Кессель фыркнул.
– Если вдруг забыла, мелочь, это ты вломилась ко мне. Так что не тебе качать права, даже если очень не терпится объяснить каждому лично, как мы все тут неправильно живем.
– Ты игнорировал меня двое суток! – взорвалась я. – Как будто вообще забыл о моем существовании.
– Почему это?
– Я ждала, что ты соизволишь со мной поговорить… – Я раздраженно скрипнула зубами. – Обсудить наши планы, будущее…
– Какое будущее, мелочь? – насмешливо протянул он. – Ты вылетела вон, едва увидев меня голым. Так что пока, как мне кажется, рано переводить отношения в горизонтальную плоскость.
Он издевается, что ли?
– Да с чего ты вообще решил, что я… – Я едва не захлебнулась от возмущения. – Да я совершенно… И вовсе не…
Шейдер выразительно посмотрел на меня, и я поспешила заткнуться, пока не наговорила лишнего. Слишком уж часто в его присутствии мысли текли совсем не туда. И не только мысли…
– Не эти планы, Кессель, – с трудом собравшись, ответила я. – А месть литианам за Михелей, добычу информации о лаборатории, где производят отраву для шейдеров. Эти планы!
– Мы разбираемся.
Ну, конечно. Очередная попытка уклониться от разговора, кто бы сомневался.
– Кессель, – злобно подалась я ближе, глядя прямо в наглые светлые глаза, – напоминаю, это была моя идея. И я хочу быть включена в ее осуществление, а не сидеть тихо и ждать, пока у тебя найдется на меня время. Если все остальные так рады подчиниться любому твоему приказу, это их право. Но я не они. Тебе придется со мной считаться.
– Достать ключ-карту сложнее, чем ты думаешь, Солана.
– Нет, не сложнее, – возразила я. – Если бы ты додумался поинтересоваться моим мнением, я бы сказала, что знаю, как это провернуть. Ли Эббот. Я знаю Ли Эббота. И он меня знает. Я смогу пройти в литианский полицейский участок к своему горячо любимому отчиму, и он лично с огромной радостью прикажет меня впустить, потому что не упустит возможности поиздеваться. Так сказать, в память о прошлых временах… – Я жестко усмехнулась. Хавьер помрачнел. – Он все еще уверен, что может меня запугать, что я не представляю для него угрозы. А значит, Ли Эббот подпустит меня к себе. Близко. Достаточно близко… – От детских воспоминаний стало не по себе, но я загнала старые страхи как можно дальше. – Я знаю, где он хранит ключ-карту. Я смогу ее вытащить.
– И что дальше? – саркастично откликнулся шейдер. – Думаешь, тебе позволят уйти? И даже если да, ты всерьез планируешь взломать базу данных самостоятельно?
– А дальше… – На секунду я замолчала, собираясь с мыслями. – Дальше будешь действовать ты и твои боевики. Но для того, чтобы получить доступ к полицейской системе, вам нужна я. А ты проигнорировал меня и сам отправился делать шисс знает что. Хотя… наверное… знал про мою связь с Ли Эбботом. И понимал, что использовать меня – самое простое и логичное решение.
– Знал, – не стал отпираться Кессель. – Как и то, что ты не сможешь вернуться. Ты видела, что стало с Саулом и Хель. А они всего лишь нагрубили Ли Эбботу. Ты же спасла того, кого литиане хотели бы видеть мертвым, и помогла нам найти их сверхсекретный дротик.
В голосе боевика прорезались жесткие нотки. Я понимала, он вспомнил медиков специально, надеясь тем самым испугать меня и оттолкнуть от самоубийственного решения. Но я не собиралась сдаваться. Пусть противостояние Ли Эбботу и будет стоить мне свободы и жизни, я сама сделала этот выбор.
– Я… – Вдох, выдох. Взгляд в пол, голос тише и глуше. – Я глубоко раскаиваюсь. Я поняла свою ошибку, вдоволь насмотрелась на низость и мерзость трущобной жизни и мечтаю вернуться. Наверх, к своему сиятельному отчиму. Я готова снова стать послушной и покорной…
Шейдер скептически усмехнулся.
– Ты не очень убедительно лжешь, мелочь.
Волна раздражения, всколыхнувшаяся внутри, разрушила и без того не слишком хороший образ. Я вскинулась, обжигая Кесселя упрямым злым взглядом.
