Санитаров возле братьев Саркатта сменили шустрые медсестры. Засуетились, оказывая участникам боев первую помощь. Когда они выскользнули из палаты, нос Рея уже зарубцевался, ранки на руках тоже. Ничего себе у них скорость регенерации! Галлиас еще не пришел в себя, но глаза его задвигались под веками, словно звездный принц видел сны.
Я думала эффекта переливания ждать очень долго, но ошибалась.
Рей улыбался, подбадривающе подмигивал. А я… я так и стояла бы посреди палаты, если бы Эймердина не притащила откуда-то два стула и не подставила один из них прямо под ягодицы.
Машинально опустившись на мягкое тканное сиденье, я неотрывно следила за лицом Мелинды. Справа устроилась Эймердина, слева — Фаскраф.
Не знаю — сколько прошло времени, только лицо подруги начало розоветь, светлеть, темные круги на веках исчезли в мгновение ока.
Радость зазвенела в каждой моей клетке, захотелось подпрыгнуть, закричать, но… я снова торопила события.
Мелинда лежала с закрытыми глазами, неподвижная и тихая.
Еще несколько минут, а может гораздо больше, я ждала, что она очнется, заговорит, сядет на постели, да хотя бы просто откроет глаза! Но подруга не шелохнулась.
За окнами вовсю светило солнце — день набирал обороты, трехмерные часы на стене показывали три двадцать.
Тихо шуршали кушетки. Рей пытался подать мне какой-то знак, шевелил губами, Галлиас дергался и словно беззвучно ругался — очнулся, красавчик!
И только спустя несколько секунд до меня дошло — в палате реанимации специальная аппаратура настолько поглощала все звуки, что до меня не доносилось ничего.
Фаскраф не отстегнул Галлиаса, только двое медбратьев с лицами, больше похожими на лица охранников на Черных боях увезли его вместе с каталкой.
Проследив за ними взглядом, врач дал знак Рею успокоиться, подошел к двери и слегка повернул по часовой стрелке небольшую, голубую кнопку.
Я думала это звонок или что-то вроде того, учитывая, что кругляшок, не больше половины спичечного коробка, располагался примерно на уровне глаз.
— Полежи еще, пока подкачаем через катетер внутривенным питанием, — голос Фаскрафа — он разорвал тишину, словно выстрел в ночи.
Я вздрогнула, покосилась на Рея. Он слегка побледнел, но выглядел бодрым.
— Да отстегни меня уже! — возмутился мельранец.
Фаскраф помедлил, но все же подошел к Рею, неохотно нажал кнопку на ремне, опоясывавшем его шею, и нежданный жених освободился. Сел, потирая запястья, и вдруг бросился ко мне, присел рядом на корточки.
— Лиса! Успокойся, дай ей время. Сразу Мелинда не проснется. Пока у нее нечто вроде глубокого сна, близкого к коме. Но не кома.
Фаскраф встал рядом с Реем, закивал, подхватил:
— Лиса. Мелинда была на грани жизни и смерти. Судя по показателям, — он метнул взгляд на приборы для поддержания жизни. — Она восстанавливается. Но процесс займет некоторое время. А сейчас вам надо поесть и поспать. Нам остается лишь надеяться и ждать.
Я вздрогнула, словно от удара. Мелинда! Так она все еще в опасности? Посмотрела на бледного Рея, на хмурого Фаскрафа, на Эймердину — она предельно выпрямилась и закусила губу.
— Вы же говорили, еще ночью говорили, что Мелинда вне опасности? Что даже кровь мельранцев не потребовалась? — мой крик показался чужим, хриплым, визгливым. Резанул по ушам, эхом отразился от стен.
Теплые руки Рея сжали мои, он придвинулся сильнее. Фаскраф тяжело вздохнул, Эймердила продолжала сидеть неподвижно, словно выжидала.
— Лиса. Беременность землянки от мельранцев даже здесь не очень изученный процесс. Нам казалось, что Мелинда вне опасности. Не только мне, здешним медикам тоже. А опыта у них гораздо больше, — зачастил Факскраф. — Но после твоего отъезда ей резко стало хуже. Такое тоже бывает. Мы попытались решить проблему своими средствами. И когда поняли, что Мелинде совсем плохо, вызвали вас. Теперь остается ждать. Она не должна погибнуть. Мы почти уверены в том, что Мелинда очнется. Только не сразу.
— Вы уверены? Вы уверены? — взвизгнула я, вскочила и описала круг по палате. Рей бросился наперерез. В смятении, в какой-то бешеной панике заметалась я по палате, все больше поддаваясь эмоциям индиго, все больше слетая с катушек.
Не помню как, врезалась в грудь Рея. Он прижал, обнял так, что даже пошевелиться не удавалось, и начал гладить, что-то шептать в утешение. Я ощутила, как слабеют колени, как наваливается вселенская усталость, как глаза слипаются и бессонная ночь, переживания, нервное потрясение догоняют, лишая последних сил. Я дернулась, попыталась ухватиться за шею Рея, но он понял все без слов. Подхватил на руки и вынес из палаты.
— Сюда, сюда, — подзывал Фаскраф. — Мы уже приготовили вам палату для родственников.
Я слышала об таких помещениях, но на Земле их так и не ввели в обиход. Слишком много требовалось дополнительного персонала, слишком много денежных вложений. На Мельране, как я уже успела убедиться, средства на здоровье и удобства пациентов не жалели. Особенно в больницах для знати.
Рей принес меня в бежевую комнату, с розоватыми шторами на окнах. Они отрезали нестерпимо яркий солнечный свет, придавали палате толику домашнего уюта, тепла.
Мельранец уложил меня на кровать — большую, почти как в его замке, прикрыл розовым одеялом и сам прилег рядом, на бок.
— Поспи, — попросил тихо.
Мне хотелось возражать, броситься назад, в палату Мелинды, ждать, наблюдать, удостовериться, что ей не станет хуже. Но… сил не было совсем. Тело казалось непослушным, тяжелым, голова гудела как чугунный котел.
Не успела понять, что происходит, как что-то острое почти безболезненно ткнулось в руку. К моему лицу наклонилось хмурое лицо Фаскрафа. Он кивнул Рею, словно говорил: «Дело сделано».
Я хотела спросить, что происходит, хотя бы привстать, чтобы выяснить — какой заговор затеяли эти двое — мельранец и человек, понимавшие друг друга почти без слов. Но свинцовые веки сами собой закрылись, тело расслабилось и… я провалилась в сон.
Солнечные лучи скользнули по лицу ненавязчивым теплом, пробрались под веки, заставляя жмуриться. Я с наслаждением вдохнула утренний воздух, пропитанный росой и ароматом свежескошенной травы. Открыла глаза и наткнулась на синий взгляд Рея. Беспокойный, но вдохновленный. Долю секунды мельранец изучал мое лицо — внимательно изучал, пристрастно, и растянул губы в облегченной улыбке.
— Ты хорошо выглядишь. Отдохнула, — мягко проронил Рей, провел ладонью по моей щеке, заправил за ухо прядь. Положил руку на плечо, неторопливо, ненавязчиво сдвинул ниже, по спине и остановил на талии.