В один прекрасный день, роясь в чулане, заваленном всяким хламом, Клод наткнулся на объемистый том, который был немного попорчен мышами; тем не менее при виде его мальчик подпрыгнул от радости. Впрочем, вслед за тем последовало разочарование: взглянув на заглавие книги, Клод увидел учебник математики, а перелистывая ее, не находил в ней ничего, кроме цифр. Клод все-таки поздравил себя с находкой, которая открывала его любознательности новое поле. Он унес с собою толстую книгу и в первую свободную минуту углубился в чтение.
Книга, в которой излагались последовательно все отрасли математических наук, начиналась теми элементарными сведениями, которые были приобретены Клодом еще в школе; так что новое приобретение открывало ему доступ к высшим отделам математической науки. Шаг за шагом, без всякой посторонней помощи Клод основательно изучил все части математической энциклопедии.
Такому отвлеченному занятию он не мог однако предаваться без того, чтобы напряженное состояние ума не пошло во вред его физической деятельности. Несколько раз случалось Клоду прерывать работу для того, чтобы вдуматься в какую-нибудь сложную цифровую комбинацию, и нередко, прежде чем выстрогать бочарную доску, он мелом исписывал ее математическими формулами. Отец Мартен, обратив внимание на эту рассеянность сына, был очень встревожен. Клод прежде был всегда домоседом, а с этого времени стал выказывать совершенно противоположные наклонности: оставляя иногда даже мастерскую, он бродил целыми днями по полям. Отец Мартен, приписывая эти выходки сына дурным наклонностям, рассердился. Клод сознался, что уходит для практических занятий геометрией, и показал сделанные им землемерные чертежи. Но старый бочар, ничего не понимавший в этом деле, не поддался неотразимым доводам Клода и объявил, что во всяком случае побросает в огонь все книги, которые отвлекают мальчика от работы.
Но Клод, не покидая своих любимых занятий, начал кроме того еще учиться рисованию и пользовался каждой удобной минутой для решения математических задач и рисования копий с эстампов. «Черт возьми! — воскликнул отец, — ты с ума сошел, Клод! К чему все это поведет, я тебя спрашиваю?» — «Я сам не знаю, — отвечал Клод, — но я не в силах отказаться от моих занятий; я их люблю, а к вашему ремеслу не имею никакого расположения».
Пришло однако время, когда Клод сумел дать своему отцу лучший ответ. Случайно прочитав подвернувшиеся ему рассказы о путешествиях в отдаленные страны, он сказал отцу:
— Вы спрашиваете меня, к чему послужат мне мои книги, — к тому, чтобы составить себе состояние, а это можно достигнуть путешествуя. Я совершу путешествие на корабле вокруг света; мои познания доставят мне почести и богатство. Когда я возвращусь, вы будете гордиться мной и все мы заживем в довольстве. Я буду делать добро бедным людям, и имя Клода Мартена, сына бедного бочара, который с помощью богатства, приобретенного в чужих краях, помогал бедным, долго не забудется потомством.
— Или, — возразил отец, — сложишь где-нибудь у дикарей свою голову, так что земляки не будут даже знать, что сделалось с Клодом Мартеном.
— Кто ничем не рискует, тот ничего не выигрывает! — ответил Клод.
Так как жажда к славе и богатству всецело овладела Клодом, то борьба его с отцом не прерывалась в течение нескольких лет. В борьбе принимала участие и мачеха Клода, а у этой женщины рука была столь же поворотлива, как и язык; при том она имела неприятное обыкновение, говоря с пасынком, сопровождать свои слова жестами. Клоду представилось уже несколько случаев привести в исполнение свое намерение, но каждый раз он встречал сопротивление со стороны отца. Юноше было уже около шестнадцати лет, когда он узнал о том, что вербуется войско в Индию; он снова стал просить у отца позволения уехать. Утомленный настояниями сына, бочар сказал ему с досадой: «Если тебе хочется ехать, так и уезжай! Желаю, чтобы твои надежды исполнились». А мачеха дала Клоду две пощечины и, швырнув ему небольшой сверток с монетами, крикнула: «Ступай и не смей возвращаться, иначе как в карете!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
![]()
Мартен.
Клод уехал и… больше не возвращался. Но лет пятьдесят спустя, мер Лиона узнал, что сын бочара, который жил в этом городе, Клод Мартен, поехавший простым солдатом в Индию и сделавшийся там генералом, умер, завещав своему родному городу значительную сумму денег. Деньги эти предназначались для учреждения благотворительного заведения, по усмотрению лионской академии. Остальную часть своего громадного состояния, простиравшегося до десяти миллионов, Клод Мартен завещал на устройство благотворительных учреждений в тех городах Индии, где он жил в продолжение своей службы. Мартен обязан был своим огромным состоянием преимущественно своему знакомству с математическими науками. Какой-то индийский набоб, увидя карту северной Бенгалии, составленную Мартеном, поручил ему составить такую же карту своих собственных владений. Мартен обнаружил так много искусства в этой работе, что набоб удержал его при себе, назначил главным начальником своего арсенала и с тех пор ничего не предпринимал без советов Мартена, которые всегда очень щедро вознаграждались.
Сделавшись обладателем огромного богатства, Мартен мог вполне удовлетворить своему влечению к делам благотворительности. В Лукнове, Калькутте и Шандернагоре он основал бесплатные школы и приюты, выкупал рабов, с которыми дурно обращались господа, поддерживал сильно нуждающихся ремесленников и расточал пособия бедным. При этом Мартен не забывал, что источником его богатства были научные познания. Он первый сделал попытку ввести в Индии воздухоплавание, первый ввел там употребление паровой машины, устроил у себя обсерваторию, снабженную лучшими инструментами, и, пользуясь своим влиянием на набоба, старался возбудить в нем любовь к наукам, искусствам и вообще к европейской цивилизации.
Предвидя недоброжелательные толки относительно своих действий, он опередил критиков следующими словами, помещенными в заголовке его завещания: «Я обладал в жизни моей двумя страстями: стремлением к славе и стремлением к делам благотворительности; признаюсь, что часто тщеславие было главным рычагом моих благих деяний». И действительно, в его завещании наряду с чисто благотворительными распоряжениями проглядывает желание не быть забытым потомством. Благотворительные заведения в Индии, относительно которых он делал распоряжения, обязательно должны носить его имя. В Лионе подобное учреждение основало близ церкви св. Сатурнена, где он, Клод, был окрещен. Он завещал капитал для выдачи приданого молодым девушкам хорошей нравственности и при этом выразил желание, чтобы на их свадебном пиру был провозглашен тост за благодетеля. Вообще во всех своих распоряжениях он требует, чтобы память о нем, как о благодетеле, была свято чтима. Так, он оканчивает свое завещание словами: «Я всегда сам умилялся своим добрым делам, и многих подбивал на такие дела, играя на людском честолюбии; надеюсь, что мне простятся эти слабости!» Да простит Бог его тщеславие, как присущую всякому человеку слабость! Лионская академия, которой он предоставил право распорядиться завещанным ей капиталом, достигавшим 1 1/2 миллиона, решила основать ремесленную школу с художественным отделом. Будучи почти земляком Клода Мартена, я бывал в этой школе, называемой в честь его «Мартиньер»; постановка учебного дела в ней образцовая, и несколько человек из числа моих бедных товарищей в детстве получили в ней безвозмездно образование, которое доставило им солидное положение в жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Еще раз повторяю: добрые дела, совершенные Мартеном, столь значительны и плодотворны, что было бы черствою неблагодарностью не простить слабых сторон его характера.
![]()
