— Погоди ты, Морева. Я вот только сегодня была в больнице у кумы и знаешь… — замолчала она, создавая интригу.
— Ты влюбилась в ее лечащего врача? Или кем являлся тот высокий зеленоглазый брюнет, чью биографию теперь знаю и я, кажется?!
— Ой, — фыркнула Настя, — забудь о нем. Помнишь этого выскочку Белова с нашей кафедры?
Сердце упало, ударившись больно о землю. От одного упоминания фамилии у меня кровь застыла в жилах, а язык прилип к нёбу. Только ждала, что скажет Настя дальше, хотя одновременно было ощущение, что все ее слова до меня так и не долетали, превращаясь в эхо.
— Андрей, — лишь промолвила я, глядя на удаляющуюся фигуру отца.
— Ага, Андрюша наш того. Доигрался, что оказался в реанимации и врачи говорят, что состояние плохое. Вот сегодня вечером и попал. Эх, а еще жить да жить…
Я больше не слышала, что говорила Настя. Шум в ушах стал настолько оглушительным, что захотелось сжать в ладонях голову, закричав, срывая голосовые связки. Не слышать, не понимать, не знать… Андрей, мой Андрей… С губ сорвался стон… Отчаяние и боль разрывали на части, крошили сознание, превращая все то светлое, что было во мне еще несколько часов назад, в пепел.
Мне надо было к нему… Обязательно. Иначе я не могла.
— Ты слушаешь меня или нет, — бубнила подружка, все это время явно делясь впечатлениями.
— Слушаю, что за больница? — произнесла сухо, почти безжизненно.
— А тебе зачем, Кать. Там его подружка истерит, едва на стены не бросается. Ты явно будешь лишней.
— Лишней? — сглотнув ком, промолвила тихо, чувствуя, как слезы бусинами покатились по щекам.
— Конечно. Пусть эта Юля разбирается сама. Раз в грудь себя чуть ли не бьет, заявляя, что она почти жена.
Телефон выпал из рук, а следом и я рухнула на грязный асфальт, закрыв ладонями лицо. Кислорода не хватало, будто рыбе, выброшенной на берег. И только шершавый язык серого чуда касался моего лица, а пес, скуля протяжно, пытался устроиться на моих коленях, явно ощущая, что мне так же плохо, как и ему было когда-то.
Глава 42. Андрей
Устроившись на заднем сидении такси, я уткнулся лбом в стекло и ловил взглядом неоновые вывески. В голове кружился хоровод из мыслей, воспоминаний, картинок, что походили на старые слайды, успевшие потерять яркость изображения. Я думал о своем детстве, родителях, мечтах, как многое бы хотел исполнить и сколько еще разочарований будет впереди. Размышлял о том, что произошло недавно, о той тонкой связи с Катей и сумасшедшем влечении к ней, о нежелании потерять этот хрупкий мир. Безумном страхе потерять ее. Никогда еще подобного со мной не происходило, я не к кому настолько сильно не привязывался, считая, что это все глупо и не нужно мне абсолютно. Зачем вредить самому себе, ведь рано или поздно всему свойственно заканчивается, я не верил в любовь — это все сказки для наивных девочек, мечтающих однажды проснуться принцессами. К тому же вокруг меня таких не водилось, нет, скорее прожжённые, искушенные жизнью девушки, которые успели пройти через множество рук.
— Приехали! — голос таксиста заставил вынырнуть из пучины мыслей, которая затягивала все глубже, унося куда-то далеко.
Я расплатился и вышел, ощущая неподдельный страх неизвестности. Пот проступил на спине, ноги не слушались, неужели это все со мной? С Андреем Беловым, который с трудностями-то толком не встречался? Вот с такими, настоящими, а не теми, когда в кармане нет лишних денег, чтобы купить выпивку в баре!
Оказавшись в приемном покое, чуть нос к носу не столкнулся с Юлькой. Ей-то, что здесь потребовалось?!
Она мерила шагами длинный полупустой коридор, где вдалеке на потолке мигала перегоревшая люминесцентная лампа, и то и дело всхлипывала, прижимая носовой платок к губам.
