– Тасенька, прости Бога ради, заболтался. Отдыхай, мы не потревожим тебя, слово джентльмена!
Он вытянул Катю на лоджию и уселся в кресло, усадив ее на колени. Она прижалась к нему и замерла. Звезды окружали их со всех сторон. Внизу, сквозь темную листву голубовато мерцали фонари и тоже походили на звезды. Невидимое море наполняло воздух мощным, свежим дыханием.
– Отпусти меня, – шепнула Катя, – я не бестелесна.
– Ни за что! Я могу вечно сидеть так и вечно держать тебя на моих стальных коленях!
– Ну и терпи тогда, моя стальная балда, – засмеялась она, приникнув к его груди.
Он бы и сидел так всю ночь, прижав ее к себе и нежно касаясь губами волос, но Катя замерзла. Георгий понял это и, поставив ее на ноги, исчез в комнате. Через мгновение он появился с развернутым в руках одеялом и закутал в него Катю. Взяв ее на руки, он уселся в кресло, прижимая к груди свою большую куклу.
– Усни, я тебя покачаю. Закрой глаза, я буду смотреть на тебя.
В одеяле было тепло и уютно. Она чувствовала его близость, нежность, и неземной покой, который она уже не надеялась ощутить, вновь окутал ее ласковым облаком.
– Ты со мной, как мамаша с ребенком, – растроганно прошептала она.
– Ты и есть мой ребенок. У меня нет своих детей и, наверное, не будет…
– Я рожу тебе, сколько захочешь, только свистни! – подняла она голову из одеяла.
– Тогда десять! Слабо? Пять мальчишек и столько же девчонок, таких же прекрасных, как ты, любовь моя. – Он тихо засмеялся в темноте.
– Гитаристка твоя была? – сонно спросила Катя.
– Мишка пригласил. Сказал «Мой день, кого хочу, того зову».
– Она тоже ушла?
– Осталась для компании. Прикрыла меня, пока я удирал.
Уже засыпая, Катя вновь ощутила странное чувство – эта волшебная ночь проходит, но не исчезает. Она уплывает от них в далекую неведомую страну и поступает на вечное хранение в таинственную сокровищницу, где будет длиться бесконечно. Как и тот вечер на волнорезе, разделившем надвое дрожащую лунную дорожку…
Утренняя прохлада забралась под одеяло и разбудила ее. Георгий спал, откинувшись в кресле, не разжимая объятий. Катя долго смотрела на него, потом высвободила руку и осторожно коснулась бородки. Он вздрогнул, просыпаясь.
– Пойдем в комнату. Будет тесновато, зато тепло.
Тася что-то бормотала во сне. Георгий быстро разделся и рухнул. Катя легла с края, прижавшись к теплой спине. Ее рука застыла на мерно вздымающейся груди до солнца наступающего дня, ставшего для них последним в это странное лето…
Глава 23. Прощальная гастроль
Георгий ушел, когда девушки еще спали. Он шепнул полусонной Кате, что встретит ее после завтрака. Когда она вышла из столовой, под пальмой никого не было. Она осталась ждать и вскоре увидела спешащего по аллее, чем-то озабоченного Георгия.
– Что-то не так? – с тревогой спросила она.
– Потом, – махнул он рукой и строго оглядел ее туалет.
В то утро Катя надела свой любимый пляжный сарафан. Молния легко превращала его в халат, а коралловый цвет освежал и молодил. Георгий деловито выровнял бретельки и до упора задернул чуть приспущенную на груди молнию.
– Готова?
Катя кивнула и протянула ему сумку.
Их появление вдвоем и рука, уверенно расположившаяся на ее талии, объявили любопытствующим о переходе старого тандема в новое качество. Знакомые с интересом повернулись в его сторону. Тася махала им из-под зонта и по-свойски улыбалась. Прокурорша округлила глаза и присвистнула. Даниловна низко опустила очки и высоко подняла брови. Кэп-мен, в одиночестве прогуливающийся вдоль пляжа, уступил им дорогу и со скептической ухмылкой разглядывал спину Жоры. Виталик оторвался от тулячки и, почесывая в затылке, проводил парочку изумленным взглядом.
Они приблизились к Михаилу, беседующему с пышной блондинкой. Та внимала ему с утомленной улыбкой, уверенно роясь в его пляжном мешке. Судя по хозяйским движениям полной руки в чужом пакете, именно она вошла вчера в состав юбилейной компании, не оставив без нее юбиляра и минувшей ночью.
Михаил кивнул брату и демонстративно отвернулся от Кати.
Она присела на свободный топчан, а Георгий – на корточки перед Тарасовичем и его дамой. Он что-то шутливо напомнил им из событий вчерашнего вечера, на что те вяло улыбнулись.
Старший брат старательно не замечал Екатерину, а блондинка расщедрилась на пару равнодушных взглядов.
Георгий позвал Катю купаться и, доплыв до буйков, предложил сразу после окончания заплыва уйти с пляжа.
– Мишке нужно время, чтобы освоиться с новыми реалиями и подкорректировать планируемые родственные связи. Привыкнет, куда денется, – с уверенным смешком завил он.
– А если не привыкнет, а так и будет мстить по мелочам, как сейчас, с топчаном? Ведь знал же, что мы придем вместе. Трудно было еще один занять?
– Ошибаешься, уже начал привыкать, – улыбнулся Георгий. – Мне поручено передать тебе приглашение на семейный обед, он же малый семейный совет, имеющий состояться сегодня в кафе «Южанка» в три часа пополудни.
– Не о чем мне с ним советоваться. Он мне никто!
– Не обостряй, – посерьезнел Георгий. – Мишка руку дружбы нам протягивает. Не плюнем же мы в нее? Мы ведь с тобой люди мирные и мудрые?
Они попрощались и ушли с пляжа. Их путь лежал мимо сараюшки. Георгий шагал чуть впереди, крепко держа Катю за руку. Он вдруг потянул ее за собой и почти втолкнул в лачугу, защелкнув замок.
– Катя, я сегодня уезжаю.
Она растерянно смотрела на него. Смысл сказанного доходил с трудом.
– Уезжаешь? Как это?.. Почему?
– Утром принесли телеграмму. У друга суд. Заседание, наконец, назначили. Он сбил человека, а я – единственный свидетель его невиновности. Надо ехать.
– А как же… обед? Семейный совет?
– Успеем. И на обед, и на совет, поезд вечером.
– А билеты? – спросила она в последней надежде.
– Ты ж меня знаешь, договорюсь с проводницей, как нечего делать.
Она повернулась к двери, пытаясь открыть замок.
– Куда ты? – Георгий схватил ее за руку.
– На воздух. Душно…
– Я думал… может, простимся? У нас больше не будет времени…
Она удивленно оглянулась, споткнувшись о его тревожный взгляд и постепенно приходя в себя.
– А Михаил?
– Он не зайдет. С моря – сразу в «Южанку».
Она отошла от двери и покачнулась. Георгий подхватил ее и прижал к себе.
– Катя, Катенька, держись. Все только начинается. То ли еще будет. Я сам не ожидал, что придется расстаться так скоро…
– А не ехать нельзя? – оттолкнув его, спросила она.
– Я должен ехать, милая.
Она всмотрелась в беспокойные матовые глаза, перевела взгляд на крупные, чуть подрагивающие губы и одним движением от груди расстегнула молнию на сарафане, разлетевшемся алыми крыльями. Поведя плечами, сбросила его на пол и переступила коралловый атолл под ногами.
