К сожалению, ювелиры в окрестностях Чайнатауна не узнали кольцо, и я отправилась дальше. Я ездила на трамваях, пока у меня не начинала кружиться голова, и с удивлением замечала, что люди смотрят на меня так, словно никогда не видели китаянок. А когда я однажды зашла в ресторан, чтобы перекусить и мне не дали столика, хотя кругом было много свободных, я поняла, почему преподобный Петерсон наказывал мне держаться поближе к Чайнатауну. И чем дальше я уходила от моего привычного мира, тем враждебнее становился мир окружающий.
Где бы я ни появилась, полицейские говорили мне: «Проходи!» — и это еще в лучшем случае. Чаще они останавливали меня, задавали вопросы, требовали показать документы, спрашивали, не проститутка ли я. Так я впервые поняла, что такое расовая ненависть. Китайцам не разрешалось владеть имуществом, сочетаться браком с белыми или работать в больницах для белых. И если вдруг китаец осмеливался поселиться в белом квартале, а его били или обворовывали, то полицейские спрашивали:
— Зачем ты сюда явился?
Но ведь я была американкой! Однако, когда я пыталась это объяснить, люди только презрительно оглядывали меня с головы до пят, и я понимала, что они видят перед собой подлую китаянку, знакомую им по фильмам.
Но я не собиралась сдаваться. Кольцо оставалось моей единственной связью с отцом: ведь я не знала его фамилии, его адреса, его семьи. И чтобы найти владельца кольца, я отправлялась в город, не принимавший меня.
Наконец после череды неудачных дней, когда мои ноги болели и покрылись волдырями от многих миль, проделанных пешком, когда я пала духом, проголодалась, а полицейские пристально смотрели мне вслед, удача встретилась на моем пути. Когда я зашла в магазин «Сэдлер и сыновья» на Маркет-стрит, я сразу заметила, как в глазах ювелира вспыхнул огонек узнавания, стоило ему увидеть кольцо.
— Дай-ка мне взглянуть на него поближе.
Он протянул руку, но я отпрянула назад.
— Сначала скажите мне, что значат эти буквы!
— Я не знаю. — Он отвел глаза в сторону. — Дай мне кольцо, я покажу его моим коллегам.
Я сказала ювелиру, что вернусь, и ушла из магазина. Меня переполняло возбуждение от сознания, что этот человек может встретиться с моим отцом, и познакомить с ним меня.
Я вернулась на следующий день, в своем лучшем наряде из шелка цвета лаванды, уложив длинные волосы в замысловатую прическу и украсив ее дорогими гребнями из слоновой кости. Мое сердце бежало впереди моих надежд, но шла я медленно.
Как мне приветствовать отца? Как обратиться к нему? Все эти дни я надеялась, что он примет меня с радостью и удивится, как я похожа на свою мать, но сейчас на меня вдруг нахлынули сомнения. Он ведь так и не вернулся в Сингапур! Неужели американец Ричард забыл женщину, спасшую ему жизнь? Когда к нему вернулась память, возможно, он отбросил новые воспоминания о Сингапуре… А вдруг он посмотрит на меня и спросит:
— Кто ты такая?
Прежде чем войти в магазин, я заглянула через стекло витрины в надежде, что туда пришел мой отец. Но вместо него я увидела красивого юношу и девушку приблизительно моего возраста, со светлыми волосами и белой кожей. Особенно молодой человек привлек мое внимание. Он небрежно облокотился на прилавок и смеялся, разговаривая с ювелиром. Я слышала его густой голос, видела потрясающий профиль… Он бы мог стать кинозвездой! Внезапно он обернулся, словно почувствовал, что я смотрю на него. Наши глаза встретились.
И в это мгновение моя жизнь изменилась навсегда.
Я видела пьесы и фильмы, где герой и героиня влюбляются друг в друга с первого взгляда. Да и разве моя мать не полюбила моего отца в ту минуту, когда впервые увидела его? Но поняла я, что это значит, только теперь, когда взглянула сквозь витрину и мои глаза встретились со сверкающими серыми глазами красивого молодого человека у прилавка.
Я постаралась набраться храбрости, сглотнула и вошла, надеясь, что у ювелира есть для меня новости.
Молодой человек, чья улыбка, казалось, застыла на губах, не сводил с меня взгляда. Я постаралась отвести глаза, но не смогла и замешкалась на пороге, чувствуя, как меня охватывает волшебство. Магазин был полон золота и серебра, витрины сияли, хрустальные лампы искрились разноцветной радугой, но я видела только его глаза цвета утреннего тумана.
— Вот она! Вот воровка! — раздался внезапно громкий голос.
Я посмотрела на ювелира — он указывал на меня. Неожиданно из задней комнаты появился полицейский. Я повернулась, чтобы убежать, но услышала, как молодой человек сказал:
— Подождите! Давайте сначала поговорим с ней! Может быть, она просто нашла кольцо моего отца.
— Все они воры, мистер Барклей! — рявкнул ювелир. — Знаю я этих китайцев!
Всю дорогу домой я бежала — вверх по улице, вниз по улице, пересаживалась с одного трамвая на другой, пока не очутилась в безопасности среди тех людей, которых я знала, людей в поношенных синих куртках и черных шелковых штанах. Они выбирали утку на ужин или спорили по поводу веса дыни. Я снова была дома, среди своих! Полицейский не преследовал меня.
Однако успокоиться мне не удавалось. Ювелир назвал юношу «мистер Барклей», он сказал: «Кольцо вашего отца». А это значит, что молодой человек — мой сводный брат! Я уже знала, что у моего отца была первая жена: об этом он написал в письме моей матери. Он подписался только именем Ричард и пообещал вернуться…
Почему же он не вернулся?! Может быть, первая жена убедила его забыть любовницу-китаянку?
С тяжелым сердцем я поднималась по лестнице в свою квартирку. Как же мне найти отца, если на каждом углу маячит полицейский?
Когда я обнаружила, что дверь в мою квартиру открыта, то решила, что ко мне зашла миссис По. Но, войдя в комнату, я увидела, что в ней все перевернуто вверх дном, и поняла, что у меня побывал грабитель.
Исчезла черная лакированная шкатулка с лекарствами, принадлежавшая моей матери. Матрас на кровати вспороли, и все американские доллары, которые я там прятала, пропали. И, что хуже всего, разбитый аквариум валялся на полу, а вокруг были разбросаны осколки стекла и белый песок.
Я взглянула на скромную статуэтку Гуань-инь, о которой моя мать говорила, что ни один вор ее не возьмет. Она действительно стояла на месте, но изумрудов там давно уже не было. Мне как-то пришло в голову, что она слишком долго хранила мое наследство, и я решила дать ей отдохнуть, спрятав камни в другом месте.
Я тогда подумала: что может быть безопаснее слоя песка в аквариуме?
Я расплакалась, потому что потеряла все, что имела. А потом задумалась над иронией судьбы, забравшей у меня все, но при этом подарившей мне две вещи, украсть которые было невозможно. Во-первых, я узнала фамилию моего отца — Барклей. Теперь я смогу найти его.
