— Что за глупости! — вслух воскликнула она, отрицательно качая головой. — Я с ним едва знакома. — Немного подумав, она уже менее категорично добавила: — А собственно, почему бы и нет!
Во второй половине дня ее вызвал Пьер де Лайне. Директор хотел поскорее получить каталог египетской коллекции наследия Гарнье для подготовки намеченной на конец сентября презентации. Они вместе обсудили график мероприятий в рамках этой презентации. Вернувшись к себе, Николь уже не в первый раз задалась вопросом: почему многие считают этого человека высокомерным, неприятным и самодовольным? Этот список отрицательных характеристик можно было продолжать. К тому же все это она слышала очень часто и от самых разных сотрудников отдела. С ней же он был неизменно вежлив, учтив и предупредителен; интересовался ее мнением и охотно выслушивал все, что она говорила. Николь отметила, что после каждой беседы с ним ее уверенность в собственных силах возрастает.
В конце рабочего дня она отправилась в туалет и подошла к зеркалу. Едва тронув щеки румянами, она причесала волосы и, довольная результатом, улыбнулась своему отражению. Девушка в зеркале улыбнулась ей в ответ. Затем она нанесла капельку духов на шею и посмотрела на часы. До свидания оставалось десять минут.
Николь выключала лампу на столике у кровати и откинулась на подушку. В открытое окно веяло ночной прохладой, а над кронами деревьев раскинулось усеянное звездами небо. Ее пьянило чувство счастья, причем она ощущала эту радость не только головой и сердцем, но и всей кожей. Понимая, что такие мгновения бывают в жизни не часто, девушка закрыла глаза и попыталась запечатлеть эти ощущения в своей памяти.
Вместе с Жаном она вечером вернулась в Сен-Жермен, а затем приняла приглашение молодого архитектора прогуляться по лесу, раскинувшемуся к северу от их городка. Николь уже была здесь, когда приезжала в Сен-Жермен с Каролиной, ее влюбленным в экскурсии женихом и его назойливым другом.
Сегодня эти места показались ей несравненно привлекательнее, и она даже усомнилась в том, здесь ли она гуляла всего несколько месяцев назад.
Они с Жаном шли по тропинке между стройными соснами, царственными дубами и рощицами, в которых изящные березки росли вперемешку с многолетними каштанами. Дорожка привела их к расположенному в самом сердце леса павильону «La Muette», где они долго сидели, наблюдая за другими людьми, которые, так же как и они, искали укромный уголок для отдыха. Речь шла почти исключительно о юных парах, посвятивших этот весенний вечер своей любви.
Во время прогулки руки Жана и Николь часто касались, а на обратном пути молодой человек взял свою спутницу под руку. Каждое прикосновение как будто обжигало Николь и наполняло все ее тело давно забытыми ощущениями. Впервые нечто подобное она испытала, когда ей было всего четырнадцать лет и ее взял за руку мальчик, в которого она тогда была влюблена.
Выйдя из леса, они расположились на террасе над Сеной, чтобы полюбоваться опускающимся за горизонт солнцем. Жан расспрашивал Николь о табличке с египетскими иероглифами, а она пила кока-колу и охотно рассказывала ему о своих идеях по ее расшифровке.
— Мне почему-то кажется, что на ней какое-то тайное послание, — с улыбкой сказала Николь. — И меня приводит в уныние сама мысль о том, что мне не удастся его понять. Я уверена, что его записал один из жителей города мастеров. Тех самых, которые занимались возведением царских гробниц. У меня на это есть две причины. Во-первых, надпись на табличке сделана человеком образованным и художественно одаренным, а во-вторых, ее нашли в колодце, расположенном в окрестностях этого города.
— Возможно, на рисунке изображена часть одной из гробниц, — заметил Жан. — То, что ты нарисовала, — он кивнул на бумажную салфетку, на которой Николь набросала чертеж с древнеегипетской таблички, — очень похоже на план какого-то помещения.
— Да, конечно, ты прав… гробница… — Николь вспомнила, что это уже приходило ей в голову. — Кроме того, это соответствует упоминанию о царе. — Девушка на секунду задумалась и вдруг просияла: — Ну конечно! Царь-странник — это, скорее всего, умерший фараон. Египтяне считали смерть началом долгого путешествия в загробный мир.
— Вот и отлично! Начало положено. — Жан тоже оживился. — Хотя этого мало. Должен признаться, что эта фраза насчет странствующего солнца и третьего этапа мне кажется написанной по-китайски.
— Да и мне тоже. — Николь улыбнулась и пожала плечами. — Хотя теперь начинает обретать смысл моя первоначальная идея. Видишь ли, египтяне считали, что солнце тоже странствует, причем как днем, так и ночью. Его ночной путь длился двенадцать часов, и каждый час оно открывало новые врата, пока не добиралось до рассвета. В ночном странствии солнцу приходилось приносить различные дары и иметь дело с грозными стражами врат, в их числе со змеем Апопом. Здесь оно прибегало к помощи Сета, который, вообще-то, не отличался особым дружелюбием.
— Кажется, это он убил своего брата Осириса? А потом разбросал куски его тела по всей стране?
— Да. Сестры Осириса Изида и Нефтида с помощью Анубиса собрали эти куски и вернули Осириса к жизни. Позднее Изида зачала Гора, отцом которого стал Осирис. — Николь замолчала и уставилась на архитектора. — Черт возьми, для дилетанта совсем неплохо. Ты, оказывается, весьма осведомлен по части египетских богов.
Жан одарил Николь своей обаятельной улыбкой, на его щеках появились маленькие ямочки.
— Не строй иллюзий. — Он сокрушенно развел руками. — Кроме сказанного, я почти ничего не знаю. Несколько дней назад я дочитал роман, в котором и рассказывалась эта история. Кстати, чем все закончилось?
— Добрый Осирис, сытый по горло интригами, удалился в царство мертвых, оставив вместо себя своего сына. Как и следовало ожидать, Гор не очень хорошо ладил со своим дядей Сетом.
— Ну надо же! И пусть мне больше не рассказывают, что мелодрамы появились только в двадцатом веке. И как нынче поживает Осирис?
— Думаю, неплохо. Он царствует в загробном мире и руководит ритуалом взвешивания сердец. Все это происходит в присутствии Тота, который исполняет роль писаря — тщательным образом регистрирует результаты взвешивания. Когда умерший оказывается в загробном мире, его сердце должно быть свободным от груза пороков. Это означает, что его вес должен быть равен весу пера богини Маат, помещенному на другой чаше весов.
— А если оно тяжелее?
— Вновь прибывшего пожирает чудовище с головой крокодила.
— Ого…
Николь пожала плечами.
— Это мало чем отличается от того, во что верим мы, Жан. По сути, нам тоже угрожают, убеждая нас вести праведную жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