Сам факт ее присутствия в этих стенах меня сильно удивил, вот только никак не выходило сформулировать вопрос. Да и я не успел. Увидев меня, она тут же бросилась навстречу, повиснув у меня на шее. Уткнулась холодными губами в скулу, продолжая трястись, словно одинокая ветка на осеннем ветру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
От такой реакции бывшей подружки я слегка онемел, стоял, как деревянный, даже обнять ее не удосужился, только голову вскинул, сделав глубокий вдох. Ненавидел женские истерики и желание из всего сделать драму, а она, кажется, как раз и начинала разыгрываться в этих стенах, пропитанных запахом лекарств.
— Что ты здесь делаешь, Юля?
— Я? — отстранившись от меня, выгнула она брови дугой, будто бы вопрос прозвучал до идиотизма глупый.
— Ты, — засунув руки в карманы, хмыкнул равнодушно.
— Белов, не будь таким бесчувственным, — цокнула Юлька языком, ударив меня женской сумочкой по плечу, однако, я продолжал стоять на своем, ожидая ответа. — Мы не чужие люди, а твой отец, считай, мне почти родственник, потому я имею право волноваться.
— А никто тебе и не запрещает, — пожал плечами, наклонившись к ней, чтобы иметь возможность прошипеть на ухо: — Только не увлекайся и не переигрывай. Подружка отца чертовски ревнива и может надрать тебе задницу.
— Ты придурок? — покрутила Юлька пальцем у виска, выпучив глаза, словно рыба.
— Нет, детка, просто иногда полезно пораскинуть мозгами, оказывается.
— Жизнь под одной крышей с твоей бабулей дурно на тебя подействовала, — не осталась в долгу моя бывшая, — ты стал страдать склерозом, дорогой, забыв, что существует договоренность и…
— Забудь уже, Юль, никакой свадьбы не будет. Я, конечно, понимаю, что ты спишь и видишь, устроиться хорошо в этой жизни, но, увы… Не со мной. У меня, знаешь ли, другие планы.
— Да? — зло процедила она, а ее щеки покрылись красными пятная от гнева. — Поделишься?
— Всенепременно. Решил уехать в горы, осталось сдать сессию и, пожалуй, да… Дзен и все такое.
— Ты заболел? Может, попросить врача тебя осмотреть, пока мы в больнице, — коснулась Юля ладонью моего лба, насупившись от непонимания.
Похоже, в голове моей подружки не укладывалась мысль, что кто-то вообще посмел променять ее и перспективу семейной жизни на одиночество и пребывание черте где. А я был готов хоть на необитаемый остров лишь бы подальше от этого курятника. Не знаю, отчего такие резкие перемены во мне происходили, но я, словно сбросил скорлупу, увидев мир в иных красках и с другой стороны. И мне это не нравилось, только понял одно: наверное, необходимо было, чтобы в дом пришла беда, именно она заставила меня сбросить все лишнее, что мешало двигаться вперед.
Я плыл по течению раньше, ощущая безмятежность, да и чего волноваться было, когда над головой имелась крыша, в холодильнике были продукты, в гараже тачка, а на карте крупная сумма, которую можно было спустить за один вечер. Отсутствие цели и полный пофигизм. Главное — возможность купить все, а оказалось, что самое важное и приобрести-то с помощью дурацких бумажек невозможно!
— Юль, иди домой, — натягивая бахилы, сухо произнес я.
Не до нее было, да и больница не лучшее место для выяснения отношений, не хватало, чтобы она еще скандал здесь учинила. Уверен был — Юлька может. Конечно, покопаться в поиске истинных причин ее присутствия здесь хотелось, но отец был куда важнее, чем пустоголовая девица, у которой вместо мозга стразы.
— А ты отвезти меня не хочешь? — надменно взглянув на меня, задала неуместный вопрос она. Будто бы я пришел сюда прогуляться, мимо проходил и решил, а почему бы не зайти.
— Там мой отец, — ткнул я пальцем вглубь коридора. — Я не знаю, что с ним, понимаешь. Не знаю прогнозы врачей. Единственное мое желание — увидеть его. Да, мы не очень ладили всегда, но это не отменяет того факта, что я его сын.
— Иди, — взмахнула она рукой, — там его грымза в холле, — скривила Юля губы.
— Вы успели познакомиться? — поскреб я небритый подбородок, понимая, что устал и пока не в состоянии думать над этой головоломкой. Первое и основное — состояние отца, все остальное — потом.
