— Если бы этого ползучего гада уже не арестовали, я бы собственными руками оборвал ему все его лапы, — процедил он. Взмахом руки он отбросил куда-то Флокар и все планеты этой системы, повернулся к Джиму лицом, расправил нахмуренные брови, улыбнулся и сказал: — Теперь ты дома. Тебе нечего бояться, я с тобой.
Он взял Джима за руки, и они стояли так, глядя друг другу в глаза, а вокруг них летели звёзды и туманности. А может быть, это они сами куда-то мчались по Вселенной с огромной скоростью, чувствуя тепло рук друг друга; Джим весь растворился в глазах Фалкона и уже действительно находился в полёте, не ощущая ног под собой и превратившись в бестелесный дух.
* * *
В комнате у Фалкона было солнечно: золотой свет лился в окна. На светло-бежевом атласном покрывале кровати был небрежно раскинут лётный костюм и плащ, посреди коричневого с жёлтым узором ковра валялись сапоги с шнуровкой по бокам, в покрытом бордовым чехлом кресле лежал рюкзак и перчатки.
— Садись, — сказал Фалкон Джиму, освобождая кресло.
Джим плюхнулся в кресло, а Фалкон присел у его ног и устремил на него взгляд широко распахнутых, сияющих глаз. Джим смутился.
— Что ты так на меня смотришь? — спросил он.
— Сам не знаю, — ответил Фалкон задумчиво. — Малыш, ты не обижайся, но я… Ну никак не воспринимаю тебя как сына.
— Ты тоже не очень-то представляешься мне в качестве моего отца, — отпарировал Джим. — Ты… слишком молодой.
— А ты слишком старый, — засмеялся Фалкон.
Джим фыркнул.
— А рожи зачем мне за столом строил?
В глазах Фалкона проступила тень странной, незнакомой нежности.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься, — ответил он.
На Джима накатила горячая волна смущения. Он почувствовал, что заливается краской. А Фалкон засиял улыбкой и тихонько взял Джима за руку.
— Но одно я знаю точно, — сказал он. — Ты чудо.
Джим от смущения был готов сквозь землю провалиться, но вместе с тем он ощущал нечто мучительно-сладкое в груди от прикосновения руки Фалкона. Тот ласково сжал его пальцы, а потом полез в дорожный рюкзак.
— Хочу показать тебе один сувенир.
Он достал из рюкзака маленькую золотую сандалию. Джим невольно вздрогнул, узнав её: в таких он когда-то ходил у Ахиббо.
— Откуда это у тебя? — пробормотал он.
Вместо ответа Фалкон снял с ноги Джима туфлю и бережно надел эту сандалию. Она села идеально.
— Как-то раз я останавливался у этого мерзавца на Флокаре, — сказал Фалкон. — Я нашёл её там, она лежала на полу. Ахиббо не дал мне с тобой увидеться, сказал, что ты болен, что это заразно, и он опасается, как бы я не подцепил эту болезнь. Старый каналья!
— Что ты говоришь! — воскликнул Джим. — Значит… Значит, мы могли встретиться гораздо раньше?!
— Могли, — сказал Фалкон. — Если бы этот подлый старый монстр не помешал. За одно это я готов его собственноручно удушить.
Джим потрясённо откинулся на спинку кресла. Проклятый Ахиббо, как Джим ненавидел его! Фалкон был так близко, и он не позволил им встретиться! Он знал, как много это для Джима значило, и умышленно помешал их встрече! А если бы не прилетела госпожа Аэни, благодаря которой стало возможным его освобождение? Возможно, Джим так и остался бы у паукообразного монстра в рабстве и никогда бы не увидел Фалкона. При этой мысли Джим содрогнулся. Рука Фалкона коснулась его щеки.
— Ничего, детка, нам суждено было встретиться, — сказал Фалкон. — Этому не смогло бы помешать ничто во Вселенной. Никакие силы и никакие обстоятельства.
Его кудри горели драгоценным золотым шёлком в солнечных лучах, а сандалия на ноге Джима поблёскивала дешёвенькой золотой краской. Джим вдруг прыснул: как это было похоже на сказку про Золушку! Только вместо хрустальной туфельки — эта вульгарная сандалия.
— Что ты смеёшься? Что? — На лице Фалкона в ответ на смех Джима моментально расцвела улыбка — лучистая, обаятельная и белозубая.
Джим не стал объяснять, что его так позабавило, просто обнял Фалкона за плечи и сказал:
— Я просто счастлив.
Они вошли в просторную белую комнату с окном во всю стену, из которого открывался вид на улицу, а из мебели здесь был только небольшой белый диван у стены и прозрачный пластиковый столик. Тепло руки Фалкона приободрило Джима, слегка оробевшего от стерильной белизны этого места. Он сжал пальцы Джима и улыбнулся, и Джим неуверенно улыбнулся ему в ответ. В комнате была ещё одна дверь, которая открылась вскоре после того, как лорд Райвенн, Фалкон и Джим вошли, и из неё им навстречу вышел очень молодой светлоглазый незнакомец в белой спецодежде и тонких белых перчатках. Причёска у него была такая же, как у старшего советника Изона, допрашивавшего Джима несколькими днями раньше: длинный хвост на темени, а виски и нижняя часть затылка были покрыты коротенькой щетиной.
— Милорд Райвенн? — обратился он к лорду Райвенну с небольшим поклоном.
— Доброе утро, — поприветствовал его лорд Райвенн. — Я заказывал генетическую экспертизу на установление кровного родства между вот этими двумя молодыми людьми.
— Всё готово для проведения анализа, — сказал молодой сотрудник. — Мне нужно только взять кровь у испытуемых. Присаживайтесь, пожалуйста.
Фалкон и Джим сели на диван. Сотрудник обратился к Джиму:
— Позвольте ваш пальчик.
Джим протянул руку, которая слегка дрожала. Приняв её на свою обтянутую перчаткой ладонь, сотрудник сказал мягко:
— Не волнуйтесь, это совсем не больно.
Он достал из нагрудного кармана маленький прозрачный предмет наподобие пробирки с иголочкой на конце. Джим почувствовал лёгкий укол, и внутри пробирки вырос тонкий алый столбик.
— Вот и всё, — сказал сотрудник.
Достав вторую пробирку, он взял кровь у Фалкона, попросил подождать пять минут и исчез за дверью. Фалкон обнял Джима за плечи и сжал его руку, и они стали ждать. Джим волновался с каждой минутой всё больше, а Фалкон выглядел спокойным, как будто был на сто процентов уверен в результате экспертизы. Минуты тянулись бесконечно долго, и Джиму показалось, что прошло часа два, прежде чем сотрудник генетического центра вышел к ним снова с каким-то прозрачным листком, на котором были какие-то схемы и текст, а также радужно переливающаяся печать с эмблемой.
