передо мной поставил сложную…
Феодора не обвиняла Радбуда, даже в мыслях не обвиняла – он поступил очень правильно, просто продумывала, как ей теперь действовать. Сначала, разумеется, необходимо выяснить, действительно ли они имеют дело с представителями Герметикона, а не ловкими мошенниками. И если сомнения исчезнут, то…
«Объявить об их появлении сразу или подождать и попытаться договориться с Наамаром кулуарно? Снова собрать Сенат и вывести пришельцев на трибуну?»
Такое известие может не остановить Наамара, но заставит задуматься жителей Стремления Фага, а главное – армию. Зачем воевать, если планета вступает в новую эпоху? Открываются невероятные перспективы для всех жителей Траймонго, и для богатых, и для бедных. Мы выйдем за пределы континента и даже за пределы мира, но… Но нет никаких доказательств того, что эпоха действительно наступила, кроме слов пришельцев. А Наамар настроен воевать и, узнав о пришельцах, постарается…
«У него есть два варианта поведения: либо начать войну как можно скорее, потому что остановить её будет непросто, либо постараться захватить пришельцев или уничтожить их».
Эту опасность Феодора считала очень высокой, поэтому покинула Сенат и направилась вверх по Стремлению, приказав доставить посланников Герметикона на свою яхту, чтобы как можно скорее поговорить с ними и выяснить…
– Синьора Феодора, вас вызывает сенатор Фага, – доложил вышедший на палубу секретарь.
На Траймонго давно научились шифровать радиопередачи, и Феодора не сомневалась, что их разговор останется конфиденциальным. Но что это будет за разговор? Сенатор Фага покинул Дворец чуть раньше Феодоры, заявив Радбуду, что «ему некогда», а вызов мог означать, что его агенты каким-то образом пронюхали о пришельцах.
Держа это подозрение в уме, сенатор Уло решила начать разговор неожиданно и после обязательного вступления:
– Добрый день, Наамар.
– Добрый день, Феодора.
Вдруг спросила:
– Как поживает мама?
Сенатор Фага сбился, помолчал, но затем взял себя в руки и поинтересовался:
– Ты действительно хочешь поговорить о моей матушке?
– Я не вижу других причин выходить на связь, – спокойно ответила Феодора. – Мы недавно виделись и всё обсудили.
– Мне доложили, что ты тоже покинула Дворец.
– Срочные дела не позволили мне задержаться.
– Что за дела?
– Государственные.
– У тебя других не бывает.
– Не расслышала насчёт мамы.
– С ней всё хорошо, – сообщил Наамар. – Я же спросил, не связан ли твой срочный отъезд с событиями в Абергульфе?
– А что случилось в Абергульфе? – Феодора блестяще сыграла голосом удивление. – Ты устроил ещё один погром?
– Я не устраивал погромы.
– Они возникли сами по себе?
– Из-за глупой политики Радбуда.
– В таком случае что меня может заинтересовать в чужом городе? Тебе ведь известно, что Абергульф расположен в Стремлении Мэя?
– Но ходят слухи, что рыбаки привезли в Вонючий порт очень странный улов, – ответил Наамар, пропустив колкость мимо ушей.
– Рыбу с ногами? – не удержалась Феодора и тут же мысленно обругала себя за это замечание.
– Судя по твоему ответу, ты знаешь, о чём я говорю. – Сенатор Фага обрёл уверенность и теперь полностью контролировал разговор.
– Понятия не имею, – попыталась исправить ошибку женщина, но не преуспела.
– Феодора, ты забываешь, что мы знакомы с детства и я читаю тебя без труда.
– Если бы ты читал меня, то не затеял бы войну.
– Война объективно необходима, – убеждённо ответил Наамар.
– Почему?
– Потому что время пришло, Феодора, время пришло. И если я прав в своих подозрениях и на Траймонго действительно прилетели посланники Герметикона, то время мы потеряли. И это очень плохо.
– Не поняла? – удивилась Феодора, понимая, что Наамару удалось её смутить и завладеть разговором. – Что ты имеешь в виду?
– Чтобы отстаивать перед Герметиконом интересы всей планеты, мы должны быть едины.
– Никаких проблем, Наамар. – Феодора заставила себя коротко рассмеяться. – Тебе нужно перестать готовиться к войне и устраивать провокации. Нас всего пятеро, и мы без труда договоримся. – Пауза. – Ты ещё не сделал ничего такого, после чего нельзя было бы отступить.
– Я хочу знать, что происходит.
– Узнаешь, – пообещала сенатор Уло. – Но только после того, как я разберусь в происходящем.
– Меня не устраивает такое предложение.
– Тебя не устроило ни одно из наших предложений, так что я не удивлена.
– Из ваших?
– Я не на стороне Мэя, если ты об этом, но я не хочу войны.
Наамар помолчал, после чего угрюмо произнёс:
– Я не против того, чтобы ты разыграла этот козырь, Феодора, но я не хочу узнавать о происходящем последним.
– Могу пообещать, что узнаешь первым. Но только после того, как я во всём разберусь.
– Я тебе не верю.
– Это взаимно. – Тон Феодоры стал жёстким. – Но хочу напомнить, что это не я готовлю войну и не я устраиваю кровавые погромы. Моему слову верить можно, и оно такое: я ничего от тебя не скрою, но сначала сама во всём разберусь.
И отключила связь.
Несколько мгновений раздосадованный Наамар молча сидел перед замолчавшей радиостанцией, затем поднялся и вышел на палубу.
Его конвой находился на территории Харо, однако двигался не на север в Фага, а вверх по Стремлению – на восток, к горам, где разворачивалась основная ударная группировка его армии. Она готовилась нанести сокрушительный удар по Уло, а затем – по Суно и Мэя, но теперь…
«Всё поменялось? Или нет? Как понять? Почему Феодора так себя ведёт? Потому что… – А в следующий миг Наамара осенило: – У неё нет доказательств! Пришельцев выловили из воды! Они потерпели крушение, и всё, что есть у Феодоры и Радбуда, – их россказни! Которые можно опровергнуть».
А это значит, что его руки развязаны.
«Сейчас им нечего предложить Траймонго, но может появиться, если они проведут сепаратные переговоры и обеспечат себе преференции во взаимоотношениях с Герметиконом. В этом случае я останусь на обочине. А значит, есть два варианта развития событий. Первое: захватить пришельцев и вести переговоры лично. Второе: начать войну и победить, сделав любые договорённости между пришельцами и Феодорой ничтожными. Второй вариант дороже, а значит, имеет смысл начать с первого…»
Глава 4
в которой Помпилио демонстрирует Высокое искусство, Мерса привлекает к себе внимание, Феодора не скрывает правду, Наамар злится, «Пытливый амуш» проходит через Небо, а Бабарский влипает в неприятности
Вторая яхта оказалась роскошнее первой.
Не потому что первая была плохой, просто она предназначалась для дорогих гостей, а эта принадлежала первому лицу Стремления. И каждая её деталь подчёркивала, что сделана вторая яхта с одной-единственной целью – радовать свою владелицу: длинная белоснежная красавица с трёхуровневой надстройкой и просторными палубами на носу и корме издалека поражала прекрасной отделкой и находилась в идеальном состоянии. Ну а тот
