это совершенно нормально. Он смотрит на меня… а его рука продолжает двигаться.
Внезапно мой член дергается в штанах, пульсирует, наполняясь и болезненно прижимаясь к молнии.
— Да… наверное, — заикаясь, я стягиваю с себя рубашку и аккуратно перебрасываю ее через бортик раковины. Затем я расстегиваю молнию на джинсах, задаваясь вопросом, замечает ли он, насколько я уже тверд, просто наблюдая за тем, как он гладит себя.
Любой бы от этого возбудился, верно?
Конечно… не все втайне думают о том, как приятно было бы протянуть руку и потрогать его. Как ощущается член другого мужчины в твоей руке. Каков он на вкус.
— Черт, — молния пронзает основание моего позвоночника, и мой член дергается при этой мысли.
Когда я делаю шаг к душевой кабине, Дрейк отходит в сторону, прижимая Изабель между нами, а я двигаюсь под горячими струями воды. Душ действительно достаточно большой, чтобы три человека могли стоять в нем, не касаясь друг друга, но что в этом интересного?
Пока я ополаскиваю волосы, стараясь держаться как можно более уверенно, не пытаясь скрыть твердый член, торчащий из моих бедер, Дрейк проводит руками по мокрому телу Изабель. Она хмыкает, когда он пощипывает ее соски. Не сводя с меня глаз, они оба ласкают друг друга, не делая ничего, кроме прикосновений, и сводя меня с ума.
Разве это странно — чувствовать себя третьим лишним, когда это твой лучший друг и жена?
— Ладно, вы двое. Вытирайтесь и выходите. Встретимся в свободной спальне.
Изабель прикусывает губу, улыбаясь мне. Затем я выхожу из душа, беру полотенце и, вытираясь, сопротивляюсь желанию погладить себя. Нам предстоит потенциально долгая ночь… если я смогу держать себя в руках.
Быстро вытеревшись, я оставляю их в душе и направляюсь по коридору в свободную спальню, конечно же, не забыв заглянуть в бутылку с текилой. В комнате я просматриваю шкафы и ящики. Я знаю, что придумаю сегодня вечером, но не знаю, понравится ли это им. Это не совсем в стиле Дрейка.
Поэтому я выбираю несколько игрушек попроще. На этот раз не нужно сходить с ума. Красное кожаное весло с большим количеством изгибов. Мягкий кожаный флоггер для чувствительности. Мой опыт в использовании этих вещей примерно такой же, как и в исследованиях для клуба. Мы с Изабель еще не пробовали ничего подобного, в основном потому, что я не могу причинить ей боль. Слишком много травм в моей истории, но Дрейк мог бы — если бы она этого хотела.
Я держу весло, когда они наконец входят, все еще голые. Изабель стоит позади него, положив руки ему на талию, интимно поглаживая его голую кожу, и в этот момент меня охватывает что-то странное. Что-то, чему я не могу дать определение.
Все это время я скорее возбуждался, чем ревновал, при виде их прикосновений друг к другу, но вдруг, увидев, как им комфортно вместе, это чувство изменилось. Совсем чуть-чуть, но переход от возбуждения к зависти произошел.
Отбросив нерешительность, я бесшумно перемещаюсь по комнате. Вытащив Изабель из-за спины Дрейка, я веду ее к скамейке. Ее щеки раскраснелись после душа, а на лбу выступили капельки пота, но она так восхитительна, что я не могу удержаться и притягиваю ее к себе для поцелуя. Инстинктивно, она тает в моих объятиях.
— Ты знаешь, что это такое, детка?
Ее взгляд скользит по скамье, по четырем наручникам, прикрепленным к голове и ногам с каждой стороны, и я замечаю искорку любопытства в ее выражении. Приоткрыв губы, она кивает.
— Дрейк собирается пристегнуть тебя к этой скамье и отшлепать за все грязные поступки, которые ты совершила. Как тебе это? — Я негромко бормочу ей на ухо.
В ее дыхании слышится легкая заминка.
— А ты будешь смотреть? — спрашивает она, ее круглые зеленые глаза находят мои.
— Да, детка. Я буду сидеть в этом кресле и смотреть, как он заставляет тебя кричать.
Уголок ее рта приподнимается, когда ее рука неожиданно берется за мой член. Я издаю хрип, колени слабеют. Она долго поглаживает мой член, притягивая меня ближе к себе, и говорит: — Не трогай себя, пока смотришь. Я хочу, чтобы ты выдержал меня.
С рычанием я накрываю ее руку своей. — Моя грязная девочка. За это ты получишь дополнительный удар.
Когда мы с Изабель отстраняемся друг от друга, я смотрю на Дрейка, который трогает свои губы, глядя на нее, щиплет нижнюю и перекатывает ее так, что я чувствую то, чего не должен чувствовать.
— Что ты думаешь? Это хороший план для тебя? — спрашиваю я его.
Внезапно его рука обхватывает Изабель, притягивая ее ближе, и он зарывается лицом в ее шею. Она вскрикивает, когда его огромное тело поглощает ее маленькое.
— Наказать эту грязную девчонку, пока ты смотришь? С удовольствием.
— Тебе нужно безопасное слово, Рыжая, — говорю я, но она обрывает меня, прежде чем я успеваю предложить его.
— Намасте.
Моя голова наклоняется в сторону, когда Дрейк издаёт лёгкий смешок.
— Хорошо.
К тому времени, как я сажусь в кресло напротив, Изабель уже забирается на скамейку. Прижавшись животом и грудью к высокой части, она легко упирается коленями и руками в нижние выступы, и Дрейк не спеша надевает наручники на ее запястья и лодыжки. На ее лице застыло выражение нетерпения: она извивается при каждом застегивании наручников.
Я то и дело поглядываю на маленькое блюдечко на комоде с надписью "Ключи от скамейки для шлепанья", как будто они волшебным образом улетучатся, и моя жена навсегда прикипит к этому секс-девайсу.
Она сидит лицом ко мне на скамье, поэтому я не могу хорошо рассмотреть ее заднюю часть, но и этого вида достаточно. Ее голова и задница находятся в самом удобном для доступа месте, и она практически не двигается, что, судя по салистическому блеску в ее глазах, ей нравится.
— Ну как тебе, детка? — спрашиваю я, сидя в кресле.
— Приятно, — отвечает она, ерзая на скамейке, и ее голос звучит чуть глубже и тише, чем обычно. Она готова.
— Сколько? — спрашивает Дрейк, как будто он уже знает, что я решаю.
— Начнем с шести с каждой стороны.
Я наблюдаю, как кулаки Изабель сжимаются по обе стороны скамьи, пока Дрейк готовится. Он слегка массирует ее задницу, а затем отступает назад и наносит один удар веслом по левой щеке. Она издает высокочастотный гул, а ее глаза поднимаются и смотрят на меня.
Дрейк поглаживает другую щеку лицевой стороной весла, затем отступает назад и снова наносит удар. Она снова визжит, извиваясь еще больше.
— Вот
