Каково же твое желание, Королева Йолли ?
— Я хочу… — лицо вдруг становится не по-детски печальным, словно и ее коснулась крылом тень предвидения, — я хочу, чтобы здесь не было зла.
Она с надеждой смотрит на своего Короля; его голос звучит спокойно и ласково, но Элхэ невольно отводит глаза:
— Мы все, госпожа моя Королева, надеемся на это.
Поднял чашу:
— За надежду.
Золотое вино пьют в молчании, словно больше нет ни у кого слов. И когда звенящая тишина, которую никто не решается нарушить, становится непереносимой, Король поднимается:
— Песню в честь Королевы Ирисов!
Гэлрэн шагнул вперед:
— Здравствуй, моя королева — Элмэ иэлли-солли,
Здравствуй, моя королева — ирис рассветный, Йолли:
Сладко вино золотое, ходит по кругу чаша -
Да не изведаешь горя, о королева наша!
Смейся, моя королева в белом венке из хмеля,
Смейся, моя королева, — твой виноградник зелен;
Полнится чаша восхода звоном лесных напевов -
Дочь ковылей и меда, смейся, моя королева!..
Шествуй в цветах, королева, — ветер поет рассвету;
Славься, моя королева в звездной короне Лета!
В светлом рассветном золоте клонятся к заводи ивы -
О ллаис а лэтти-соотэ Йолли аи Элмэ-инни…
Здравствуй, моя королева,
Смейся, моя королева,
Шествуй в цветах, королева, -
Славься, моя королева…
Пел — для Йолли, но глаз не сводил — с лица своей мэльдэ айхэле.
— Ты хотел говорить, Гэлрэн?.. — шепнула сереброволосая. Менестрель не ответил — сжал руку в кулак, разглядев в ее волосах — белый ирис, листья осоки и все тот же можжевельник; все было понятно — слова трав, кэни йоолэй, для того и существуют. И все-таки с надеждой отчаяния провел рукой по струнам лютни:
— Гэллиэ-эйлор о лаан коирэ-анти -
Льдистые звезды в чаше ладоней долины -
Кэнни-эте гэлли-тииа о антъэле тайрэ:
В раковине души слова твои — жемчуг;
Андэле-тэи, мельдэ, ллиэнн а кори'м -
Дар мой прими, любовь моя, — песню и сердце:
Гэллиэ-ллаис а кьелла о иммэ-ллиэнн.
Кружево звезд и аир — венок моей песни,
нежность и верность…
Элхэ побледнела заметно даже в вечерних сумерках — сейчас, перед всеми?!. Но льалль под ее пальцами уже отзывалась тихим летящим звоном:
— Андэле-тэи нинни о коирэ лонно,
Слезы росы в чаше белого мака — дар мой,
Энъге а ниэнэ-алва о анти-эме -
Листья осоки и ветви ивы в ладонях.
Йоолэй къонни-ирэй им ваирэлли ойор,
Стебли наших путей никогда не сплетутся:
Фьелло а элхэ им итэи аили Арта -
Вместе вовек не расти тростнику и полыни.
Горечь разлуки.
Теперь две лютни согласно пели в разговоре струн — она уже понимала, куда выведет их эта песня, начавшаяся, кажется, просто как состязание в мастерстве сплетания трав:
— Андэле-тэи, мельдэ, ллиэнн а кори'м.
Дар мой прими, любовь моя, — песню и сердце.
— Андэле-тэи, т'айро, сэнниа-лонно…
Дар мой прими, о брат мой, — белые маки,
милость забвенья.
— Гэллиэ-ллаис а кьелла о иммэ-ллиэнн.
Кружево звезд и аир — венок моей песни.
— Энъге а ниэнэ-алва о анти-эме…
Листья осоки и ивы в моих ладонях:
Час расставанья.
Низко и горько запела многострунная льолль — предчувствием беды, и затихли все голоса, побледнел, подавшись вперед, Король, и глаза его стали — распахнутые окна в непроглядную тьму.
