и Теодор — чумазые и голодные. Они честно занимались ремонтом.
— Кто готовил? — спросил храбро Теодор, сунув нос в миску с салатом.
— Я, — сказала Элен. — Курица, картошка, салат.
— Я помогал, — быстро добавил Джонатан.
— Ну мы сейчас умоемся и придем, — обрадовались работнички. — Можете пока накрывать.
Элен фыркнула и достала из шкафа щербатые тарелки.
— Нужно поменять посуду. Попрошу Дамьена добыть.
— Не стоит рисковать, — тут же возразил Джонатан. — Контрабанда из других миров карается сурово.
— Да брось, я же мотоцикл не прошу. А жаль. Всего лишь тарелки. И сковородки. И…
— И от пятнадцати до пятидесяти лет. И тем, кто причастны — тоже срок.
— Никто не узнает.
— Все старые замки открыты для Высочайшего. Никто не может гарантировать, что он не заявится без приглашения — проверить, что тут вообще творится. Думаю, он увидит много интересного.
Элен тяжко вздохнула.
— Ладно. Подарю вам на свадьбу сервиз на сорок персон. И набор кастрюль. Бесит меня уже эта тотальная нищета.
— Зато с кухней, — едко прокомментировал Серж, успевший умыться и переодеться к ужину. — Вы же так хотели кухню, тааннет.
— Чтобы вас, дураков, кормить нормально, — парировала Элен, с грохотом ставя на стол тарелку. — Что-то не нравится? Можешь слетать до деревни, там трактир и ночью работает.
— Будет вам посуда, тааннет, — вздохнул Дамьен, тоже усаживаясь за стол. — Полагаю, из госпиталя уже доклад отправлен, что я порталом приходил. Не сегодня-завтра прибудет комиссия. Возьмут меня под белы крылышки… и на учебу. По контракту. Денег-то у меня нет. Буду потом отрабатывать много лет. И отказаться нельзя, не выйдет.
— Иначе — тюрьма, — веско добавил Теодор.
Все замолчали, уткнувшись в тарелки.
— Когда свадьба, Агата? — спросил Серж чуть позже.
— Когда Мэррил полетит, — буркнула невесело девушка. — Слушай, Джо. Инвесторы, говоришь? Это как? Мы им потом ведь долю прибыли должны будем отдавать? А Мэррилы могут инвестировать? А если у дяди Югора в долг попросить?
— Анхормы на мели. Им нечего нам дать даже в долг. Анна, конечно, старается… Но ее одеялами дыры в Холодном замке не заткнешь, — Джонатан серьезно кивнул погрустневшей Агате. — Я думал про Алкедо. Они богаты и успешны.
— И никогда не свяжутся с Шанаторами.
— Зато охотно заключат контракт с Мэррилами. Наша Марго выходит замуж за их наследника.
— И кому будет принадлежать… отель? — неприязненно спросила Агата, сцепив пальцы так крепко, что они побелели. — Если деньги принесут Мэррилы? Если идея — Мэррилов? Если у руля — Мэррил?
— Ну… замок же Шанаторский. Придумаем что-нибудь.
— Знаешь что! — Агата поднялась, пошатнувшись. — Мне твоих подачек не надо. Свадьба отменяется. Жили мы без Мэррилов и дальше проживем. Как-нибудь справимся. Дамьен, отнеси меня в спальню. Прямо сейчас.
За столом повисло красноречивое молчание. Элен смотрела в окно. Теодор и кузены недоуменно переглядывались. Какой отель, какие инвестиции? Они ничего не поняли. Но Агату послушались, унесли ее.
— Истеричка, — пожал плечами Джонатан. — Мать, ты чего в картошку добавляла? Ее есть невозможно.
— Лук. Медвежий.
— Гадость. Салат еще остался? Курица, кстати, ничего. Хотя и недосолена.
— Знаешь что? — мгновенно вспыхнула Элен.
— И ты тоже истеричка. Ладно. Тогда я уеду сегодня же. От Большой щуки ходит автобус, на нем и отправлюсь. Чем быстрее я решу эту проблему, тем лучше будет для всех.
Агата ревела. Ее просто выворачивало наизнанку. Так плохо не было даже в больнице, там пострадало тело. Сейчас же — душа. И гордость. Она чувствовала себя использованной. Джонатан ее совсем не любит! Она для него — лишь ступенька к новой цели. Может быть, хорошая, удобная, даже желанная. Но ступенька. Когда она принимала его предложение, то даже не подумала о том, что сама станет Мэррилом. Было совершенно понятно, что нет, она останется Шанатором, главой рода. Кто, если не она? Джонатан не полезет в ее дела, а она — в его.
Какая же дура!
Рябчику понятно, что Мэррил никак не останется в стороне. И тут дело не только в советах. Нет! Он просто перехватит у нее управление, подомнет Шанаторов под себя. А она лишь женщина, слабая и глупая, которая, конечно же, подчинится.
Видимо, у нее не только с магией плохо было, но еще и с мозгами. И не удивительно — если какой-то частью тела долго не пользоваться, то она ослабевает, а иногда и вовсе атрофируется. Агата страдала больше года. Мозг у нее тоже… страдал.
В дверь постучали.
— Неприемный день, — крикнула девушка. — Джо, проваливай. Не желаю тебя видеть.
Конечно, желала. Конечно, ждала. Надеялась. Верила. Ей так нужно было сейчас утешение, что она даже не задумывалась о том, что Джонатан должен ее успокаивать и защищать от самого себя.
Он прошел в комнату, сел на край кровати. Она гордо отвернулась.
— Я уезжаю, — тихо сказал Мэррил. — Постарайся не натворить глупостей, пока меня нет.
Она гордо промолчала.
— Агата, все не так, как ты себе надумала. Я правда тебя люблю. Поверь мне. Я никогда не сделаю ничего тебе во вред. Иначе это была бы не любовь, правда?
— Тебе я не нужна, — жалобно прошептала девушка. — Только замок.
— Глупышка.
Он обнял ее, целуя в волосы и задумчиво улыбаясь. Ее слова стали ответом на множество сложных вопросов.
— Что тебе привезти в подарок из столицы?
— Платье. Красное. И сервиз на сорок персон. И кастрюлю.
— Понял. Будут вам и кастрюли, и платье, моя тааннет. Не злись на меня. Я пока не могу рассказать тебе свой план. Не хочу давать ложную надежду. Возможно, у меня ничего не выйдет.
— Ты про Алкедо?
— И про них тоже.
Она трагически вздохнула и позволила наконец себя поцеловать. До конца все равно не доверяла, убедившись вновь: Джонатан не из тех, кто позволит собой манипулировать. Как же с ним сложно!
Агата рассчитывала на послушного мужа, который будет советоваться с ней во всем. Но Мэррилы ведь не такие. Достаточно посмотреть на Элен. Впрочем, обычно у сильных и властных матерей вырастают покорные и мягкие сыновья, с которыми несложно договориться. Здесь это правило не работало: не то кровь оказалась сильнее воспитания, не то Элен вырастила настоящего мужчину. Наверное, это
