Вот и тут прошел мужчина с тремя женами, у которых видны только глаза. На турецких рекламах - тоже только таинственные женские глаза показаны. Чувствую, надо женщине здесь быть осторожнее.
Наш гид решил, что самая привлекательная для русских достопримечательность в Стамбуле - магазин дубленок, откуда мы с Сашей сбежали. Мы сделались ужасно голодны, и зашли в какое-то летнее кафе.
- Не вкусно будет, - деньги с вас брать не буду, - заверил нас официант.
Нам подали какое-то национальное мясное блюдо. На память пришли путевые заметки Марка Твена. Он писал, что, находясь в Стамбуле, посетил с другом местное кафе. Для них готовили мясо.
Внезапно подбежала бродячая собака и схватила кусок мяса, предназначавшийся им.
Официант погнался за собакой, отобрал мясо и положил его обратно на блюдо. Марк Твен с другом любезно поблагодарили турецкого повара, расплатились и ушли, так и не откушав стряпни. Мы с Сашей были голодны до такой степени, что съели бы все приготовленное для нас блюдо даже за компанию с целой сворой бродячих собак.
До вечера мы бесцельно бродили по Истанбулу. Я ощутила себя послереволюционной эмигранткой в Константинополе.
Те же узкие грязные улочки - весь город как один большой базар. Ничего общего этот базар не имел с виденным мною ранее восточным среднеазиатским базаром. Тот базар был ярким зрелищем из сказок с обилием фруктов, с приготовлением плова, мантов, дунганской лапши, с канатоходцами и акынами. От турецкого базара, занимающего весь город, пахло грязным барахлом, было тесно и неуютно.
- Девушка, вас к Черному морю не подвезти?
- А вас не подвести туда за ручку? Ведь это за поворотом? - отвечала я нахальным проводникам местного значения.
- Мадам, зайдите в наш маркет!
- Девушка! Джинсы, кожа, - что вас интересует?
Мраморное море нас интересовало больше, чем джинсы, и мы отправились его смотреть. Район, прилежащий к набережной, должно быть, являлся рабочим кварталом. Подросток-турок сидел прямо на тротуаре, демонстрируя свои ноги, покрытые безобразными язвами. То ли он ждал, что всякий проходящий будет давать советы по поводу лечения, как это делалось в старину у некоторых восточных народов, то ли наоборот, задался целью запугать проходящих видом страшной проказы. Дряхлый старик продавал носки, которые никто не брал, настолько они были дороги, и трясущимися сморщенными руками гладил кошку. Нам стало жаль его, но больше всего меня взволновало его трогательное отношение к кошке - и мы купили у него носки.
Мы заметили, что в Болгарии очень мало кошек и болгары не очень-то внимательны к этим милым домашним животным. В Турции к кошкам было совсем другое отношение. Может, это объясняется какими-нибудь религиозными соображениями? Я когда-то читала, что белые кошки считаются в Турции священными, их держат в мечетях. Предполагаю, что нашему ангорскому котику Луису тут бы оказали больше чести, чем нам. К тому же он на Ататюрка похож своими глазами!
Мы уже возвращались назад, в гостиницу, как кто-то сзади схватился за Сашину руку. Мы обернулись. Только что никого кругом не было. Наступил вечер и базар сворачивался. Откуда ни возьмись, нас обступило множество людей. Кто-то выбил сумочку из Сашиных рук. В ней находились все деньги, рассчитанные на отдых до конца сезона и обратную дорогу в Москву, ключи от нашего гостиничного номера и визитки. Саша побежал за ворами. Это была целая шайка турецких парней подросткового возраста и старше. Он почти догонял их, но на ногах у Саши были шлепанцы, бежать в которых по мощенным кривым улочкам неудобно. Сначала я видела, куда побежали хулиганы, а вслед за ними и Саша. Потом они повернули раз, два - и скрылись из виду в узких стамбульских лабиринтах. Вместе с ними исчез из моего поля зрения и Саша.
Я осталась одна посреди темной улицы. Быстро упала на город южная черная ночь. Откуда-то выходили турецкие мужики и дергали меня за руку:
- Пойдем со мной, красавица.
- Я ищу мужа. Вы не видели, куда...
- Зачем он тебе?
Молниеносно вспомнились турецкие "Наташки", о которых пишут наши газеты. Это проститутки из России, которые наводнили города и курорты Турции. "Наташки" зарабатывают гораздо больше рыночных перекупщиков. Женатые турки, щадя всех своих четырех жен, с "Наташками" проделывают все, что видели в порнофильмах. Имя перестает самовыражать человека и превращается в свою противоположность - символ обезличивания, штампа, униформы определенной массы населения. Милицейские палки, дубинки тоже иногда называют "наташками". Если применить их к проституцким "Наташкам" получается и вовсе страшная диалектика: "наташки"
убивают "Наташек". Противоположности превращаются одна в другую. Имя поглощается и делает человека безымянным. Страшно.
Еще больше я испугалась за Сашу, что его где-нибудь зарежут. Надо бежать в гостиницу, заявлять в полицию. Но где она? У кого не спрошу, никто по-русски не понимает, хотя спустя полчаса очень даже понимали, когда тапочки "впаривали". Удивительно, что не белые.
Наконец я решила брести наугад, хоть куда-нибудь, полагаясь на свое древнее природное чутье. Когда человек еще не был испорчен цивилизацией, ему было присуще особое чувство, позволявшее безошибочно ориентироваться в пространстве, как это умеют делать перелетные птицы. Я надеялась, что мое имя, подпитываемое природным чувством, не подведет меня в этой критической ситуации. И не ошиблась. Лоб в лоб мы столкнулись с... Сашей!!!
- Наташа, мы остались без копейки.
- Больше всего я боялась потерять тебя. Ты жив - и все прекрасно.
Мы вернулись в гостиницу и рассказали о случившемся сопровождающему нашу группу гиду. Больше всего она испугалась, что мы пойдем в посольство. Полицию тоже не вызвали - "от нее не будет толку; все равно ничего не найдут". Чтобы не случилось скандала, нам сразу вручили новые ключи от номера, повздыхали, рассказали несколько историй, какие здесь часто случались, - на том и разошлись.
Моя болезнь достигла пика:
поднялась жуткая температура и открылась рвота то ли из-за простуды, то ли от стресса, то ли от пищи, от которой следовало бы отказаться, как это сделал Марк Твен. Сон не шел.
В дверь неожиданно постучались.
- Открывайте, а то замочим, - произнес за дверью мужской голос с турецким акцентом.
Судя по голосам, с ним была целая компания. Все стоящие за дверью турки расхохотались. Я обвела замок двери тунгусским гребнем. Они еще немного постучали. Потом голоса стихли, непрошеные гости незаметно растворились.
Саша спустился вниз и предупредил дежурного администратора, ведь в сумочке находились ключи от номера и визитки с информацией о том, где мы проживаем. Возможно, ворам, укравшим сумочку, захотелось еще чем-нибудь поживиться. Пока Саша ходил, я стояла у распахнутой двери. Три здоровенных турка прошли в один из номеров напротив. Мне показалось, что я уже этих бугаев где-то видела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
