Решив, что ослышался, он выпрямился. Кот тотчас встрепенулся.
— Вы говорите, это король потребовал, чтобы… — Он не закончил.
— Чтобы вас признали невиновным, да, — кивнул офицер. — Вы не знали?
Лорн не ответил.
До этой минуты он думал, что Верховный король велел устроить новый процесс, по итогам которого Лорна и оправдали. Так, по крайней мере, утверждал Алан, и так, казалось, считал весь мир. Но Рильсен, похоже, хотел сказать, что Верховный король просто заявил, что Лорн невиновен. В таком случае созывался ли вообще этот второй процесс? И если да, не был ли он простой формальностью, исход которой определили заранее? Лорн решил, что королю потребовалось освободить его, и он воспользовался своей властью, чтобы добиться этого. Но почему? Ведь прошло целых три года… И чем руководствовался Верховный король — собственной волей или желанием выполнить требования Ассамблеи Ир-канс?
В конце концов, если верить Посланнику, у Лорна было предназначение…
— Я что-то не то сказал? — забеспокоился Рильсен.
— Нет-нет, — солгал Лорн. — Я… Я устал, вот и все.
Лорн погрузился в тревожные раздумья, поглаживая по голове мурлыкавшего кота. Рильсен посидел еще немного рядом с ним, а затем встал и пошел к остальным гвардейцам.
На следующее утро всадники двинулись в путь.
Их дорога пролегала по ущельям, извилистым долинам и теснинам, окруженным отвесными скалами. День за днем воздух становился все холоднее и морознее. Растительность скудела. Иногда в лицо начинали дуть резкие ветры, которые с завываниями уносили свои стоны к голым вершинам гор. Суровое высокогорье Эгиды состояло из черно-серых скал, поросших чахлой травой, колючими и шипастыми кустарниками, хилыми деревьями, которые цеплялись корнями за камни. Всадники почти не разговаривали; днем они цепочкой ехали по крутым тропинкам, а ночами делали привалы в развалинах укрепленных башен, которые во времена Теней защищали каждый перевал по пути к Цитадели.
Лорн ехал, не снимая темных очков и капюшона, на его плече или в одной из седельных сумок неизменно сидел рыжий кот. Казалось, глухая стена отделяла Лорна от остальных участников поездки. С одной стороны, этому способствовала его собственная сдержанность, его бесстрастное молчание. С другой стороны, гвардейцы сами предпочитали держаться от него на расстоянии. Как и экипаж судна, которое везло его из Далрота, они избегали встречаться с ним взглядом и переговаривались вполголоса за его спиной. Он вызывал любопытство и тревогу. Нет, всадники эскорта не опасались Лорна, но испытывали к нему инстинктивное недоверие и потому вели себя осторожно. Без сомнения, они угадали присутствие в нем Тьмы.
У Лорна было предостаточно времени на размышления.
Он раскаивался в том, как повел себя с Аланом перед отъездом из Самаранда. Он чувствовал свою вину за то, что столько раз отвергал руку помощи, которую его друг протягивал ему. Но если бы он принял эту помощь, пришлось бы открыть душу, разоблачить себя, сдаться эмоциям. Далрот сделал его толстокожим, но тело под этой кожей оставалось живым. Лорн сам не знал, кто он теперь. С кем он мог поделиться своими чувствами, сомнениями и страхами? Он знал, что еще не очистился от влияния Далрота и что на это уйдет время. Но было ли оно у него? Оставит ли Тьма его когда-нибудь в покое? Лорн опасался: она владеет им настолько, что он уже никогда не освободится от нее. Может быть, он стал одной из тех одиноких страдающих душ, которые никогда не обретут покой? Может быть, ему следовало признать это и примириться с ужасной правдой? Может быть, так будет проще ему самому и тем, кто любил его и стремился помочь?
Только кот Посланника успокаивал его.
Поглаживая кота, который мурлыкал и закрывал глаза, Лорн погружался в созерцание пейзажа. Бескрайние горы, глубокие пропасти, высокие вершины буквально опьяняли его. В прежние времена он часто проезжал через Эгиду по пути в Цитадель. Но зрелище, открывавшееся здесь, было не из тех, к которым привыкаешь, к тому же он так часто думал об этих горах, сидя в своем темном карцере. Сегодня горы Эгиды располагались на границе Верховного королевства, а когда-то они возвышались над просторным диким краем, который частично исчез под водами Плененного моря и от которого остались только Мертвые земли. Здесь создавалась история и сочинялись легенды. В период Последней Войны Теней именно в горах Эгиды король Эрклан I, возглавив войско численностью в несколько тысяч человек, отступил, чтобы дать отпор победоносным армиям Драконов тени и забвения. Именно в горах Эгиды эти герои построили Цитадель, где, загнанные в тупик, они отважно боролись до тех пор, пока жертва Дракона-короля не привела к стихийному бедствию и не открыла путь к победе. Именно в горах Эгиды Эрклан I в одиночку победил Дракона разрушения и забрал себе его могущество.
Итак, здесь писалась история Верховного королевства, и здесь же Лорн пережил свой взлет, свое падение и свой позор. Неподалеку от этих легендарных гор он узнал о своем предназначении.
Он возвращался на родину.
ГЛАВА 24
Многодневное путешествие подходило к концу, и вот всадники очутились в долине, зажатой между обрывистыми гребнями и склонами. По старой вымощенной дороге они проехали через горное поселение и продолжили путь вниз, на край долины. Она заканчивалась темным ущельем, отвесные стены которого там соединялись и образовывали тупик.
В этом тупике и располагалась Цитадель.
Крепость была огромной, путь к ней преграждали несколько стен, одна выше другой; самая высокая стена окружала замок, донжон и зубчатые башни которого частично были вырублены в скале.
Лорн со своим эскортом подъехал к замку шагом, храня почтительное молчание, нарушаемое лишь перестуком лошадиных копыт по каменным мостовым. Цитадель была священным местом, в которое подданные Верховного короля входили, испытывая страх и благоговение, ведь история Верховного королевства и легенды о нем рождались именно здесь. Но Лорн испытывал особенное волнение. В Цитадели он появился на свет. Здесь его посвятили в рыцари и удостоили почестей, здесь же держали во время судебного процесса, здесь же приговорили к заключению. Воспоминания нахлынули на него. Картины из прошлого. Слова, которые звучали здесь. Смех и слезы. Мимолетные запахи. Водоворот противоречивых чувств взбудоражил его душу…
Норфолд, капитан Серой гвардии, стоял на замковом дворе и ждал. За его спиной, на ступенях лестницы донжона, солдаты в доспехах несли почетный караул. Лорн спешился и протянул узду своей лошади оруженосцу. Рильсен, оставаясь в седле, кивнул ему и уехал вместе с остальными всадниками эскорта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
