— Значит, правда! — отец злобно смотрит на меня.
— И тебе доброе утро, — киваю, чтобы он проходил. Только сейчас вспоминаю, что у Милы есть ключи.
Проходим на кухню, я сразу ставлю чайник. Раньше думал, увижу отца, вспыхну злостью. Теперь, когда он сидит напротив меня, понимаю — нет смысла. Он не изменится.
— И когда ты хотел показаться мне на глаза? Или ты не планировал? — глаза вспыхивают яростью. Он ничуть не изменился за год.
— Зачем? — спокойно отвечаю. Ставлю чашку с горячим кофе перед ним. — Чтобы опять слушать твою ложь? — уверенность вмиг сползает с лица отца.
— Откуда ты знаешь? — сжимает кулаки.
— Марина рассказала.
— Так ты потому вернулся?
— Я вернулся забрать Милу, завтра мы уезжаем, — ставлю перед фактом.
— Я против, чтобы ты имел хоть какие-то отношения с этой девицей. Она, как и ее мать, ненадежная.
Молчу, потому что меня не интересует его мнение. Думаю только об одном: чтобы Мила сейчас не пришла, расстроится.
Я еще тогда знал, что отец ни при каких раскладах не даст нам спокойно жить. Характер. Упрямство. У меня оно тоже присутствует, но я стараюсь смотреть со всех сторон, а он — только с той, которая для него самая подходящая.
Марина бросила его, задела самолюбие, значит, и Мила такая. Только он не понимает и не поймет, что во всем виноват только он.
— Мне неинтересно твое мнение.
— Если будешь путаться с ней, ничего не получишь, — поднимается на ноги.
— А нам и ничего не надо! — голос Милы звучит как гром среди ясного неба. — У нас есть руки и ноги. Сами заработаем. И знаешь, — подходит ко мне, но смотрит прямо на отца, — год назад я забыла тебе сказать, — Мила вся трясется. Притягиваю к себе за талию, а она интуитивно обнимает одной рукой за шею. — Ты эгоист! Потому что думаешь только о себе. На сына тебе наплевать!
Отец поджимает губы и без единого слова просто уходит.
Мила, как вода, стекает ко мне на колени, вся трясется.
— Все, детка, — глажу по гладким волосам.
— Я все слышала. Мама бросила его из-за лжи, а не потому что ветреная. — Слезы катятся щеками.
Я понимаю, как ей обидно, но с отцом ничего сделать не смогу.
— Я так не думаю, — целую красные щечки. — Я знаю, какая ты настоящая. И никто больше не сможет убедить меня в обратном.
Эпилог
Мила
Полгода спустя
Дура! Вот дура и все! Что с меня взять? Привыкла к искренности с мамой и совсем забыла, что Алекс — совсем не она.
Почти незаметно поворачиваюсь к моему водителю. Алекс напряжен. Скулы обострены, и дышит рвано.
Еще не успокоился.
Кусаю губу, чтобы не начать разговор. Отвожу взгляд к лобовому стеклу.
— Ну, давай, начинай, — ощущаю его взгляд на себе, — какая я сволочь, потому что не сдержался! — произносит четко и уверенно. Будто я каждый день его ругаю.
Бывает, но как иначе? Мы же только притираемся, узнаем друг друга. Ошибаемся. Это нормально.
— Алекс, — поворачиваюсь всем телом, чуток оттянув ремень безопасности. — Я понимаю, что это моя вина, но ты мог бы сдержаться. — Накрываю сбитые костяшки ладоней. — И давай уже припаркуйся, чтобы я раны обработала.
— Не надо, — протягивает по мне мимолетным взглядом.
Чувствую вину за свою слабость.
Как оказалось, жить вместе — это не так легко, как кажется. Я привыкла жить с мамой, что всегда могу поговорить, поделиться, успокоить тревожное сердце и мысли. И с Алексом так. У нас нет секретов, несмотря на то, что мама меня просила не рассказывать все.
