— Неужели у тебя нет гордости?
— Будет, и сколько угодно, когда я с ним покончу.
— Но что конкретно ты собираешься делать?
— У меня есть его письмо ко мне.
Он написал его, сидя в ярком лунном свете на сицилианской веранде летнего коттеджа. Рядом что-то бубнила жена, шумели непослушные дети. Ночь пробудила в нем тоску, кровь забурлила, сладкие мечты сменились сильным возбуждением — и он схватился за перо. О, что это было за письмо! Мягкие округлости ее бедер он сравнивал с холмами, спускающимися к морю, ее грудь — с виноградником, опьяняющим его вкусом и ароматом…
Иоганна отчаянным движением опрокинула стакан:
— Прозит! За написанное слово! Что написано пером, не вырубить топором! — провозгласила она.
Осенью, когда канцлеру Шмидту был выражен вотум недоверия и коалиция разрушилась, Марлена целые ночи просиживала с Никласом и его друзьями. Все встречи проходили по одной и той же схеме. Сначала сплетничали об университете и застывших профессорских мозгах, потом — о равнодушном благополучном обществе, а затем принимались перемывать косточки политикам.
Марлена восхищалась Никласом. Она была воспитана в реалистичном духе, да и сама по себе, будучи женщиной практического плана, любила людей с идеями и фантазиями. Когда Никлас, подавшись вперед, смахивая со лба непокорные каштановые пряди, говорил о необходимости перестройки общества, она чувствовала, как высвобождается из своего затхлого, обывательского мирка, из узколобой реальности. Она всегда соглашалась с Никласом, хотя частенько и не понимала его.
Никлас жил в маленькой комнате в центре города, но проводил большую часть времени у Марлены. Иногда, когда Марлена ставила тарелки с ужином на стол или Андреа весело болтала с ним, он как-то уходил в себя, и, казалось, умиротворение снисходило на него при виде этой семейной сцены.
Однажды утром, когда они проснулись на узкой кушетке Марлены, Никлас сказал:
— Как ты отнесешься к предложению выйти за меня замуж?
Марлена захихикала:
— Что за шутки? — Она положила голову на его грудь. Марлена любила его тело, ей нравилось заниматься с ним любовью, в нем не было ничего, отталкивающего ее. — Я больше никогда не выйду замуж, Никлас, и ты знаешь это.
— Ты находишь это справедливым?
Марлена удивленно подняла голову и села:
— А при чем тут справедливость?
— Ты была уже один раз замужем, а я еще не был женат.
Она озадаченно вглядывалась в него, однако он явно не шутил.
Марлена принялась объяснять ему, что никогда в жизни не согласится больше оказаться в зависимости от кого-либо. А брак — это всегда зависимость, даже если ты работаешь и имеешь собственные деньги. Возможно, тогда это не давит материально, но уж эмоционально — в любом случае. Супруги то и дело путают свидетельство о браке с правом на пожизненное и безраздельное владение своей половиной.
— А как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь без брака?
— Когда ты станешь референтом и будешь чуть больше зарабатывать, мы могли бы жить вместе и снять квартиру побольше. Но жениться — нет.
— Ага. Значит, если мы станем жить в одной квартире нерасписанными, ты не ощутишь эмоционального давления?
— Не надо будет думать о разводе, если у нас что-то не склеится. Я буду чувствовать себя свободной и ходить, когда хочу и куда хочу.
— Ты сможешь так поступать и став моей женой.
— Зачем же тогда тебе жениться?
— Потому что мне кажется прекрасной сама мысль жениться на тебе. — Он улыбнулся ей ласково и почти испуганно.
Она нежно провела ладонью по лицу Никласа и показалась себе старушкой, утешающей юного, неопытного сына.
— Когда люди женаты, отношение мужчины к женщине меняется чисто инстинктивно. А я боюсь этого.
Он вскочил с кровати, подошел к столу и взял фломастер. Потом вернулся обратно к кушетке.
— Через год в этот день мы будем женаты. Спорим?
Никлас нарисовал на стене большое красное сердце, перечеркнул его стрелой и поставил под ней дату.
— Ставлю десять бутылок шампанского, — сказал он.
— На Востоке за такую, как я, просили бы по меньшей мере десять верблюдов.
— Шампанское лучше пахнет. — Никлас хлопнул ее по заду и придвинулся так близко к ее лицу, что их носы почти соприкоснулись. — Я был бы счастлив иметь семью, — прошептал он, и Марлена вдруг подумала, что вполне может проиграть пари.
В начале 1983 года Давид Эриксон был назначен начальником производственного отдела, а его жена Карола создала новую должность для себя, чтобы обеспечить беспрепятственную связь между администрацией и производственным отделом. Между этими службами в прошлом слишком часто случались трения, и слишком часто, как сетовал Георг Винтерборн, правая рука не знала, что делает левая. Для его дочери это была неплохая возможность проявить себя.
Теперь, по прошествии времени, стало ясно, что Карола может похвастаться не только красивым личиком и привлекательной фигурой. Первым делом она предложила новый план реорганизации. Марлена надеялась, что в новой структуре ее должность будет приписана к производственному отделу. Тогда бы у нее появилась мощная поддержка в лице Давида Эриксона, с его заинтересованным и доброжелательным вниманием к ее планам. Но ей пришлось разочароваться. Ее подразделение осталось в административном комплексе, и, что еще хуже, она теперь подчинялась новому начальнику отдела, представителю нового поколения динамичных деловых людей, которые с легким сердцем жертвовали своей индивидуальностью ради карьеры. Его звали Герд Бехштайн, ему было тридцать лет. Стройный благодаря диете и гимнастике, всегда покрытый ровным загаром, приобретенным в солярии, консервативно одетый в костюмы с ярлычком «Босс», с хорошо подвешенным языком — результатом посещения специального семинара. Мориц прозвал его «засранным приспособленцем». Марлене этот Бехштайн с самого начала показался несимпатичным, и она попыталась договориться с Каролой, чтобы ее маленькое подразделение присоединили к другому отделу. Но Карола только недоуменно подняла брови и высокомерно заявила, что, прежде чем принять это решение, все досконально обдумала.
— Не сомневаюсь в этом, — делая над собой усилие, произнесла Марлена, — но не было бы лучше…
— Нет, фрау Шуберт. Все останется так, как я решила. Поскольку господин Бехштайн возглавляет отдел внешней службы, ваша сфера деятельности как раз вписывается в схему.
Марлена понимала, что Карола права, но все же пыталась возражать:
— Но почему? Я отвечаю за всю почту, приходящую от клиентов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});