Захватив ее врасплох, по телу пробежала волна дрожи, и толчки Макса, продлевая ее наслаждение, стали глубже, мощнее. Ари закричала, и через несколько мгновений эхом отозвался крик Макса, крепко притянув ее к себе, он прижался губами к ее солоноватому от слез виску.
– Все будет хорошо, – шепнул он.
Ари не ответила. Горло сжало будто тисками, и она разрыдалась бы, если б произнесла хоть слово. Он повернулся на бок, привлек ее к себе и пристроил ее голову на своем плече. Она вдыхала дивный запах его кожи. Если бы навеки остаться в его объятиях… Уставшая, измученная, она закрыла глаза и тихонько всхлипывала, пока не окунулась в сон.
– Ты уже можешь говорить?
– Конечно, – кивнула Ари.
Часы показывали почти восемь, и она уже успела без единого слова, молча выпить полкофейника. Вокруг нее ворохом лежали смятые простыни, а сама она восседала на постели, подоткнув под спину пару огромных подушек Макса. С трудом удалось ей отвести взгляд от захватившей внимание груды писем с именем Макса на конвертах, что была свалена на полу рядом с кроватью. Удивительно, как это она не наступила на них вчера вечером. Увидев, как она поспешно отвела взгляд, Макс нахмурился.
– Давай-давай! Можешь читать. В конце концов, объявление-то давала ты.
Ари выводил из себя уже тот факт, что письма лежали тут, в его спальне. А если она их еще и прочитает – наверное, просто взорвется.
– Нет, благодарю покорно.
Он наклонился и взял сверху один конверт.
– Вот, пожалуйста, одна дама. – Он взглянул на почерк, потом снова на Ари. – Ищет любителя приключений; живет на Блок-Айленде, обожает гонки на яхтах.
– Звучит превосходно. – Ари не собиралась спрашивать у Макса, почему ответы на объявление лежат у него в спальне – или же почему среди конвертов так много распечатанных. Стало быть, он их читал – заинтересовали.
– Ничего себе улов, а? – кивнул Макс в сторону груды писем.
– Да уж! – рявкнула она в ответ, не в силах справиться с раздражением.
А ведь вся эта чертовщина, задуманная с целью отвлечь внимание Макса на кого-то другого, прежде всего ее собственная идея. Да она просто идиотка.
– Ты разве не хочешь их просмотреть, выбрать идеальную для меня подругу? – Улыбнувшись, он оперся коленями на кровать и бросил на простыни непрочитанные письма. – Можешь гордиться, солнышко, ты написала чертовски заманчивое объявление.
– Я лишь перечислила твои… потребности, – возразила она и немножко подвинула ноги, чтобы он не раздавил их своим весом.
– Но ты еще и описала меня. – Он хмыкнул. – Причем так, что я стал выглядеть помесью Кевина Костнера и Эррола Флина.
– Это еще кто такой – Кевин Костер? – поддразнила она, улыбаясь в темные глаза Макса. И тем не менее, он прав: она составила неотразимое описание внешности мужчины, против чьих чар сама не устояла. – Собираешься позвонить любительнице регаты?
– Ммм… – помотал он головой, подтягиваясь к ней поближе. – Привлекают противоположности.
На кровати захрустела бумага, когда Макс, склонившись над ней, прижался к ее губам горячими, требовательными губами. Ари обхватила ладонями его лицо, наслаждаясь приятным покалыванием его утренней щетины. Он поднял голову и долго-долго смотрел на нее.
– Как ты? Все хорошо?
– Да, я чувствую себя… гораздо лучше.
Ари казалось, что она стала легче на много фунтов, как будто вчерашние слезы растопили всю тяжесть, камнем лежавшую на ее сердце. Ни встреча выпускников, ни рассказ Максу об Эдди ее не убили. Если не считать припухших глаз, от прошлой ночи не осталось никаких неприятных последствий. Вот только при первой же возможности она засунет все эти письма под кровать. С глаз долой – из сердца вон.
– Замечательно. – Макс поднялся с кровати и, отойдя к окну и засунув руки в карманы джинсов, замер, глядя на залив.
– А ты как? – Он снова повернулся к ней.
– Я влюбился в тебя с самой нашей первой встречи. Ты знала об этом?
Он не увидел, как она заморгала, – опять уставился в окно.
– Я… я тоже люблю тебя, Макс, – тихо ответила она и сама удивилась собственным словам. Потолок не обрушился, гром не грянул, мир не рухнул из-за того, что она призналась в любви Максимилиану Коулу.
Он рывком обернулся – и оказался в футе от кровати; лицо его казалось каменным.
– Тогда сделай что-нибудь.
– Я ничего не могу…
– Нет, можешь! – перебил он. – Можешь! Останься в Род-Айленде, Ари. И мы все решим вместе.
– Каким образом? Ты что, прекратишь ловить рыбу? Перестанешь уходить в море?
Вопрос ее был встречен молчанием. Синие, как океан, глаза бесконечно долго не отрывались от ее глаз.
– Это моя жизнь. Моя работа.
– У тебя есть завод.
– Я не могу провести остаток жизни в кабинете.
– А я не могу провести остаток моей жизни, мучаясь вопросом – вернешься ли ты в порт целым и невредимым.
– Я не представляю, как бороться с этим, любовь моя. – Он протянул к ней руки, умоляя понять его. – Не может же такого быть, тебе кажется, что я погибну, всякий раз, как ухожу в рейс?
Резкий звонок телефона разорвал молчание. Ни он, ни она не пошевелились, чтобы снять трубку, пока Ари, наконец, не отвела взгляд от Макса. Обогнув кровать, он поднес трубку к уху.
– Алло. – Кончики его губ опустились. – Когда? – Он посмотрел на Ари, и резкость его тона ее удивила, она поняла, что звонок касается ее. – Да, она здесь… Конечно. – И положил трубку.
– Что такое? – У нее вдруг сжалось сердце.
– У Руфи начались роды, но там не все гладко, и Пегги нужна твоя помощь. – Кой еще до завтра не возвратится.
– С ним связались по радио, но пока он вернется… сможет чем-то помочь…
Ари вскочила с кровати, отпихнула в сторону письма и огляделась в поисках своей одежды.
– Что это значит – не все гладко?
– Роды-то преждевременные, солнышко. Это все, что сказала твоя мама.
– А где они? В больнице Саут-Каунти?
– Да, пока там.
– Что это значит?
– Думаю, нам стоит туда поехать и на месте все выяснить.
– «Нам»?
Макс улыбнулся и кончиком пальца тронул ее щеку.
– А ты этого еще не поняла?
Глава десятая
Внучки, которых так ждали Пегги и Расти, родились в субботу, в половине двенадцатого утра. Их папа и дядя Кевин все еще были в сорока милях от берега, и им предстояло заполнить последние четверть трюма и отсортировать несколько тысяч фунтов рыбы. Тетя Карен хотела побыть в больнице, а дядя Расс сидел с детьми. Он с нетерпением ожидал рождения малышей – успеть бы вытащить сети с омарами, пока какие-нибудь любопытные туристы не уничтожили весь дневной улов. Линда оставила двоих своих карапузов у соседки, она прекрасно помнила, каково ей было, когда полтора года назад родился их первенец, а Кевин-то – в море. Дедушка Расти отослал Джоя и Джимми домой, а сам продолжал вышагивать по приемному покою больницы вместе с капитаном Коулом. Руфи чувствовала себя неплохо, но малышки родились совсем крошечными – каждая едва дотягивала до четырех фунтов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
