Однажды мы попали в ресторан, где исполнялся болгарский танец на углях. Его обычно танцуют в честь святых Елены и Константина, наиболее почитаемых у болгар, покровителей здоровья и плодородия. Мужчина и женщина ступили босыми ногами на пышущие жаром угли и под национальную музыку, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее стали танцевать. Они совершенно вошли в экстаз. Женщина взяла на руки ребенка, которого вывела из зрительского круга, и продолжала танцевать уже с ребенком на руках. Это было здорово.
- А ты знаешь, Сашуля, английский физик Прайс пытался разгадать загадку "ходящих по огню". Он доказал, что для этого не требуется каких-либо сверхъестественных способностей. Любой человек, по его мнению, обладающий достаточной решимостью и уверенностью, может без всякого вреда для себя пройти по поверхности, нагретой до восьмисот градусов по Цельсию. Весь секрет - в чрезвычайно кратковременном соприкосновении ноги с раскаленными углями... Может, рискнем здоровьем, попробуем?
После дегустации прекрасного виноградного вина мы уже были в том состоянии, когда никакие тлеющие угли не страшны и море по колено. Мы забрались на площадку и повторили движения болгарских танцоров. Перед танцем танцоры читали молитву, утверждая, что совершать опасное действо им помогают святые Константин да Елена. А мы с Сашей прогулялись круг-другой без всяких молитв. Не порядок! Болгарский мужчина толкнул Сашу: ведь мы отбирали у них хлеб. Продолжать танец стало небезопасно - мы могли быть биты. Поэтому мы пошли доедать третий торт, рассуждая, почему не происходит ожогов от этого танца.
Говорят, что ноги защищает от огня пот, который в это время обильно выделяется из пор кожи. Другие утверждают, что это связано с самовнушением, которое может воздействовать на определенные нервные центры. Усилием воли можно, вероятно, затормозить передачу нервных импульсов от болевых точек мозга. Еще при быстром танце ноги едва касаются углей. Интересно, что, когда я протанцевала несколько кругов, никаких признаков ожога не было и в помине, а вот когда уходила с площадки, наступила на изолированный уголек - и обожгла в месте соприкосновения с ним пятку.
Возможно, мои защитные механизмы уже перестали действовать, я расслабилась, поэтому так и произошло.
Некоторые сидящие в ресторане люди подошли после "огненного" танца с нами познакомиться. Какая-то украинка произнесла тост в нашу честь:
- Хоть они и москали, все равно, давайте выпьем за гхероев нашегхо вечера!
Я сплясала полечку с немецким дедушкой, а Саша пригласил на танец фрау. Медведь сделал всем желающим массаж.
Для этого "клиент" ложился под покрывалом на пол, - и мишка усердно топтался на спине смельчака.
- Перенимай опыт, - пошутила я над Сашей, намекая на его недавние занятия массажем.
***
Я стою у подъезда. Я - негритянка. Однако такой себя вполне принимаю. За стеклянной дверью подъезда два парня, по серьге в ухе у каждого. Они показывают на меня пальцем, обращаясь к полицейскому:
- Вот, пожалуйста, еще одна.
Надоели проститутки. Их сегодня из этого подъезда вышло около двух тысяч.
Полицейский направляется ко мне.
Я просыпаюсь от возмущения...
Негритянка в моем сне олицетворяет подсознание, теневые стороны психики. Вероятно, я принимаю себя такой, какая есть, со всеми теневыми сторонами, но возмущена тем, что другие не желают понимать моих подсознательных мыслей и поведения.
***
Местечко, где мы отдыхали в Болгарии, было расположено совсем близко от берегов Турции. Поэтому захотелось глянуть краешком глаза на сказочный восток. В лобовое стекло автобуса мы увидели, как дорогу перебежал олень. Мы проезжали болгарский заповедник. Была ночь, но дорога хорошо освещалась. Неожиданно ее перебежал еще и заяц. Я знала, что перебежавший дорогу заяц - плохая примета. Когда ссыльному Пушкину, направляющемуся из Михайловского в Петербург, перебежал дорогу заяц, он повернул назад и таким образом уберег себя от участия в восстании на Сенатской площади и от страшных последствий этого события. Каретный мир имел свои преимущества. Экскурсионный автобус сам бы перевернулся, но обратно с середины дороги бы не повернул: за все заплачено. Мы продолжали путь с предощущением несчастья. Вскоре дорогу быстро перебежала мышка. К чему были олень и мышка, - я не знаю, но сердце чувствовало: зря мы едем в Турцию. Я уже ощущала признаки начинающейся простуды от автобусных кондиционеров. Когда мы утром прибыли, наконец, в султанский дворец - я уже ничему не радовалась. И хотя из последних сил сфотографировалась, по-турецки сложив ноги крестом, изображая из себя султана, - у меня начинался сильный жар. Султанский дворец мне показался серым и ободранным, я ни за что не захотела бы остаться в гареме султана.
- Любаша! Что ты делаешь?
Люба мыла руки рядом с мечетью, там, где по мусульманским законам, женщинам мыть руки запрещалось, чем и навлекла гнев подошедшего к ней мужика в тюбетейке. Он что-то говорил на одном из тюркских языков, и по всему было видно, что сильно раздражен. Хорошо, что подоспел Эмил, который разговаривал в это время с экскурсоводом. Мужчины-мусульмане, проснувшись, каждое утро благодарят Аллаха, создавшего их не женщинами; об этом, кажется, где-то замечал опять-таки Александр Сергеевич...
Я хоть и родилась в Казахстане, - с мусульманскими законами знакома не была совершенно, потому что в Усть-Каменогорске было очень мало казахов. Они кочевали вокруг Беловодья в поисках многообещающей страны Жер-Уюк (подобной Беловодью). Образовывали селения в Восточном Казахстане лишь люди других национальностей, те, которые по культуре своей были оседлыми. Казахи-кочевники пришли в селения позднее, поэтому их было числом поменьше. По причине своей кочевой жизни казахи - мусульмане далеко непоследовательные, они более язычники. Однажды я встречалась с одним имамом, он сетовал на то, что казахами не соблюдаются мусульманские обычаи. Множится число "бродячих мулл", чем-то напоминающих православных "халтурных попов", зачастую невежественных лиц, знающих лишь несколько сур Корана и Сунны, но устраивающих культовые обряды, в которых нуждаются жители аулов - чтение заупокойных молитв, джаназу (поминки), строительство надгробных мавзолеев - мазаров, обрезание. Нарушаются при этом заповеди Магомета и воскрешаются древние языческие ритуалы.
А вот о некоторых мусульманских обычаях я слышала в городе Ош, который населяют узбеки и киргизы. Есть там священная гора Сулейманка, на вершину которой стремится забраться каждый местный мусульманин. Раньше это было почти равносильно тому, что мусульманин достиг Мекки. Исстари таких желающих было много, однако, до вершины горы мало кто добирался. Свидетельством тому являлось кладбище у подножия горы. На Сулейманке мусульмане исцелялись от разных недугов. Для этого надо было посидеть в том или ином месте горы с молитвами. Сейчас правоверные мусульмане вниз не летят, даже люди прочих вероисповеданий благополучно доходят до самой вершины: всюду установлены поручни. Вот и сидит старый опа в горной выемке типа ванны, молитву читает, - лечит радикулит. А еще в горе есть отверстие, где раньше жен на верность проверяли. Женщин заставляли вставлять в это отверстие голову. Если голова не входила в него - жена подозревалась в неверности, и ее скидывали с горы вниз. Такова была женская участь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
