Беги скорее одевайся, и я отведу тебя на первую пару.
Я протестующе застонала — и он, властно схватив меня за подбородок, поцеловал с такой одержимостью, что, казалось, одного этого поцелуя хватит, чтобы вновь пережить ту вспышку, которая случилась ночью.
Но этого не произошло. Когда он выпустил меня, дыхание было тяжёлым, надрывным, а мыслей в голове не было совсем. Только страстное желание чего-то… чего я ещё не знала.
— Быстро, — прохрипел он. — Я подожду снаружи.
Он вышел, сбросив огненную защиту с двери, а я чуть не разлилась лужицей на том самом месте, на котором стояла. В чувство меня привело ощущение медленно стекающей по ноге капельки.
Великая Праматерь, неужели все люди обречены испытывать это наслаждение… и это страдание?
С трудом взяв себя в руки, я всё-таки дошла до ванной. Райнер прав. До пары осталось совсем мало времени.
Через несколько минут мы с Райнером шли по длинному ледяному переходу в большой учебный корпус. Он стоял отдельным зданием, намного более приземлённом, чем замок Айсхолла, хотя также высечен в скале. Переход вёл на верхний этаж учебного корпуса, и из него открывался вид на полигоны. Несмотря на ранний час, на них уже царила жизнь. Среди снегов то и дело виднелись вспышки, потоки яростного пламени и другие проявления магии стихий. У меня от восторга замерло сердце. Магией здесь было пропитано всё. Каждый встречный нёс в себе могущественную, опасную силу, — и никто не придавал этому факту никакого значения. Конечно. Они с этой силой всю жизнь. Они родились и выросли среди таких же.
— Мистер Райнер, — тихо обратилась я к задумчивому профессору. Он опустил на меня взгляд с высоты своего внушительного роста. — Вы ведь Саргон, значит, родились и выросли в Виригии, так?
— Так, — он поднял взгляд прямо перед собой. — Почему такой вопрос?
— В Виригии ведь довольно мало драконов…
— Куда больше, чем было до Великих Перемен.
Я кивнула, признавая его правоту.
— Однако, и по сей день в Виригии не много драконов. На всех хватает трёх академий, в которых также обучаются и гости из других миров. А в Истхелльгене принимают даже людей.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
— Каково это… всю жизнь быть драконом в нашем мире?
Он вскинул бровь, снова с интересом посмотрев на меня.
— Даже не знаю, как на это ответить. С одной стороны, драконы правят этим миром, в наших руках все основные институты, финансовые потоки, силовое превосходство. С другой стороны, знаешь, не сильно-то мы от людей отличаемся. Те же чувства, мысли, проблемы. Да ты и сама до сих пор не до конца веришь, что являешься драконом.
— Уже верю, — тихо возразила я. — Сегодня мне удалось… услышать его зов.
— В самом деле? — Райнер, впервые за всё утро, улыбнулся. — Это же прекрасно! Полдела сделано! Надо только дожать немного. Может даже хватило бы обычного переливания силы, но потери слишком большие, может не получиться…
Он закинул руку за голову и резко почесал затылок, растрепав свободно спадавшие на плечи волосы.
— Значит, со мной всё нормально?
Райнер усмехнулся. Сузил глаза и едва заметно подмигнул:
— Конечно. Я же говорил.
Я прижала крепче к груди папку с письменными принадлежностями — всё, что у меня пока что было для учёбы. Тетради, карандаши, ручки и прочую мелочь этим утром Райнер привёз из города, и мне по большому счёту теперь нужны были только учебники. В какой-то момент мне даже показалось, что до поступления в Айсхолл у меня не было как таковой жизни: за эти пару дней я ни разу не хватилась никаких вещей, оставшихся дома, кроме, разве что, одежды.
Столько лет прожила на свете — и вот, за душой не осталось совсем ничего.
Когда мы подошли к аудитории номер триста два, где у меня должна была проходить пара по магии стихий, Райнер огляделся. По коридору шла девушка в учебной форме. Окинув нас любопытным, но не особенно выразительным взглядом, она вошла в аудиторию — и в коридоре воцарилась тишина. Лишь голоса доносились издалека.
— О том, что живёшь у меня — никому ни слова. Называй меня только “мистер Райнер” или “профессор Саргон”. Сегодня я у тебя пар не веду, но даже при случайных встречах старайся делать вид, что мы незнакомы. Всё ясно?
— Да, мистер Райнер, — пролепетала я, чувствуя, как краска вновь приливает к щекам, потому что впервые за утро позволила себе рассмотреть его и вдохнуть притягательный запах.
— Бездна, — выдохнул он, качая головой. — Держите себя в руках, мисс Линаэль.
Дракон развернулся на каблуках высоких кожаных сапог и, не прощаясь, ушёл прочь. Стук его шагов ещё долго разносился по коридору.
Адептов в коридоре становилось всё больше. В основном все направлялись в триста вторую аудиторию, и почти все бросали на меня странные выразительные взгляды. Надо было, наверное, тоже войти, но мои щёки горели, а по звенящему от напряжения телу то и дело пробегали волны мучительной тоски.
Что-то не так с этим местом. За всю жизнь никогда со мной ничего подобного не было, а теперь все эти чувства — будто река, прорвавшаяся сквозь плотину и готовая затопить меня с головой.
— Мисс Линаэль, — из омута ощущений меня выдернул строгий женский голос, и я резко обернулась. — Занятие вот-вот начнётся, опоздавших я на порог не пускаю, так что рекомендую вам поторопиться и занять своё место в аудитории.
— Простите, — я спешно скользнула в дверной проём, не сразу даже сообразив, что она обратилась ко мне по имени. Сделав несколько шагов обернулась, но даже не узнала эту женщину.
Потом сделала глубокий вдох и огляделась. Наверх тянулись ряды одноместных деревянных столов со стульями, и на каждой столешнице виднелась надпись с именем и фамилией. Присмотревшись, нашла парту с надписью “Линаэль Варгас”. Она оказалась на самом верху, в самом последнем ряду, где кроме моей стояла ещё лишь одна: “Теодор Артас Младший”.
Место пустовало.
Пару раз чуть не поскользнувшись на ступенях из полированного льда — ботинки были поношенные, и подошвы здорово поистёрлись — я поднялась на пятый ряд и села на своё место в волнительном ожидании.
Наконец, все места были заняты.
Почти все. Не хватало только Теодора Артаса, который должен был сидеть рядом со мной. Я почему-то стала посматривать на дверь, искренне переживая за своего соседа, ведь профессор могла и претворить в жизнь свою угрозу… но тот вбежал ровно с ударом колокола, который возвещал о начале занятия.
Словно ворон, он был весь в чёрном. Насмешка над формой: хотя он
