– Тут не о чем говорить, Д'Урсо. Теперь ты знаешь мою позицию. – Нагаи раздвинул пластиковые полосы и вышел на холод. Хромированный радиатор большого черного «кадиллака» сверкал на солнце. Нагаи и его свита спустились по ступенькам с погрузочной площадки. Нагаи чувствовал, что Д'Урсо стоит наверху и провожает его бешеным взглядом, сжав кулаки в карманах пальто. Внутри у него, верно, бушует буря. Весь мир вокруг разваливается на части. Нагаи знакомо такое чувство.
Икки открыл дверцу машины, и Нагаи взглянул вверх, на Д'Урсо. Не дури, дружок. Выкинь это из головы.
Нагаи забрался в машину, Масиро дал задний ход и стал потихоньку выбираться с разгрузочной площадки. Сквозь ветровое стекло он видел, как Д'Урсо стоит наверху, сверкая глазами, и его дорогое синее пальто блестит на холодном солнце.
Глава 21
Д'Урсо глядел на улицу сквозь сильно затененные окна, пока Бобби втискивал «мерседес» между стоящими во втором ряду цементовозом справа и мусоровозом слева. Ряды многоквартирных домов по обеим сторонам улицы были переоборудованы в фешенебельные жилища с шикарными апартаментами. Хобокен – этот чертов городишко – вечно перестраивается, но, как он, Д'Урсо, считает, остается столь же неприглядным.
Вращающийся барабан цементовоза был раскрашен в розовый горошек. Когда они проезжали мимо, Д'Урсо слышал, как цемент в барабане урчит и хлюпает. Он смотрел, как горошинки скользят, пропадая в верхушке, и думал, как здорово было бы запихнуть Нагаи в цементовоз с чертовыми розовыми горошинами, мать его так и растак.
Просочившись между цементовозом и мусоровозом, Бобби свернул направо, на еще более узкую улочку с односторонним движением, по которой едва можно было проехать из-за машин, небрежно припаркованных бампер к бамперу по обеим сторонам тротуара. На следующем перекрестке он снова свернул направо, на Адамс-стрит. Улица напротив заведения Фаринелли «Итальянская кухня» была забита машинами, стоявшими в два ряда, так что Бобби пришлось остановиться посреди дороги. Шустрый парнишка, сын Фаринелли, стоял снаружи перед витриной, где были подвешены окорока и колбасы, и ждал, как какой-нибудь мамелюк, с сумкой в руке. Нет, вы поглядите только. Длинные сальные волосы, серьга, черная футболка с «Бон Джови». Крутой парень.
Бобби нажал на кнопку, и стекло заскользило вниз.
– Эй, Сырок, – окликнул он парня. – На этот раз ты принес все, что мы заказывали?
– Я никогда ничего не забываю, – фыркнул Сырок, отходя от витрины. – Это старик все путает, а не я.
– Да неужто? Значит, на этот раз ты сделал сандвичи с копченым мясом, а не просто с ветчиной?
– Ну.
– А какой перец положил? Острый, сладкий?
– Сладкий.
– А сыр свежий?
– Ну.
– Врешь небось.
– Ей-богу.
– Спроси-ка про маринованные грибы, – сказал Д'Урсо.
– Ах да, маринованные грибы, Сырок. Ты их положил?
– Положил, положил.
– Да ну? А попить чего?
– Оранжина и диетическая кола. Пойдет?
Тут раздался металлический звук клаксона, и Д'Урсо обернулся. Маленький желтый «фольксваген-жук» напирал на них сзади, и какой-то пуэрториканец за рулем бешено сигналил. Машина напомнила Д'Урсо тот, оранжевый «фольксваген», а вместе с ним и большой прокол Масиро. Д'Урсо нахмурился. Если б только он мог отделаться от этой парочки, от Мишмаша и его босса... О, как хорошо бы тогда стало жить. Будь они прокляты!
Пуэрториканец снова надавил на клаксон.
– Эй, перестань дудеть, а? – завопил сын Фаринелли.
– Заплати мальчишке и давай выбираться отсюда, – скомандовал Д'Урсо, вытаскивая конверт из внутреннего кармана и протягивая его Бобби.
– Вот, держи. – Бобби передал конверт парню, забрал сумку и поставил ее на сиденье между собой и Д'Урсо. – Надеюсь, Сырок, что на этот раз все в порядке.
– Не беспокойтесь, – ответил парнишка, – все в полном порядке.
– Ну ладно. Поверю тебе на слово.
– Да уж не сомневайтесь.
Стекло опять заскользило вверх, и «мерседес» отъехал. Д'Урсо обернулся и снова посмотрел на «жука».
– Поезжай прямо, припаркуемся там, где фабрика. Там и поедим.
Ведя машину, Бобби то и дело взглядывал на Д'Урсо, словно проверяя, все ли с ним в порядке. Он это проделывал с самого утра, и Д'Урсо наконец осточертело.
– Что ты задумал, Бобби? Лучше сразу скажи.
Бобби проехал через перекресток и углубился в очередной квартал перестроенных домов.
– Что я задумал? Ничего. Меня беспокоит то, что задумал ты. Вот в чем все дело. Ты явно не в себе.
