Японии в XXI веке? В условиях продолжающихся внутренних экономических проблем спустя десятилетие после того, как лопнул японский финансовый пузырь в начале 1990-х годов, и перед лицом суровой неопределенности в эпоху после холодной войны, глобальный нарратив Японии снова стал приближаться к универсализму. Фактически, восприятие того, что Япония не смогла внести полноценный вклад в войну в Персидском заливе 1990-1991 годов, травмировало Японию и подтолкнуло ее к активному внесению международного вклада через Организацию Объединенных Наций. Такой нарратив не был консолидирован, но дебаты усилились по поводу типов международного вклада, который Япония могла бы внести.
Япония взяла на себя инициативу по распространению в мире концепции "гуманитарной безопасности", которая с начала 1990-х годов подчеркивала важность "человека", а не "государства" в плане международной безопасности, что тесно связано с "универсальными ценностями", такими как права человека и демократия. В первом десятилетии двадцать первого века, после потрясений, вызванных азиатским финансовым кризисом (1997-1998) и террористическими атаками 11 сентября 2001 года на территории США, премьер-министр Коидзуми Дзюнъитиро (2001-2006) начал так называемую дипломатию, основанную на ценностях (kachi no gaiko или kachikan gaiko). Его речь в Сингапуре в 2002 году настаивала на том, чтобы Япония включила либеральные демократии, такие как Австралия и Новая Зеландия, в усилия Японии по "расширению Восточной Азии". В этот период японское правительство отстаивало демократические ценности, права человека и верховенство закона во всех декларациях АСЕАН+3. Такой сдвиг был закреплен при первом правительстве Абэ (2006-2007 гг.), когда во главе с министром иностранных дел Асо Таро в версии "Синей дипломатической книги" за 2007 год было заявлено, что "новый столп японской дипломатии [в дополнение к трем, рассмотренным выше в 1957 году] включает в себя акцент на универсальных ценностях, таких как свобода, демократия, основные права человека, верховенство закона и рыночная экономика, и создание Дуги свободы и процветания [выделено авторами]".
В то же время, нарратив и политика дипломатии, основанной на ценностях, воплотили в себе амбивалентность как во внутренней, так и во внешней политике. В начале 2000-х годов поддержка этого нарратива внутри страны не была широко распространена. После ухода премьер-министра Абэ Сидзо в отставку в сентябре 2007 года, акцент министерства иностранных дел на универсальной ценности ослаб, а также появились критические замечания в адрес того, как Абэ и Асо маскировали тоталитарное прошлое Японии и историю войны в своих попытках пересмотреть исторический нарратив Японии, чтобы "отделиться от послевоенного режима" (Sengo regimu kara no dakkyaku). В отношении Азии двойственность проистекала из того факта, что японское правительство продолжало колебаться по поводу навязывания этих ценностей своим соседям в контексте того, что эти ценности являются либо "пирогом в небе", либо опасным интервенционистским предложением. Это соображение было направлено на то, чтобы избежать ответной реакции со стороны региональных государств Индо-Тихоокеанского региона (особенно тех, которые не являются демократическими государствами, такими как Бруней, Камбоджа, Лаос, Мьянма и Вьетнам), и Япония оставалась двусмысленной в отношении того, в какой степени она будет продвигать универсальные ценности в регионе.
Поскольку в 2010-х годах подавляющая мощь и влияние Китая стали неоспоримыми, во время второго срока премьер-министра Абэ (декабрь 2012 - сентябрь 2020) Япония вернулась к дипломатии, основанной на ценностях. На этот раз японский нарратив стал более конкретным и ориентированным на политику, с введением концепции Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона (FOIP) во время шестой конференции TICAD (Токийская международная конференция по развитию Африки) в 2016 году. В своей речи премьер-министр Абэ подчеркнул, что "Япония несет ответственность за превращение места слияния Тихого и Индийского океанов, Азии и Африки в место, где ценятся свобода, верховенство закона и рыночная экономика, свободная от силы или принуждения, и превращение его в процветающее". Эта стратегия FOIP была наложена поверх дипломатии, основанной на ценностях, с региональными проектами Японии, начиная от мега-соглашений о свободной торговле, таких как Транстихоокеанское партнерство, и заканчивая инвестиционной инициативой в инфраструктуру в форме Партнерства для качественных инфраструктурных инвестиций, обе из которых появились в течение 2010-х годов. Нарратив японского правительства использует и поддерживает существующий международный порядок, основанный на правилах, под руководством США, как способ формирования и укрепления регионального порядка. В то же время, этот нарратив позволил Японии создать коалицию ценностей для противодействия агрессивному поведению Китая, особенно вокруг важных морских путей, таких как Южно-Китайское море.
В целом, японская инициатива FOIP, направленная на поддержание и укрепление существующего международного порядка, основанного на правилах, возникла в то время, когда Япония столкнулась с неизбежным упадком. Эта инициатива также была направлена на противодействие подъему Китая и его напористому поведению в регионе. В двадцать первом веке, когда Китай начал продвигать свой собственный глобальный нарратив, бросающий вызов доминирующему западному нарративу последних 100 лет, японский нарратив ассимиляции настаивал на сохранении порядка, в котором доминируют США и Запад.
Будучи лиминальной державой, расположенной в Азии в мире, где доминирует Запад, глобальный нарратив Японии колебался между стремлением стать образцовым учеником современности, следуя западным ценностям, и настаиванием на своей уникальности. Когда могущество страны было на пике, в 1930-х - начале 1940-х годов и снова в 1980-х годах, японский нарратив подчеркивал уникальные особенности страны как основу ее успеха. Таким образом, хотя незападные государства часто рассматривали "японскую модель" как альтернативу западной модели и подражали ей, например, ориентированной на экспорт экономике, эти модели не были намеренно созданы Японией, и даже если так, Япония считала, что такая модель будет уникальной и трудно поддающейся идеальному подражанию. Между тем, японский глобальный нарратив был и остается в настоящее время в поддержку так называемых универсальных ценностей, которые в большинстве случаев продвигаются Западом. Ироничная дилемма для Японии, страны, которая на пике своего могущества могла бы стать сильным кандидатом, способным продвигать альтернативные незападные ценности, заключается в том, что она так и не смогла продвинуть глобальный нарратив, которому могли бы следовать и поддерживать другие. В какой-то степени эта тенденция Японии позволила "англосферному" порядку, продвигаемому Соединенными Штатами и Великобританией, продержаться дольше, поскольку ассимиляционный нарратив Японии способствовал укреплению их версии универсальных ценностей.69 Более того, новый вызов, возникающий в результате вторжения России в Украину в 2022 году в период слабости Японии, еще больше приблизит Японию к демократиям Европы. На основе этого анализа мы можем сделать три основных теоретических вывода. Во-первых, статус власти имеет значение в формировании глобальных нарративов государства. Это кажется очевидным утверждением. Тем не менее, статус власти является полезным инструментом для признания государством своего положения в мире. Такое признание, в свою очередь, формирует его глобальный нарратив, который также показывает, к какому будущему статусу оно
