от него, как только будет сделан первый решительный шаг, направленный на принятие закона по этому вопросу. Я вернусь домой, чтобы проповедовать, и, если смогу, практиковать воссоединение, и гражданскую войну, если потребуется. Должна произойти революция, и Республика утонет в крови.
А затем появилось утверждение, что рабы были счастливы:
Я смело заявляю, что на земле нет более счастливой, более довольной расы. Я родился и вырос среди них, и, насколько позволяют мои знания и опыт, я должен сказать, что у них есть все основания быть счастливыми. Их жизнь и личность защищены законом, все их страдания облегчаются самой доброй и заинтересованной заботой, а их домашние привязанности лелеются и поддерживаются - по крайней мере, насколько я знаю, с добросовестной деликатностью.
Речь Хэммонда стала стандартным рефреном, элементы которого многократно повторялись на протяжении десятилетий: рабство - это вопрос Юга, в который другие не должны вмешиваться; оно необходимо для процветания белых людей, особенно в хлопковой промышленности; и порабощенные люди были счастливы. И если Север будет настаивать на своем, Юг будет бороться в защиту системы.
Технологический урожай печали
На первый взгляд может показаться, что Америка XIX века имеет мало общего с большевистской Россией. Но если посмотреть глубже, то параллели будут просто поразительными.
Хлопковый сектор в США процветал благодаря новым знаниям, таким как усовершенствованные джины и другие инновации, за счет черных рабов, трудившихся на больших плантациях. Советская экономика быстро росла, начиная с 1920-х годов, благодаря более широкому использованию машин, включая тракторы и комбайны, на зерновых полях. Однако рост происходил за счет миллионов мелких фермеров.
В советском случае принуждение было оправдано как средство достижения того, что руководство считало идеальным типом общества. Ленин сформулировал это понятие в 1920 году, когда сказал: "Коммунизм - это советская власть плюс электрификация всей страны".
Коммунистические лидеры рано поняли, что есть чему поучиться у крупномасштабных промышленных предприятий, включая методы "научного управления" Фредерика Тейлора и конвейерное производство на автомобильных заводах Генри Форда. В начале 1930-х годов около десяти тысяч американцев со специальными навыками, включая инженеров, учителей, слесарей, плотников и шахтеров, отправились в Советский Союз, чтобы помочь установить и применить промышленные технологии.
Хотя главной целью было строительство промышленности, опыт Новой экономической политики 1920-х годов показал, что привлечение большего числа людей к работе на заводах должно быть подкреплено достаточно высокими и стабильными поставками зерна. Это зерно было необходимо не только для того, чтобы прокормить растущее городское население, но и как основной источник экспортных доходов, необходимых для финансирования импорта иностранного промышленного и сельскохозяйственного оборудования.
В начале 1920-х годов Леон Троцкий утверждал, что принудительная коллективизация сельского хозяйства - это путь вперед для Советского Союза. Николай Бухарин и Иосиф Сталин выступали против Троцкого, утверждая, что индустриализация возможна при сохранении мелких крестьян. После смерти Ленина звезда Троцкого померкла; он был сначала сослан внутри страны, а затем выслан из Советского Союза в 1929 году.
В этот момент Сталин совершил переворот, отодвинув Бухарина в сторону и полностью перейдя к коллективизации. Мелкие фермеры, кулаки, становились процветающими и должны были рассматриваться как основная антикоммунистическая сила. Сталин также с большим подозрением относился к украинцам, некоторые из которых в гражданской войне встали на сторону антикоммунистических повстанцев.
Сталин считал, что коллективизация должна сочетаться с механизацией, и рассматривал Соединенные Штаты как образец для подражания. Сельское хозяйство на Среднем Западе США, почвенные и климатические условия которого были схожи с условиями Советского Союза, находилось в процессе быстрой механизации, что привело к впечатляющему росту производительности. Сталин нуждался в экспорте зерна для закупки тракторов, комбайнов и другого оборудования на Западе, поэтому опыт механизации в США был вдохновляющей моделью.
К началу 1930-х годов коллективизация и объединение мелких земельных владений в крупные поля шли полным ходом, и советское сельское хозяйство становилось все более механизированным. В 1920-х годах на уборку зерновых требовалось 20,8 рабочих дней на гектар. В 1937 году этот показатель снизился до 10,6 дней, в основном благодаря использованию тракторов и комбайнов.
Но процесс коллективизации был массово разрушительным, что привело к голоду и уничтожению скота. Объем продукции, доступной для потребления (общее производство за вычетом того, что необходимо для производства семян и корма животным), упал на 21 процент в период с 1928 по 1932 год. Произошло некоторое оживление, но общий объем сельскохозяйственной продукции увеличился только на 10 процентов с 1928 по 1940 год, и большая часть этого была результатом ирригации в контролируемых Советским Союзом частях Центральной Азии, что способствовало росту производства хлопка.
Согласно тщательной недавней оценке, общий объем продукции фермерских хозяйств в конце 1930-х годов был бы на 29-46 процентов выше без коллективизации, в основном потому, что животноводство было бы выше. Но "продажи" зерна, как эвфемистически назывались принудительные переводы государству, в 1939 году были на 89 процентов выше, чем в 1928 году. Фермеры были зажаты, и зажаты сильно.
Человеческие жертвы были ошеломляющими. При начальной численности населения около 150 миллионов человек, от 4 до 9 миллионов "избыточных смертей", вызванных коллективизацией и принудительными поставками продовольствия. Худшим годом был 1933, но и в предыдущие годы смертность была повышенной. Возможно, уровень жизни в городах повысился, и рабочие на стройках и фабриках питались все лучше. Как и в средневековой Англии и на Юге США, не было никаких признаков роста производительности труда, повышающего реальные доходы или улучшающего жизнь сельскохозяйственных рабочих.
Конечно, видение Сталина не было видением средневекового аббата или владельца южных плантаций. Вместо религии или интересов богатой элиты, технический прогресс в Советском Союзе был направлен на конечное благо пролетариата, и Коммунистическая партия лучше всех знала, что это за конечное благо.
Действительно, технический прогресс теперь выполнял волю советского руководства, чью хватку власти было бы трудно сохранить без некоторого роста экономического производства. В любом случае, независимо от того, была ли элита феодалами в средневековой Европе, владельцами плантаций в США или боссами коммунистической партии в России, технология была социально предвзятой, и ее применение во имя прогресса оставляло разрушения на своем пути.
Ничего из этого не могло быть достигнуто без усиления принуждения. Миллионы крестьян мирились с жестокой эксплуатацией, потому что альтернативой этому был расстрел или отправка в еще более дикие условия в Сибирь. Во время и после коллективизации сельского хозяйства по всему Советскому Союзу распространился террор. Только в 1937-1938 годах было казнено или умерло в тюрьмах около миллиона человек. Около 17-18 миллионов человек были отправлены в трудовые лагеря ГУЛАГа в период с 1930 по 1956 год, и это
