в штатском. Эти ребята всегда работали парами: если первый заговаривал, второй поддерживал его; если второй куда-то выдвигался, первый следовал за ним. Какую роль они играли здесь, было неясно, но они почему-то решили, что компьютерщик из Интерпола – большой любитель потрепаться.
– Вижу, вы здесь недурно развлекаетесь, – сказал один.
– Опять, – добавил другой. – Цардис, столичный отдел по расследованию убийств. Мы уже встречались.
– Конечно, – сказал Манос, отводя их в сторону, чтобы не попасться на глаза Caribou6.
Вот только маневр получился не самый неудачный, поскольку теперь они оказались у стола веселящихся холостяков, и со стороны это выглядело так, словно Манос привел их представиться. Джеймс стоял во главе стола, и какая-то безымянная пляжная красотка окропляла его вином. Фредерик, собиравший ножом для стейка свежую дорожку, по-пиратски облизывал зазубренное лезвие. Шафер, уважаемый партнер одной из крупнейших венчурных фирм Кремниевой долины, приклеился к Сэнди Фосс. Сама Сэнди, в глазах которой уже играл шаловливый блеск, оглядела наличных кандидатов и, похоже, сочла всех идеально подходящими.
Сэнди, но не Лена. Лена исчезла.
«Лена? Какого черта!»
Ладно, объяснения потом. А пока Манос никак не мог отделаться от этих двух коротышек-греков.
– Ваши модели уже предсказали следующее убийство? – поинтересовались они.
Манос обернулся, мельком взглянув на бар. Эрика медленно и нежно поглаживала Caribou6 по щеке.
– Я над этим работаю, – рассеянно ответил Манос. – Извините.
Он потянулся за мобильным телефоном, но в Сингапуре было 6:30 утра. Мэй проспит еще полчаса. MANU выложился полностью. Теперь пришло время человеческой химии творить свои чудеса. Эрика и подозреваемый отчалили в комнату отдыха. Хрисанфос, бросив на Маноса панический взгляд и поймав его сдержанный кивок, последовал за счастливой парой.
Через двадцать минут Caribou6 уже был за их столом.
56
Впервые за все время Манос увидел свои параметры во плоти, его модель ожила в мыслях и словах реального человека. Caribou6 представился Ноем из Новой Зеландии, киномонтажером, работающим в Сиднее. Когда он начал делиться причинами своего отъезда из родного Крайстчерча, Манос обнаружил высокую корреляцию по ключевому критерию эгоизма, достигшего степени эгоцентризма. Он также имел доминантный тип личности. Манос знал, что ему нужно скорректировать вес некоторых критериев, таких как агрессивность, импульсивность и способность воспринимать ситуацию с альтернативной точки зрения, не забывая о щедрой порции кокаина, любезно приготовленной для него Эрикой. Наблюдая за действием наркотика – Ной стал более разговорчивым, более открытым, беззаботным и искренним, – Манос не мешал Эрике убеждать Ноя в том, что тот наконец-то нашел по-настоящему родственные души. Мы, мол, не такие, как те, что так глубоко обидели тебя в Крайстчерче и Сиднее. Не те, что обещали работу в Лондоне, и не те, что оставили тебя напиваться до беспамятства на Миконосе. Не как люди из прошлого. Не как жены. Здесь, за фирменными отбивными от турецкого шеф-повара, Ной обрел безопасную зону; здесь он мог говорить все что угодно. В эту особую ночь на Миконосе, где их разговор шифровался, как в защищенном приложении, где только немногие избранные могли похоронить правду о себе – и забыть о ней.
Свое место Эрика уступила Маносу с явным облегчением человека, исполнившего свой долг и сдавшего пост. Теперь она молча сидела рядом с Ноем-Caribou6, сохраняя, впрочем, заботливый вид. Манос последовал ее примеру и для начала задал вопрос:
– Вы свободны?
– Конечно, присаживайтесь, поговорим, – сказал Ной.
– Нет… я имею в виду, обладаете ли вы… свободой воли?
Ной усмехнулся, как бы говоря: «А что, есть такие?» Но затем что-то похожее на тень пробежало по его лицу – тень, полностью сосредоточенная на нем самом. Не говоря ни слова, он, казалось, спрашивал себя: «К чему этот вопрос? Что нужно от меня этому парню? И обладаю ли я действительно свободой воли?»
Помолчав, он вдруг расплылся в улыбке, как будто осознав про себя, что и в самом деле приложил немало усилий, чтобы жить настолько свободно, насколько это вообще возможно. И все же, пожав плечами, просто произнес слова, что первыми пришли на ум:
– А разве кто-то в наше время действительно свободен?
Теперь Манос знал – это тоже не их человек. Из шести подозреваемых осталось трое.
Он вдруг заметил, что парни из отдела по расследованию убийств зашевелись. Секундой позже к нему подошел Хрисанфос.
– Манос, есть минутка?
Тот послушно последовал за ним, бормоча почти про себя:
– Нет, не он…
– Получил сообщение от Белласа, – сказал Хрисанфос. – У нас еще одно тело. Перед баром «Каприс» в Маленькой Венеции. Дороги перекрыты. Люди в ужасе.
Манос посмотрел на двух копов из отдела убийств. Цардис медленно, словно обвиняя Маноса, поднял руку и выставил указательный, средний и безымянный пальцы.
Три.
57
Тело Уиллы Кендалл подняли из-под воды на глазах у десятков перепуганных туристов прямо перед баром «Каприс». В присутствии стольких новых свидетелей полиция на этот раз постаралась действовать организованно. Друга Уиллы, Кевина, заперли в комнате для допросов, а его телефон конфисковали в обмен на невзрачную квитанцию со стикером, чтобы он мог забрать его позже. Телефон Дженны отправили в Афины на экспертизу в отдел цифровой криминалистики, но телефон Билла Кейси так и не нашли. Лейтенант Петросс Ксагорарис поручил Стелле и Георгу ввести информацию по всем убийствам в только что установленную в Афинах систему управления делами, чтобы не выглядеть в глазах Интерпола какими-то провинциальными тюфяками. Для поиска предыдущих запросов можно было использовать греческие ключевые слова – например «якорь». «Ваш поиск не дал результатов. Пожалуйста, повторите попытку».
Сотрудники, поднявшие тело, оградили место происшествия, а затем, надев перчатки, обшарили прилегающие территории. Им даже удалось собрать некие разрозненные предметы, которые они поместили в пакеты для вещественных доказательств. Полицейский участок Миконоса, сонная застава, где отсыпались и приходили в себя, прежде чем снова сесть за руль, перепившие туристы, этим вечером гудел, как стартап накануне крупного релиза. Копы, не предоставившие ни улик, ни информации, засели за три или четыре работающих компьютера. Остальные, выйдя покурить, потихоньку сливали то немногое, что им было известно, мэру и центральному офису. Двое полицейских из отдела убийств, сложив руки на груди, ждали приказа взять дело в свои руки.
– Наши коллеги в Афинах хитры, но их нельзя винить, – рассуждал, позевывая, Беллас. – Их направляют сюда за информацией об убийствах на Миконосе в разгар лета, когда единственное, чего им хочется, – это провести время с семьей. Они прибывают – и что? Маврудис настроен против них. Местная полиция недоукомплектована. Центральный офис приказывает дождаться гуру из Интерпола, который поделится мудростью, но
