можно заметить странности. Даже на эфирном плане Киж имитировал нормального человека. Вот хитрец!
В прихожей хлопнула дверь, послышались голоса и шум. Мурзилка, мирно спавший у меня на коленях, тут же спрыгнул на пол, задрал хвост трубой и умчался смотреть, кто там пришёл.
— Мяу!
— Бедная киса, — раздался голос Настасьи Филипповны, — голодненький. Сейчас тебя покормлю, милок.
А через минуту в гостиную вошла вся толпа: Александра, Бобров, Диего и Настасья Филипповна.
— Доброго утра, — я встал, следуя этикету, — разрешите вам представить. Киж Дмитрий Иванович, мой давний знакомый.
— Доброго утра, дамы и господа.
Киж выступил вперёд и по очереди поцеловал руки Александре, Диего и Настасье Филипповне. Рыжая смутилась, под взглядом поручика. Испанка, как всегда, свысока холодно улыбнулась.
А вот Настасья Филипповна пристально вглядывалась в Кижа, моргая и морща лоб. Стоило поручику повернуться вполоборота, чтобы протянуть руку Боброву, глаза ключницы расширились, она беззвучно охнула и закрыла рот ладошкой. Как интересно, она узнала Кижа! Но не выразила ни страха, ни ужаса к мертвецу. Только поражённо покачала головой и ничего не сказала.
— А вы военный? — Александра с интересом рассматривала Кижа.
— Поручик, — ответил я вместо него, — драгун.
— Как интересно!
— Увы, сударыня, был отправлен в отставку, — мертвец грустно улыбнулся, — по состоянию здоровья.
Не прошло и десяти минут, как из столовой донеслись вкусные запахи, а затем появилась Настасья Филипповна и пригласила всех завтракать.
Киж даже не пытался делать вид, что ест. Сидел, тянул что-то из бокала и пытался очаровать всех присутствующих дам. Строил глазки Александре, отчего у неё горели уши. Рассыпался в комплиментах Диего, на что испанка только хмыкала, но и пресекать не спешила. Даже ключнице досталась целая куча любезностей, от которых она только отмахивалась.
Бобров, увидев в поручике конкурента, сидел хмурый и бросал на него сердитые взгляды. Ничего, всё равно с Диего и Александрой ему ничего не светило.
— Сударыни, а вы не покажете мне парк? Очень хочу посмотреть, но боюсь заблудиться.
— Я не могу, — Александра застеснялась, — я занята.
— А вы, Диего?
— Почему нет? Прогулка после завтрака хорошо влияет на цвет лица, — неожиданно согласилась испанка. — Я составлю вам компанию.
Мне пришлось сдержать себя, чтобы не улыбнуться, — её ждёт большой сюрприз, когда она поймёт, что бравый поручик давно мёртв. Как бы он ни маскировался, у Диего сильный Талант, и она раскусит Кижа.
* * *
После кофия Диего и Киж отправились гулять, а я подозвал к себе рыжую.
— Александра, вы устали?
— Нет, Константин Платонович, всё хорошо. Я привыкла ездить с матушкой на всенощную.
— И всё-таки я рекомендую вам немного поспать. Отдохните, и после полудня жду вас на занятие. Вы готовы сдать мне Знак Тильды? Готовились?
Рыжая пискнула неуверенное “да” и покраснела. Не готовилась, так я и думал.
— Идите, жду вас после обеда с выученным Знаком.
Она умчалась, дробью стуча каблучками, а я пошёл на кухню искать ключницу.
— Настасья Филипповна.
— Что, Костенька?
— Вы ведь узнали поручика, не так ли?
Старая орка пожала плечами.
— Узнала, естественно. Тот ещё охальник, хоть и покойник, — ключница перекрестилась. — Сколько лет в подвале пролежал, а всё такой же живчик.
— Я хотел узнать про него чуть побольше.
— Проверить хочешь, что он тебе наплёл? — Настасья Филипповна понимающе кивнула. — Только особо и сказать нечего. Василию Фёдоровичу он крепко служил, честно. Тот его одного по делам даже в Петербург посылал и в Муром с поручениями.
— А усыпил тогда зачем?
Настасья Филипповна неожиданно хихикнула, совсем как молоденькая девица.
— Так из-за ревности. Он, бессовестный, ко мне клинья подбивать стал. А Василий Фёдорович увидел, да не в духе был сильно. Вот и усыпил Кижку, чтобы охолонился. Жалел потом сильно: говорил, обратно поднимать много сил уйдёт, а их мало осталось. Вот и убрал его в гроб да в подвал подальше с глаз, чтобы не расстраиваться лишний раз.
Вот оно что! Теперь понятно, за что его так. А то “дел для меня не нашлось”, выдумщик. Я покачал головой — всех приходится проверять, даже мертвецов.
* * *
Неспешно направляясь в кузницу, я размышлял о деньгах. В принципе, они у меня были: доходы от поместья, вира от Шереметева, где-то в подвале закопан сундучок с золотом от дяди. Получается достойная сумма. Только этого мало, чтобы оградить себя от всяких графов, князей и прочих наглых субъектов. Нужен постоянный большой доход, чтобы завести собственных опричников и прикрыться от злопыхателей. Так что хочешь не хочешь, а придётся запускать производство.
— Барин!
Из кузницы вышел Прохор и по-крестьянски поклонился в пояс.
— Перестань, — я махнул рукой, — мне твои поклоны не нужны, лучше по делу рассказывай. Что с мастерской?
— Заканчивают главную печь класть. Вот, после полудня пойду гляну, как работают.
— Хорошо. Лошадей смотрел новых, что я привёл?
— Смотрел, барин, — Прохор вздохнул, — с виду холёные. Видно, хороший мастер их обихаживал. Да только, уж не обессудьте, дрянь лошадки. Суставы, почитай, совсем стёрлись, не одну тысячу вёрст прошли. Смазки им много залили, побегают чуток, а через неделю скрипеть начнут. А движитель магический, ежели по чести, совсем слабо светится, как бы не потух.
Так я и знал, что с подарком Чагина не всё гладко. Хитрый дядька пустил пыль в глаза — подарил трёх авалонцев. Много форсу, а на самом деле старьё разваливающееся. Ничего, будет случай, отплачу ему тем же.
— Возьмёшься ремонт им сделать?
Кузнец неторопливо почесал в затылке, будто раздумывая. Всё он давно просчитал, измерил и прикинул, но крестьянский “этикет” требует неспешности и не велит говорить сразу.
— Ежели с умом, то можно, барин. Подкрутить, подточить, заменить кой-чего. Только быстро бегать ужо не будут. Да и вам придётся движители заново околдовывать.
— Годится, Прохор. Займись, как будет время.
Лошади после капремонта не пропадут, отдам их на сельхозработы. Пусть тягают плуг, там скорость не нужна.
— А что у нас с заготовками на новых лошадей?
Прохор завёл меня в кузницу и показал три собранных скелета. Им не хватало только “малости” — магического движителя.
— Ещё две лежат покась, — пояснил Прохор, — соберу, как в мастерской обустраиваться закончу.
— Хорошо, очень хорошо.
Я кивнул и одобрительно
