Правда, никто не осмелился бы их пожалеть.
Джесс стояла перед Халлероком, выпрямившись, и все же ей приходилось смотреть на него снизу вверх. Трехметровый рост и почти два центнера веса не лишали атлетическую фигуру тигриной гибкости. Да, ей было на что посмотреть.
Служебная форма служила намеком, который Джесс поняла, хотя и не нуждалась в нем. В глазах Халлерока блистал лед его родной планеты, но там же можно было различить тепло и надежность человеческой силы, торжествующей над торосами и морозным дыханием грозной природы. Этот сын народа-победителя глубоко осознал, что Галактика бескрайна и бездонна для любого разумного существа, и поэтому присоединился к Конфедерации, близкой ему по духу.
Однако, как и Джесс, марквирианин чувствовал себя гигантом среди карликов. Даже если он и не хотел этого признать, каждой клеточкой тела Халлерок ощущал потребность в обществе себе подобных.
Джесс, пытливо, но осторожно открывая свой разум этому феномену, этому чудовищу Галактических Зон, вдруг отчетливо осознала все это и еще многое другое, и, наконец, смягчилась.
Родственная душа! Ее глаза засветились улыбкой.
— Рада познакомиться, Агент Халлерок! — произнесла Джесс.
* * *
И в это самое время Пэйгадан приняла решение, что настал подходящий момент для того, чтобы ликвидировать миниатюрное ПТ-устройство, которое она когда-то чуть ли не целый час устанавливала в стене над правым верхним углом зеркала в кабинете Джесс.
Этих рослых детей сейчас, должно быть, переполняют эмоции оттого, что они встретили наконец-то кого-то из своих, однако очень скоро они вспомнят о крошке Пэйгадан. И первое, что придет на ум подозрительному Халлероку, будет связано с возможным присутствием Подглядывающего Тома.
Хорошо, что эти крошечные устройства не оставляют никаких следов!
Она стащила с себя ПТ-шлем, деликатно зевнула и на минуту расслабилась, самодовольно поглядывая на видеоэкран.
— Вот что я называю стоящим заданием! — сказала ланнайка видеоэкрану. — Ни малейшей ошибки, а ведь как банально все начиналось!
На мгновение она задумалась. Серебристые глаза медленно закрылись, затем открылись вновь.
— Не удивительно, — заметила она, — что Центральный выбрал именно меня для выполнения почетной Миссии Пятерых, и это всего лишь после нескольких выполненных заданий! Да, когда возникает настоящая проблема, ланнайский мозг не дает осечки!
Сотни тысяч дружественно настроенных пикселей на видеоэкране молчаливо зааплодировали ее пламенной речи. Пэйгадан милостиво улыбнулась в ответ. В этот момент ее глаза снова закрылись, а голова начала клониться вперед.
Затем девушка внезапно выпрямилась.
— Эй, — негодующе воскликнула она, пытаясь справиться с приступом сонливости, — что все это значит?
— Снотворный газ, — откликнулся голос Змейки, — раз уж вы нацелились на новую работу, всю дорогу до Джелтада придется проспать. Вам необходим отдых.
— Но это же целая неделя! — запротестовала Пэйгадан. Однако, хотя и не могла припомнить, как это получилось, но она оказалась уже в своей сомнокабине, свернувшись калачиком. Подушки надувались под ее головой, удобно поддерживая, а огни по всему кораблю один за другим гасли.
— Ах ты, хитрюга! Я еще разберусь с твоими рефлексами!
Но угроза так и осталась без ответа. Впрочем, она бы его не услышала — должна будет пройти целая неделя, прежде чем Агенту Зоны Пэйгадан вновь позволят приобщиться к тому, что происходит вокруг.
Тем временем по гигантскому телу Змейки разлилось тихое жужжание. Одновременно с этим в опустевшей и неосвещенной ходовой рубке яркая голубая искра индикатора скорости начала решительно карабкаться вверх.
Жужжание перешло в рев, затем в нем появились высокие ноющие нотки, и оно стало неслышимым.
Голубая искра остановилась как раз напротив отметки «Критическая».
Пространство сжималось перед Змейкой, она спешила домой, успешно завершив очередную миссию.
И скорость ее все возрастала и возрастала.
ВТОРАЯ НОЧЬ ЛЕТА
(The Confederacy Of Vega — 3)
В ночь, наступившую после того дня, когда на земле Венд планеты Нурхат началось официальное лето, в большой яме у восточного края фермы, принадлежащей отцу Гримпа, снова появились мерцающие огни.
Потушив свет, Гримп более часа любовался ими из открытого окна своей комнаты наверху. Снизу до него доносился прерывистый ропот голосов. Вся ферма наблюдала это удивительное зрелище.
Да и на другой ферме, которая располагалась двумя километрами выше по долине, любая живая душа, завидев яму, тут же делала то же самое. К примеру, гончая собака, принадлежавшая деревенскому стражу, вдруг начала возбужденно выть, но, правда, быстро успокоилась. Точнее, ее успокоили, подумал Гримп. Страж терпеть не мог, когда кто-то поднимал шум из-за огней, включая гончих.
Правда, на этот раз возбуждению гончей имелось некоторое оправдание. Из своего окна Гримпу было хорошо видно, что сегодня огней было намного больше, чем в прошлом году. Огромные, сверкающие голубые пузыри бесшумно плавали по кругу, периодически поднимаясь и снова опускаясь в яму. Иногда один из них взмывал вверх чуть ли не на сотню метров или перекатывался за край ямы на такое же расстояние, чтобы зависнуть там на некоторое время, а затем мягко вернуться на место. Дальше этого они никогда не заходили.
Сферическим разведчикам Хальпов и в самом деле не было никакой необходимости заходить дальше, чтобы получить информацию, за которой их послали те, кто сейчас прислушивался к их неторопливому бормотанию. На некоем хальпском эквиваленте человеческой мыслеречи, из голубых сфер, до них доходили короткие сообщения, вроде такого:
«Никаких признаков враждебной активности поблизости от точки наступления не зафиксировано. Нет никакого оружия или энергетических устройств с мощностью вне заданных параметров. С момента последнего исследования серьезных изменений на территории не обнаружено. Обостренное любопытство автохтонов есть следствие вызываемого нами у них чувства тревоги и подозрительности. Никакой открытой враждебности не наблюдается».
Рапорт плавно продолжался, непрерывно и автоматически повторяя одно и то же, пока голубые сферы беззвучно всплывали над необычной ямой и вновь в нее погружались.
Хотя глаза у него слипались, Гримп все еще продолжал наблюдать за огнями, пока над краем долины не возник и не разросся серебристый отблеск, возвестивший о том, что медленно восходит Большая Луна Нурхата, чтобы, словно планетарный страж, самой взглянуть на огни. Голубые пузыри сразу же начали тускнеть, как они всегда тускнели в лунном сиянии каждое прошлое лето. Когда над холмом назидательно навис верхний край желтого диска Большой Луны, яму окончательно покрыла темнота.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
