Добраться до выхода из лабиринта в тягуче-замедленном режиме капитану не дали. Чудовище неожиданно прыгнуло ему на спину из-за какого-то угла и задребезжало в ухо скучно-казенной трелью. После третьей или четвертой трели Саматта, наконец, вырвал себя из трясины сна и вялой рукой нащупал на тумбочке скользкий брусок пелефона.
– Саматта на связи, – пробормотал он.
– Капитан, майор Кайн беспокоит, – пролаял динамик, вызвав нехорошую дрожь барабанной перепонки. – Прости, что разбудил. Нужно срочно поговорить.
– Сколько… времени? – поинтересовался капитан, откидываясь на подушку и отчаянно борясь со сном.
– Почти полчетвертого. Извини, что беспокою ночью, но мы нашли бежавших девиантов.
Саматта рывком сел в кровати.
– Где? Как? – резко спросил он.
– Жду через двадцать минут в малом конференц-зале, – отрезал динамик. – Отбой.
Саматта выбросил тело из кровати – он уже полностью проснулся – и прошел в ванную. Через пятнадцать минут, умывшись, наскоро побрившись и забравшись в форму, он уже шел по коридору институтской гостиницы, в одном из номеров которой фактически жил уже больше трех лет. Однако перед тем, как покинуть номер, он на несколько секунд остановился, быстро набрал номер, не внесенный в память пелефона, и произнес короткую фразу: "Мамаша на связи. Детишкам – домой". Не дожидаясь ответа, он сбросил звонок и вышел, захлопнув дверь. Теперь, если служба оповещения не напортачит, максимум через час все его бойцы окажутся в сборе.
Свет из распахнутой двери конференц-зала на первом этаже мешался с серым предутренним светом, который проникал через широкие стеклянные двери гостиницы. Кайн сидел за столом, нетерпеливо постукивая пальцами по полированной столешнице. Перед ним лежала одинокая картонная папка с красно-синим кружком.
– Вот, – не утруждаясь приветствиями, майор подтолкнул папку по столу в сторону Саматты. – Девиантов обнаружили сегодня… то есть уже вчера вечером. Здесь адрес и грубый план окружающей местности, где они скрываются. Там же – краткая выжимка из личных дел, в основном по их способностях. По младшей девчонке полноценные исследования не проводились, все материалы – по большей части догадки аналитиков, основанные на видеозаписях, сделанных до нас, а также во время побега. Имей в виду – речь идет о догадках, так что, возможно, она куда опаснее. Предполагай худшее. Не забывай, материалы совершенно секретны, копии, хоть бумажные, хоть электронные, делать запрещается.
– Отель? – удивился капитан, быстро просматривая шелестящие страницы. – И парк… Ладно. А это что еще за деятели? – Он сунул под нос Кайну фотографии парня и девушки лет восемнадцати или девятнадцати. – И это? – На стол легла фотография десятилетнего пацана.
– А тут самое сложное, – скривился Кайн. – Они укрываются в старом заброшенном отеле, и с ними трое некомбатантов. Наверное, какие-нибудь бродяги. Медлить опасно. Сам понимаешь, что им грозит. Посторонние, похоже, не догадываются, с кем имеют дело, так что их могут кончить в любой момент. Эта девка, Карина, она хуже пулемета, убивает так же просто, как ты дышишь. И действовать придется твоему спецотряду – полиция наверняка просрет все, как обычно. Я не могу отдавать тебе прямых приказов, но…
Не ответив, Саматта собрал листы в папку, повернулся и вышел.
Он не любил майора. Он вообще страшно не любил это место. То, что в спецлабораториях делали с детьми, иногда вызывало у него желание взять в руки огнемет и засадить термобарический заряд в панорамное окно директорского кабинета. Но его никто не спрашивал, нравится ли ему служить здесь, а сам он так и не собрался с духом, чтобы подать рапорт о переводе. Такое могло плохо сказаться на карьере, и совсем не факт, что в другом месте стало бы лучше. А расстаться с армией насовсем он пока не был готов.
В свои тридцать с небольшим он через многое прошел – через оба конфликта на Островах, через грязную необъявленную войну в джунглях далекого Сураграша, даже через катастрофу транспортного вертолета, в которой каким-то чудом выжил он один – и полагал себя хладнокровным человеком. Но творившееся здесь наполняло его отвращением. Конечно, приказы не обсуждают. Но, видят все боги мира, как же ему не хочется возвращать бежавших детей в местный гадюшник… Конечно, они девианты, убийцы со сверхъестественными способностями, они крайне опасны для окружающих, но они же дети!!
Шагая по тропинке между зданиями, он коротко, резко выдохнул. Приказы не обсуждают. В его обязанности входит предотвращать побеги и охранять от девиантов окружающих, и он свой долг выполнит. Эмоции – в сторону. Сейчас главное понять, можно ли взять их живыми и не угробить ни гражданских, ни своих людей. Интересно лишь, как можно убить кого-то, взглядом останавливающего в воздухе пули? Впрочем – он на ходу заглянул в папку – судя по тому, что здесь написано, пули с урановым сердечником остановить им не удастся, так что снайпер справится. Если, конечно, эта Карина не прикидывалась во время экспериментов слабее, чем она есть на деле.
В большой комнате, бывшем конференц-зале административного здания, отведенной под штаб, уже сидел Кмир с тремя бойцами, скучающе поглядывающий на настенные часы.
– Что за пожар? – недовольно спросил лейтенант. – Сидим мы, понимаешь, на вахте в спецкорпусе, и вдруг трель в ухе – мамаша требует детишек домой. Девианты нашлись, что ли?
– Догадливый… – бросил капитан, присаживаясь. Сейчас проницательность его заместителя почему-то вызвала у него новый приступ раздражения. – Нашлись.
Он швырнул папку на стол.
– Вот. Особо секретное дерьмо. План местности и здания, где они обитают, и всякая хрень. Обе девчонки, и с ними трое некомбатантов, двое взрослых и один ребенок. Не позже шести мы должны начать выдвижение на место. Пока народ не подтянулся, давай думать, как попытаться обойтись без жертв. Напомни мне – канистры со слезогонкой подвезли взамен потраченных на учениях?…
Завтрак прошел в гробовом молчании. Цукка удивленно поглядывала то на притихших детей, сосредоточенно жевавших кукурузные хлопья в молоке, то на отстраненного Дзинтона, который, казалось, полностью погрузился в свои мысли. Карина ожесточенно жевала, снова и снова прокручивая в голове начальные фразы разговора. Все они казались какими-то глупыми и неподходящими. "Дзинтон, мы у тебя погостили, а теперь до свидания"? "Цукка, мы девианты, за нами гонятся, нам надо убегать"? "Нам очень понравилось жить с вами, но нам нельзя остаться"? "Цукка, Дзинтон, нам надо серьезно поговорить"? Ха! Нет, все как-то по-дурацки.
Она вздохнула, отставляя пустую тарелку. Наверное, на обед Цукка сварила бы такой вкусный суп из грибов… Но уходить так уходить. Обеда они дожидаться не станут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