— Им-мэи Саэрэй-алло, ай иэллэ-мельдэ,
Ирис, любовь моя, — радости нет в моем сердце.
Астэл-эме эс-алва айлэме-лээ.
Недолговечна надежда, как цвет вишневый:
ветер развеет…
Эйнъе-мэй суулэ-энге дин эртэ Хэле -
Ветер-клинок занесен над этой землею:
Тхэно тэи-ийе танно, ай элхэ-йолли?
Ветви сосны — защитят ли стебель полыни?
«Зачем ты, т'айро…» — но, откликаясь, зазвенела льалль пронзительной горечью:
— Им-мэи Саэрэй-алло, ай гэллиэ-т'айро:
— Радости нет в моем сердце, о названый брат мой.
Элгъе-мэй суулэ-сотэ ллиэнэ энге,
Слышу я ветер заката, поющий разлуку
сталью звенящей,
Эйнъе-мэй эртэ о морнэрэ — ийен о кори'м -
Вижу я гневное пламя — боль в моем сердце.
Танно ан горт-анта суули ойо и-тхэннэ…
И не укрыться сосне на ладони вершины…
И снова — две мелодии, как руки в безнадежном жесте несоприкосновения:
— Им-мэи Саэрэй-алло, ай иэллэ-мельдэ.
Ирис, любовь моя, — радости нет в моем сердце.
— Астэл-эме алва айлэме-лээ, т'айро -
Вишни цветущей ветвь — надежда, о брат мой:
недолговечна.
— Тхэно тэи-ийе танно, ай элхэ-йолли?
Ветви сосны — защитят ли стебель полыни?
— Танно ан горт-анта суули ойо и-тхэннэ…
Что защитит сосну на ладони вершины…
ЛААН ГЭЛЛОМЭ: Осока
от Пробуждения Эльфов год 478-й;
Война Могуществ Арды
…И сказал Манве Валар: «Такое совет Илуватара, открывшийся мне в сердце моем: вновь должно нам принять власть над Ардой, сколь бы велика ни была цена, и должно нам избавить Квэнди от мрака Мелькора». Тогда возрадовался Тулкас, но Ауле был опечален, предвидя, что многие раны причинит миру эта борьба.
Так говорит «Квэнта Сильмариллион».
Он услышал их.
Валинор пришел в Арту — и теперь он слышал их, Изначальных и Сотворенных.
Этого не было в Замысле. Это не должно существовать.
Он впился пальцами в виски,
Вам нужен я. Я приду к вам. Возьмите меня, но пощадите их! Вы сражались со мной — и победили. Я — ваш. Не троньте Детей.
Они должны отречься от зла. Или — перестать быть. Выбирай.
Он судорожно вздохнул.
Вы не можете… вы не посмеете! Это же Дети! Они никому не делали зла — смотрите сами…
Мы видели.
Он смотрел их глазами, он кричал, задыхаясь — это не так! Неправда!..
Мы видели.
И тогда в отчаянии он распахнул им свою память — смотрите же! Смотрите! -
…Хэлгээрт в одеждах цвета меда и трав, земли и солнечного камня, ведущие колдовской танец Благодарения Земле в день Нэйрэ; Кэнно йоолэй, сплетающие в венки слова трав в те весенние вечера, когда говорили только травами; Эайнэрэй, видящие-иное, ткущие песни об иных мирах из лучей звезд и радужных нитей; Ллиирэй, говорящие звоном струн и песнями ветра, читающие в сердцах, исцеляющие песнью; Къон-айолэй, бредящие-дорогой; Таальхэй, чья жизнь — в стремительном полете ладьи по речным перекатам, по прозрачному горько-соленому морю; Таннаар, слушающие слова металла, заклинающие огонь кузни…
— …смотрите не так, как повелел Эру, — своими глазами!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