Шейдер покачал головой, будто говоря: «Безнадежно».
– У меня есть время потренироваться, – буркнула я, не желая признавать его правоту. – Послушай… это мой выбор, и мне решать, как мне жить и что делать. Я могу вам помочь. А на мою возможную смерть от кулаков Ли Эббота… скажи честно, разве тебе не плевать? В коллекторе ты был готов скормить меня шиссу ради дротика, который все равно оказался бесполезным. Так почему сомневаешься сейчас?
– Нет.
Ответ шейдера сбил меня с толку.
– Что нет?
– Нет, не бесполезным. И нет, мне не плевать.
– Почему? – искренне удивилась я. Кессель выразительно посмотрел на меня, а я… опять подумала совершенно не о том. – Слушай, только не надо говорить, что это из-за сексуального притяжения. Да, признаю, нас тянет друг к другу. Но, по сути, это ведь ничего не значит, верно? Шейдам плевать, как и с кем получать энергию. Это просто гормоны, инстинкты. В природе шейдеров не испытывать привязанности и не хранить верность. Секс – это просто еда для второй сущности, если ее не подавляет блокиратор…
Темная бровь насмешливо изогнулась. Я осеклась под его внимательным взглядом.
– Ну, что? Что?
Кессель вздохнул.
– Шейдер – это не только шейд, мелочь, – снисходительно, словно неразумному ребенку, объяснил он. – Далеко не все в жизни шейдеров крутится вокруг секса.
– Но… в чем тогда дело?
– Дело? Дело в том, что много лет назад… Я обещал твоему отцу, что с тобой ничего не случится.
Заготовленный ответ застрял в горле. Я смотрела на Хавьера во все глаза, одновременно веря и не веря его словам.
Тишина давила, нервы были точно натянутый трос. Хотелось продолжения, но шейдер не спешил объясняться.
– Рассказывай, – нервно выпалила я, когда молчание стало уже совсем невыносимым. – Все. На этот раз я не отпущу тебя, пока ты не закончишь. И никому не позволю нам помешать.
Вместо ответа шейдер прошел мимо меня в кабинет и запер дверь изнутри. А потом остановился ровно под пустой шестигранной нишей меж двух шкафов. Нишей, где когда-то… была панель с выгравированным механическим солнцем, перенесенная на мемориал в старом полуразрушенном ангаре. И где отец, держа меня на руках, мечтал о лучшем мире для всех нас.
– Хорошо, мелочь, – тихо проговорил Хавьер Кессель. – Будь по-твоему.
![]()
– Что ты хочешь узнать?
Я тяжело сглотнула. В горле почему-то пересохло, слова давались с трудом.
– Все. Все как есть. Как мой отец оказался втянут в дела «Механического солнца»? Почему Рамон обмолвился, что он торговал наркотиками? Да и вообще, почему я никогда не знала, что у меня есть дядя?
Кессель усмехнулся.
– Ну, последнее – это просто. Видимо, твоя мать не особенно распространялась о своих родственниках. Логично – они с братом не очень-то ладили. Она не смогла простить переезда в трущобы ни ему, ни твоему отцу.
– Переезда? – недоверчиво переспросила я. – Мы же всегда жили в трущобах.
– Не всегда. – Увидев искреннее непонимание на моем лице, шейдер тяжело вздохнул. – Мелочь, что ты вообще помнишь о своем отце?
На самом деле я не помнила почти ничего – лишь смутные расплывчатые образы в ореоле тепла и света. Большие ловкие руки, добрая улыбка, лучистые морщинки вокруг глаз. Я точно знала, что отец любил меня – мастерил простеньких роботизированных кукол с нарисованными лицами, баловал тайком от мамы настоящими органическими фруктами и соком, играл со мной, а перед сном рассказывал придуманные им самим сказки, которые я когда-то выучила наизусть все до единой. Он был моим супергероем, неунывающим и всемогущим, и в целом мире не было для меня никого важнее и ближе.
Да, я почти ничего не помнила о нем самом, но день, когда я лишилась отца, врезался в память, почти не потускнев со временем. Как будто солнце погасло, на долгие годы погрузив меня в холод и темноту, где не было места любви и заботе. Ли Эббот и мать, с которой мы лишь сильнее отдалились друг от друга, не могли заменить его. Никто не мог. Только с Михелями я понемногу начала оттаивать, возвращаясь к жизни…
