Граф в молчании принял удар, ведь Хэл был его единственным сыном, но вскоре он взял себя в руки и поинтересовался, есть ли у него возможность выследить человека, который был главным виновником трагедии, — Гедеона Крайла, сейчас, вероятно, маркиза Ротердэйла. Ларчвуд не знал всех подробностей этой истории, но было совершенно ясно: что-то в ней было неладно, и Крайл и его друзья пираты должны были заплатить за это.
Сэр Генри задумчиво выслушал эти обвинения. В будущем он собирался использовать пиратов в своих интересах, так как знал, что может полностью доверять им, но Рандольфа Сарна среди его друзей не было. Кроме того, когда он уезжал из Англии, ему намекнули, что одной из его первых акций на Карибах должно стать избавление моря от пиратов, которые, как чума, нападали не только на испанцев, но и на своих соотечественников. И так как между Морганом и Сарном никогда не было приятельских отношений, это позволило сэру Генри спокойно дать согласие на его преследование.
Он сообщил лорду Ларчвуду о своих намерениях положить конец кровожадной карьере капитана Сарна и заверил, что они смогут прийти к обоюдному соглашению. После некоторых колебаний граф по секрету сообщил действительные причины своего прибытия на Ямайку. Обсуждение дальнейших действий заняло не меньше часа и закончилось к полному удовлетворению обоих джентльменов. Однако сторонний наблюдатель без труда мог бы заметить, что хотя лорд Ларчвуд и открыл свой секрет Моргану, но его светлость ничего не узнал о планах на будущее самого сэра Генри.
5. ИНТЕРМЕДИЯ НА ОСТРОВЕ
На широком песчаном пляже Пиратского острова лежал «Санто-Розарио», открыв для ремонта один из своих желтых бортов. Все эти три месяца работа продвигалась не слишком быстро, так как люди были ленивы и обидчивы, а Криспин не отваживался применять крутые меры. В любой момент мог вспыхнуть мятеж, и тогда ему пришлось бы бороться почти одному против десяти, так как Барбикэн знал, что из всей команды он может рассчитывать только на Матта Брайарли.
На противоположном конце пляжа, где под деревьями стояли стол и стулья, сидели леди Фрэнсис и лорд Маунтэйн, а маркиз Ротердэйл, тщательно укрывшись от взгляда сестры за мысом, карабкался на утес, чтобы добраться до гнезд морских птиц. Изо всех пассажиров «Санто-Розарио» только Джонатан получал удовольствие от их нынешнего положения.
Ее светлость сидела молча, сложив руки на коленях, и смотрела через лагуну, как волны разбивались о риф. Виконт тоже молчал и смотрел на девушку. Она представляла собой прелестную картину: ее нежный профиль выделялся на фоне темной листвы, а бриз шевелил рыже-золотистые волосы. Но в красивых голубых глазах застыла грусть.
Вскоре ее внимание привлекли пираты, которые на противоположном конце пляжа медленно двигали галеон. Криспин был там и работал наравне со всеми. С первого же дня их прибытия на остров он возвращался в лагерь только на ночь. Хотя он почти ничего не рассказывал, а больше молчал, мрачное выражение его смуглого лица говорило, что что-то не так. Сердце Фрэнсис сжималось, когда она замечала эти признаки тревоги на лице капитана. Она стремилась поддержать его, но со времени их появления на острове казалось, что невидимая преграда встала между ними. Он обращался с ней с вежливостью незнакомца, и Фрэнсис начинала спрашивать себя, не была ли его нежная забота о ней в ночь перед побегом только плодом ее воображения.
В этот момент виконт посчитал, что настало время сообщить ее светлости о своих чувствах. Он усердно искал расположения Фрэнсис до ее неожиданного обручения с Гедеоном Крайлом, а когда бегство девушки вновь дало возможность возобновить прежние отношения, он ни за что, ни за какие деньги не отказался бы от возможности жениться на ней.
Маунтэйн попытался привлечь внимание девушки, но безуспешно. Фрэнсис продолжала смотреть на дальний край пляжа, и более внимательный джентльмен мог бы отложить разговор, когда леди так рассеянна. Виконт, однако, не обратил на это никакого внимания.
— Фрэнсис, — позвал он, и, когда она не ответила, повторил более настойчиво: — Фрэнсис!
— Я прошу прощенья, Хэл! — девушка вздрогнула от неожиданности. — Что ты сказал?
Это было малообещающее начало. Его светлость был задет, но решительно продолжал:
— Вы очень устали на острове, но скоро корабль снова сможет выйти в море, и мы уедем отсюда. Единственное, что мы выиграли, сидя здесь, это то, что опасность для нас стала меньше. Скоро мы поплывем домой и попрощаемся с этой злополучной землей пиратов и ураганов.
Губы Фрэнсис дрогнули. Она попыталась протестовать, но виконт, добравшись до кульминации собственной речи, не заметил этого.
— И тогда, дорогая кузина, я буду требовать выполнения обещания, которое связывает нас, и поэтому прошу вашей руки!
Тут он мог не сомневаться, что она услышала его вопрос. Девушка покраснела и испуганно посмотрела на него широко открытыми глазами:
— Это не было обещанием!
— Это не было формальным обручением, но вы хорошо знаете, что это было желанием наших семей. Я сам читал письмо, в котором говорилось об этом. Я убежден, что ваш дед заключил этот контракт с вашего согласия.
Она сделала беспомощный жест.
— Я была совершенным ребенком, — сказала она, — это было так давно.
— Давно? — он удивленно посмотрел на нее. — Прошло меньше двух лет.
— Бывают обстоятельства, Хэл, когда время нельзя измерить днями или годами. Когда первый раз встал этот вопрос, я была совершенным ребенком. Я ничего не знала ни о мире, ни о мужчинах, и я была довольна, что дедушка устроил мое замужество. Я должна была выйти за вас замуж согласно его желанию, но сейчас все изменилось.
— В самом деле изменилось. Тогда мы были незнакомы, а брак был делом долга. Сейчас мы узнали друг друга, и я люблю вас.
— О, Хэл, пожалуйста! — она отвернулась, и ее голос задрожал. — Давайте не будем говорить об этом, ведь я… я не могу любить вас как мужа, хотя я ценю вашу дружбу.
— Но Фрэнсис… — начал он, но девушка прервала его.
— Хэл, я прошу вас! Эта тема мне неприятна. Простите, если я обидела вас, но я не могу больше обсуждать ее.
Несколько секунд он удрученно смотрел на девушку, а потом ему показалось, что он понял причину ее волнения.
— Какой я неуклюжий, что надоедаю вам с разговорами о замужестве! Вы еще не забыли об этом несчастном обручении с Гедеоном Крайлом? Я должен был понять это…
Фрэнсис хотела уже заверить виконта в его ошибке, но передумала и ничего не сказала. Кажется, это наиболее простой способ прекратить разговор или, по крайней мере, отсрочить его на неопределенное время. Ей казалось, что она не может думать ни о чем другом, кроме их отплытия с острова.
