Воды гуанчей через несколько недель становятся ольмекскими водами, и в такой же короткий срок перуанские воды становятся пасхальскими. Мне самому довелось пройти по этим путям на папирусной ладье и на плоту. Конвейеры, катящие в наши дни на запад вдогонку за солнцем, существовали и во времена гуанчей и ольмеков, и было бы опрометчиво полагать, что суда не могли пересекать океаны до 1492 г. а плоты — до наших дней.
Глава 5
Колумб и викинги
Сохранностью саг, в которых запечатлены древнейшие воспоминания народа, Норвегия обязана потомкам тех, кто бежал в Исландию более тысячи лет назад. Норвежские саги были тщательно записаны от руки латинскими буквами на пергаменте после официального введения христианства в Исландии в 1000 г. и образовали основу скандинавской литературы в века, предшествующие плаваниям Колумба. С принятием латинского алфавита было оставлено и забыто исконное норвежское письмо — руны. «Сага об Инглингах», посвященная начаткам норвежской истории и первоначальному заселению Скандинавии, была записана ученым-исландцем Стурлусоном (Holtsmark and Seip, 1942[162]). Обнаруживая основательное знание географии, автор предания о происхождении и миграциях первых скандинавских правителей помещает исконную родину этих полубогов у восточных берегов Черного моря, на границе Азии и Европы. На территории Прикавказья, от реки Дон до северо-восточной Турции, говорит сага, жили древние норвежцы, управляемые династией Инглингов. В те времена они подверглись натиску бесчинствующих римских легионов, и бегство было единственным способом уцелеть. Снорри подробно описывает странствие через Европу, переход из Саксланда (Саксония) в Данию, Швецию и Норвегию. По древней саге, эти первые переселенцы из Причерноморья несли с собой идею рунического письма.
Естественно, при таком историко-географическом прошлом викингам после их крещения было нетрудно находить путь в святую землю, и они часто ее посещали, спускаясь на многочисленных судах по русским рекам до Черного моря или огибая Испанию и входя в Средиземное море через Гибралтарский пролив. Викинги проходили Гибралтар со стороны Атлантики спустя 2 тысячелетия после того, как финикийцы шли через тот же пролив в противоположную сторону. Но хотя эти два народа объединяет не только мореходное искусство, хотя их открытые суда с резными фигурами на носу, с прямым парусом и щитами вдоль бортов так похожи, что не различишь на изображениях, викинги не могли свершить того, что, возможно, удалось сделать финикийцам, — проплыть по Канарскому течению достаточно рано, чтобы повлиять на аборигенную ольмекскую культуру Америки. Сама хронология свидетельствует, что бородатые светловолосые благодетели, отображенные в текстах и иконографии доколумбовых цивилизаций Центральной Америки, не могли быть викингами.
Настоящая глава содержит доклад, прочитанный на норвежско-американском юбилейном торжестве 12 октября 1975 г. в Миннеаполисе (штат Миннесота). Сенат США единогласно постановил включить ее в «Вестник конгресса» от 30 октября 1975 г.
Кое-кто пытается умалить подвиг Христофора Колумба, заявляя, что он не первый ступил на берег Нового Света. Однако достижения Колумба и их радикальное воздействие на весь мир сохраняют свое значение независимо от того, сколько людей до или после него ступало по американской земле.
Согласимся тем не менее, что до Колумба пришли в Америку другие. Ацтеки, инки и сотни иных племен и народов уже обитали там, когда к берегам Нового Света впервые причалили европейцы. Пирамиды, города с улицами, монументами и величественными дворцами строились в Америке еще до нашей эры. В некоторых областях умеренного пояса ландшафт был испещрен архитектурными сооружениями и руинами, пересечен мощеными дорогами, зеленел полями хлопчатника и пищевых культур. В Мексике майя и ацтеки запечатлели на бумаге свою историю за сотни лет до рождения Колумба. Правители в Мексике и Перу располагали армиями, намного превосходящими вооруженные силы современных им европейских королей; астрономия, медицина и многие искусства и ремесла достигли уровня, до которого Старому Свету подчас было далеко.
Разумеется, все это нисколько не умаляет заслуг Колумба. Его место в истории не становится меньше от того, что ко времени его прихода из Европы земли Нового Света были основательно исхожены людьми.
Мы никогда не узнаем имя первого странника, пришедшего в Америку: в мире не было еще письменности, когда этот человек каменного века вместе со своим родом в поисках пищи где-то в Арктике перебрался из Азии на Аляску. Это никем не документированное начальное открытие состоялось по меньшей мере за 30 тысяч лет до н. э., а то и намного раньше.
Спустя тысячелетия, но все еще за много веков до Колумба внезапно начался расцвет замечательных культур в ограниченной сплошной полосе от Мексики по Перу. Народы Мексики стали высекать монументы и записывать тексты в память о выдающемся мореплавателе Кецалкоатле. Согласно иероглифическим текстам, этот белый бородатый основатель мексиканской иерархии пришел из-за Атлантического океана, как это впоследствии сделали испанцы.
Хотя предводитель ацтеков Монтесума в первый же день прибытия испанских конкистадоров к его двору поведал им об их предшественнике Кецалкоатле и его спутниках, европейцы никогда не признавали Кецалкоатля соперником Колумба. Его история была записана не понятными им латинскими буквами, а в языческих ацтекских кодексах, большинство которых тщательно собрали и сожгли, как дьяволово творение, сопровождавшие конкистадоров европейские священники.
Иначе вышло с появившимися много позднее записями о Лейфе Эйриксоне, сыне Эйрика Рыжего из Братталида в Гренландии. Письменные источники не ставили ему в заслугу каких-либо культурных подвигов или прочного влияния в Новом Свете, как это было с Кецалкоатлем. Все достижения Лейфа ограничивались короткими разведочными вылазками из дома, который он и его люди построили в приморье. Но его сага была записана латинскими буквами норманнскими поселенцами-христианами в Исландии и Гренландии, а потому значила для европейских умов больше, чем иероглифы ацтеков. В итоге Лейф Эйриксон, европеец, исторически известное лицо, а не Кецалкоатль, нечаянно оказался в глазах многих своего рода соперником Христофора Колумба.
Разумеется, никто не может лишить Лейфа Эйриксона и Христофора Колумба заслуженных ими лавров. Их деяния вообще несопоставимы. Тут не приходится говорить о каком-либо состязании или сравнивать их историческую роль; нет ни нужды, ни причин принижать одного, чтобы вполне оценить достижения другого. Попытаемся разобрать причины, породившие представление о каком-то «соперничестве», и воздадим каждому из этих двух исторических лиц по заслугам: Лейфу Эйриксону как первому европейцу, о котором точно известно, что он ступил на землю Нового Света в арктическом и субарктическом поясе, и Христофору Колумбу как человеку, открытие которым тропической зоны Америки распахнуло ворота для европейского завоевания Нового Света и становления известных ныне американских наций. Было бы одинаково несправедливо подвергать сомнению открытие Лейфа Эйриксона как выдумку языческих викингов и отрицать, что плавания Колумба изменили облик мира более, чем какое-либо иное событие христианского летосчисления.
