— Мне только что передали, что Том жив и здоров. Около часа назад его привезли в дом деда.
— Откуда… откуда тебе это известно? — спросила она, приподняв голову.
— Я попросил кое-каких приятелей проследить за его похитителями, — не вдаваясь в детали, пояснил Джеффри.
Сейчас все, что он хотел, это успокоить жену. Поговорить можно будет и завтра.
— Мы должны вернуть его, — со слезами в голосе произнесла она.
— Вернем, — поспешил заверить он. — Я обещаю тебе — мы обязательно будем вместе — ты, я и малыш.
Казалось, одного его слова было довольно, чтобы Китти успокоилась: она доверчиво прижалась к мужу, и не прошло и минуты, как снова заснула.
Китти мучительно не хотелось просыпаться, не хотелось открывать глаза. Казалось, сон был единственным убежищем, где можно было спрятаться от тупой боли в голове, где можно было не думать… О чем? Она не могла припомнить и что-то подсказывало ей, что лучше и не вспоминать.
Китти наконец открыла глаза — атласное бело-синее одеяло было залито солнцем. Почему-то показалось, что давно наступил день. Но ей не хотелось смотреть на часы, не говоря уже о том, чтобы попытаться встать с кровати.
Где-то среди ночи острая боль, от которой раскалывалась голова, улеглась. Но Китти боялась, что стоит ей только пошевелиться, и снова начнутся страдания.
Но как можно лежать, когда надо… Что? Она никак не могла ухватить некую мысль, которая ускользала от нее где-то на периферии сознания. Надо вспомнить, нужно обязательно вспомнить… Она…
Том…
С тихим стоном Китти оторвала голову от подушки и, упираясь локтями, приподнялась, но тут же бессильно рухнула. Перед ее мысленным взором проносились жуткие воспоминания — одно страшнее другого. Сердце учащенно забилось, и боль в голове с новой силой напомнила о себе.
Двое с пистолетами… Потом взвизгнул от боли Джой… Отчаянные рыдания Тома… Она проваливается в темноту. Во мрак, который вот и теперь в очередной раз грозит поглотить ее. Только она не имеет права сдаваться. Надо встать, одеться и идти спасать сына.
— Сеньора, прошу вас. — Китти увидела склоненное над ней лицо миссис Сантос. — Сеньор Эйбил сказал, что вам следует лежать.
— Но мой сын… — Наконец, невзирая на боль, Китти села. — Я должна что-то предпринять.
— Я знаю. Но сеньор Эйбил хочет, чтобы вы отдохнули.
— Где он? — спросила Китти, чувствуя, что ее охватывает паника.
Что, если он один отправился вызволять малыша? Что, если он попытался пробраться в Штаты и его схватили? Вдруг он в розыске? Вдруг за ним числятся какие-нибудь преступления?
— Ему пришлось уйти ненадолго, он скоро вернется, — успокоила ее миссис Сантос.
По крайней мере, Джеффри еще не успел наломать дров. Но если она будет дожидаться, вернувшись, он настоит на том, чтобы она осталась дома. Но ведь это по ее вине похитили Тома. Теперь, оглядываясь назад, Китти не могла понять, какой черт ее дернул выйти на улицу вдвоем с малышом. И она не хотела, чтобы Джеффри расплачивался за ее ошибки.
— Вам что-нибудь принести, сеньора? Может быть, сок и чего-нибудь поесть?
Голода Китти не чувствовала, хотя последние сутки у нее крошки во рту не было. Но если миссис Сантос уйдет на кухню, она сможет потихоньку одеться и незаметно выскользнуть из дома.
— Да, пожалуйста. Сок и яичницу и… жареный хлеб.
— Помочь вам сходить в ванную, пока я здесь?
— Нет, спасибо, я справлюсь сама. Мне уже лучше.
Женщина недоверчиво посмотрела на нее и вышла из комнаты. Откинув одеяло, Китти осторожно опустила ноги с постели и встала.
В голове тут же зашумело, перед глазами поплыли разноцветные круги, и она едва не упала. Пошатываясь, точно пьяная, Китти оперлась рукой о ночной столик. Дождавшись, пока пройдет головокружение, нетвердой походкой она прошла в ванную и несколько минут сидела на краю ванны, собираясь с силами.
Ей хотелось принять душ, но она боялась, что потеряет сознание. Все, что можно сейчас сделать, это умыться и почистить зубы. После этих нехитрых процедур она почувствовала себя совершенно измученной и снова присела, ощущая дурноту.
Поняв, что ей самой не удастся не то что спуститься по лестнице и выйти из дома, но даже одеться, Китти кое-как добралась до кровати и легла. По щекам ее катились слезы отчаяния.
Как она собирается спасать Тома, когда малейшее усилие стоит таких мучений? А ее голова… Пока она не двигалась, боль затихала, но стоило ей пошевелиться, как та становилась нестерпимой.
Китти зарылась лицом в подушку и горько заплакала. Бедный, бедный Том! Ему, должно быть, так страшно, так одиноко. А она здесь и не в силах…
— Милая, не надо плакать. Все будет хорошо.
В мгновение ока Джеффри оказался рядом и нежно обнял ее. В смятении Китти прижалась к родной груди не в силах сдержать душивших ее рыданий. Как бы ей хотелось все изменить…
— Я… я так боюсь за ребенка. Я никогда не рассказывала ему о деде. Не хотела пугать малыша. А теперь… теперь он…
— Тому надо потерпеть всего только до завтра. Я обо всем договорился, — сообщил Джеффри. — Утром мы улетим в Чикаго, а днем малыш уже будет с нами. Я тебе клянусь.
— Но ты не можешь ехать со мной, — воскликнула она и заплакала пуще прежнего. — Что, если нас остановят на границе? Я не могу допустить, чтобы ты рисковал собой. Я одна во всем виновата.
— Китти, я вовсе не рискую. — В голосе Джеффри звучала непоколебимая уверенность. Он поправил подушку, чтобы та могла устроиться полулежа, и протянул ей свой носовой платок. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь, дорогая.
Вытирая слезы, Китти вдруг припомнила, что примерно то же самое уже слышала от мужа в воскресенье утром, когда они впервые познали друг друга.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись спросила она, поймав себя на мысли, что только сейчас как следует разглядела Джеффри.
Он не только сбрил щетину, которая уже начинала больше смахивать на бороду, но и сделал короткую — несколько консервативную — стрижку. Вид у него стал более строгим, если не сказать представительным, а в глазах появилось какое-то затаенное выражение.
Ее Джеффри, того, которого она полюбила, больше не существовало. Перед ней сидел совершенно другой человек — холодный, сдержанный, почти официальный. Такого Джеффри она не знала. Это был чужой человек, незнакомец, который собирался поведать нечто такое, что, вполне вероятно, могло ей не понравиться. И Китти не знала, хочет она услышать это или нет.
Разумеется, было бы приятно узнать, что Джеффри не какой-нибудь уголовный преступник, но она боялась в очередной раз обмануться — теперь уже окончательно — в своих ожиданиях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