– Да ну? А почему, как ты думаешь, я не в себе?
– Потому что япошка знает. Господи Боже, он ведь может прямо сейчас пойти и рассказать Антонелли. Только тебе, кажется, плевать на это, Джон. И это мне не нравится.
Д'Урсо поправил галстук, поглаживая пальцами серебристо-серый шелк.
– Насчет Нагаи не бери в голову. Не думаю, чтобы он что-нибудь предпринял. – Д'Урсо изо всех сил старался оставаться спокойным. Малейший признак паники – и ты погиб. А сейчас еще можно выкарабкаться. Бери пример со сраных японцев – храни спокойствие.
– Не уверен я насчет этого, Джон. Нагаи – крыса. Не будет он просто так сидеть сложа руки, коль уж разузнал что-то.
– Думаю, никуда он не денется, будет сидеть как миленький.
– Черта с два.
– Послушай меня, Бобби. Японцы так не играют. Если он на нас донесет, это будет бесчестно. А это у япошек пунктик.
Для япошки хуже всего утратить честь, потерять лицо. Ты же видел, как Мишмаш отхватил себе полпальца. Тоже на этой почве. – Он все поглаживал свой галстук, глядя вперед, сквозь ветровое стекло. Дай-то Бог, чтобы он оказался прав.
Бобби вел машину дальше и дальше. Следующий квартал состоял уже из обычных многоквартирных домов для бедноты. Еще через два квартала пошли фабрики. Машин встречалось все меньше.
– Проезжай еще один квартал и припаркуйся там, справа, – приказал Д'Урсо.
Бобби припарковал машину, а Д'Урсо приподнял сиденье и вытащил полотенце. Даже на ощупь он почувствовал, что оно какое-то не такое. Д'Урсо вытащил его и развернул. На нем была вытиснена дурацкая синяя картинка.
– Это еще что за чертовщина?
– Чудище – Пожиратель Печенья, – сказал Бобби, выключая мотор.
– Что?
– Пожиратель Печенья. Извини, это полотенце Аманды. Я другого чистого не нашел утром.
Д'Урсо улыбнулся при мысли о дочери.
– Пожиратель Печенья, да? – Он насмешливо фыркнул. – Тебе не кажется, что он похож на Мишмаша?
– Мне не до смеха, Джон. – Бобби наматывал на палец свою прядь, что свисала ему на лицо. Ему как раз недоставало спокойствия.
Д'Урсо развернул полотенце, закрыл им свои серебристо-голубые брюки и потянулся за сумкой. Заглянул внутрь, вынул сандвичи и бутылки. Развернул один на сиденье, подцепил кусок копченого мяса, нагнулся вперед и откусил. Потом весь просиял, жуя.
– Вкусно.
Бобби взял бутылку оранжины, сорвал пробку, жадно глотнул.
– Как у тебя аппетит, не пропал, Джон? У меня все брюхо подвело. Нас вот-вот прикончат, а ты жуешь себе.
Д'Урсо жевал. Потом снял крышечку с бутылки колы и сделал глоток.
– Не надо нервничать, Бобби. Вчера вечером я говорил с филиппинцами.
– И что они сказали?
– Я говорил с новым парнем. Он сейчас большой человек в Маниле. Зовут Квирино. Работал на президента Маркоса. Он говорит, что нам не нужен Нагаи, чтобы получать новых рабов.
Он рассказал мне, что у него прочные связи на Тайване, он может нам их доставлять оттуда. Вот кто будет нашим человеком на Востоке. Он говорит, что якудза ничего не значат в тех странах, откуда прибудут новые рабы. Так что плюнь на Нагаи. Он нам больше не нужен.
– Вот здорово! – Бобби сорвал обертку с сандвича и впился в него зубами. Он ел так жадно, словно кто-то вот-вот отнимет у него кусок. – Правда ведь здорово, а? Так что теперь мы можем его замочить и спокойненько приступить к нашему...
– Так-то оно так, только ты об одном забываешь.
– О чем?
– О Мишмаше. Готов ли ты пойти и замочить Нагаи, пока Мишмаш крутится вокруг него?
– Нет, спасибо.
– То-то же. И я так полагаю.
– Так что же нам делать?
– Сперва отделаться от Мишмаша.
Бобби перестал жевать. Он вдруг побледнел.
– Успокойся. Я вовсе не тебя к нему посылаю.
– Не сочти за обиду, Джон, но я бы и не пошел. Мишмаш – опасный сукин сын.
– Именно. Вот почему мы натравим на него федералов. Поговорив с Квирино, я послал анонимку в городской отдел ФБР. Сообщил им массу полезной информации насчет Мишмаша. Настучал, что это он сделал тех двух жмуриков в «фольксвагене».
– Боже мой, Джон, а ты не рискуешь? Что, если они его возьмут, а он расколется? Наверняка он заложит нас, а не яков.
– Ты что, думаешь, Мишмаш такой парень, что позовет адвоката и вступит в переговоры? Конечно же нет. Когда его загонят в угол, он постарается пробиться. А когда эти ребята идут на захват, то вооружаются до зубов, словно на войну отправляются: пулеметы. М-16 и прочее добро. – Он опять надеялся, что окажется прав.
