– Вы просили встречи? – спросил Маллоу.
– Да, верно. – Объяснимая вежливость.
Маллоу кивнул. Это выражение означало, что любой иностранный разведчик, относящийся к более-менее дружественной службе, прибывая в страну проведения операции, должен был сообщить местной контрразведке цели своего пребывания и срок. Это было не всегда правдой, но того требовала вежливость и правила хорошего тона.
– Вы выбрали не самое лучшее время и не самую лучшую страну, капитан.
– Выбираю не я.
– Неважно. Итак?
– Службу интересует один человек. Мы считаем, что его действия несут угрозу британским интересам. Его имя Александр Воронцов.
Маллоу не отреагировал.
– Я пошел на контакт, чтобы удостовериться, что мои действия не нарушат ваших планов. Насколько мне известно, вы заинтересованы в этом человеке. А этот человек ненадежен, нам известно это, как никому другому.
– Вот как… – сказал Маллоу. Ровный голос, правильные паузы между словами. Глаза, сокрытые черными стеклами очков, но даже если бы он смотрел прямо в глаза англичанину – капитан Риц-Дэвис был уверен, что они были честными и правдивыми. Североамериканцы много чему научились за последние годы. – У меня другая информация. Но если вы так говорите…
– Каждый из нас должен содержать в чистоте свой дом, – сказал еще одну много значащую фразу британский разведчик.
– Повторяю еще раз – у службы нет никакого явного и прямого интереса в мистере Воронцове. Он оказывал нам некоторые услуги, но как независимый подрядчик, причем со своими интересами. Не более того.
– Ясно.
– Но это не значит, что руки ваши развязаны. Мистер Воронцов связан с одним скандалом в Вашингтоне… почему-то мне кажется, что вы знаете, о чем идет речь. Кому-то из нас придется отвечать, если с ним что-то случится.
Намек был более чем понятен – вы уже облажались один раз. Североамериканцы сдадут их, если они облажаются и здесь. Подставят под огонь. Отвечать будешь ты, а не я.
– Мы будем осторожны.
– Вот как?
– Здесь случается много всякого. Но есть и другой вариант, о котором мы можем договориться сейчас.
Маллоу ничего не ответил.
– Это ваша территория. И вы могли бы оказать нам… некую дружескую услугу, которая, несомненно, будет зачтена…
Маллоу снял очки с глаз. Глаза у него были недобрыми и непроницаемыми, как стекляшки дешевого пластмассового пупса.
– Такие вопросы я не решаю. Мне нужно навести справки.
– Как быстро это можно будет сделать?
– Пара дней. Не больше.
– Пойдет…
Не прощаясь и никак не подытоживая разговор, Маллоу просто повернулся и пошел к «Линкольну». Переливистый луч фонтана взмыл вверх, и разноцветная радуга на миг повисла над площадью…
На обратном пути капитан Риц-Дэвис несколько раз проверился, сворачивал, разворачивался. Один раз проехал на красный свет. Слежки не было. Но это не значило, что ее и в самом деле не было.
В облепленном антеннами самого разного назначения здании, находящемся на базе ВВС САСШ Крич, штат Невада, в большом зале стояли три десятка аппаратов, больше похожих на игровые автоматы для подростков «Звездные войны». Удобное кресло перед каждым аппаратом, сам аппарат высотой примерно шесть футов, большой экран, старый, с лучевой трубкой, но дающий куда большую точность изображения, чем ныне распространенные жидкокристаллические, клавиатура ручки управления под левую и правую руку. Операторы, которые работают здесь, работают посменно, они живут или на самой базе, в общежитии для унтер-офицерского состава, или в пригородах Лас-Вегаса, добираясь на работу на машине. В этих местах очень жарко, и поэтому при работе никто не придерживается установленной формы одежды: большинство работает в тренировочных брюках, кроссовках и легких майках, замечание сделают, только если ты решишь от жары обнажиться по пояс, это на военном объекте уже не комильфо. База ВВС Крич сама по себе не выглядит особенно презентабельно: пыль, старые ангары из блестящего рифленого алюминия, взлетные полосы из бетона, которые почти не используются, несколько административных зданий и много машин на стоянке для персонала, которые целый день изжариваются под солнцем. Базу ВВС охраняют профессионально, и одной из граней профессионализма является незаметность, так что, только если вас пропустят в периметр, вы сможете заметить снайперов под накидками на крышах. Снайперам приходится куда более тяжко, им приходится по несколько часов лежать под солнцем, истекая потом и посасывая подсоленную жидкость из заплечных мешков – кэмелбеков, чтобы компенсировать потерю соли организмом. Удовольствие ниже среднего, но они идут на это.
В углу большого, заставленного аппаратами здания на AFB Creech молодой парень в очках, лет двадцати на вид, внимательно следил за плывущим на экране изображением. Проклятые придурки остановились под фонтаном, и повышенная влажность на солнце искажала картинку.
На экране были две машины – «Линкольн» и старый «Фольксваген Жук» – и два человека, разговаривающие у фонтана. Парню никто не сказал, что это за люди, для чего происходит эта встреча, он вообще почти ничего не знал. Он знал только то, что ему нужно настроиться на «Линкольн» и отследить контакт с пассажиром «Линкольна» другого лица, неизвестного. После того как неизвестное лицо проявит себя, слежку нужно вести уже за ним, прежде всего выяснить его местонахождение в городе и доложить. В задании не было ничего необычного, он выполнял такие не раз и не два.
На экране два человека начали расходиться, не пожав друг другу руки.
– Ага… Четырнадцать десять – объекты расходятся. Неизвестному присваиваю псевдоним Фокстрот, это белый мужчина, кавказского типа, одетый в светлое, автомобиль – «Фольксваген Жук», светлый, кажется, кремовый.
На экране – неизвестный сел в машину. «Жук» тронулся.
– Фокстрот – начал движение, четырнадцать двенадцать. Контакт устойчивый.
– Пост тридцать один, на прием, – вызвал парня начальник.
– Пост тридцать один на приеме.
– Пост тридцать один, подтвердите захват цели.
– Пост тридцать один, цель идентифицирована, захвачена. Присвоено обозначение Фокстрот. Цель движется, контакт устойчивый.
– Пост тридцать один – принято. Докладывать обо всех значимых ситуациях.
– Вас понял.
«Жук» катился по улицам, стараясь держаться в потоке. Потом вдруг резко ускорился, сменил полосу.
– Ага… Кажется, у тебя нечиста совесть, парень.
«Жук» свернул на другую улицу – довольно рискованно, чуть не задев пешехода. Но шансов оторваться от слежки у него не было. С тех пор как появились Predator и Reaper, эти безмолвные, парящие в небе часами убийцы, ни у кого не было никаких шансов.
– Пост тридцать один, доклад!
Руководство на ушах стоит.
– Пост тридцать один на связи, наблюдаю маневры отрыва, сэр. Держу контакт.
– Где он?
– На Хенераль Бельграно, сэр.
– Принято.
Автомобиль ловко маневрировал в потоке машин. «Предатор» отслеживал его играючи, ведь его аппаратура была настроена на то, чтобы действовать и в условиях работающей системы РЭБ[44] противника.
Наконец автомобиль остановился у самого отеля.
– Пост тридцать один, задание по списку Бета – объект Омега вошел в отель. «Премьер-Инн» на Хенераль Бельграно.
– Пост тридцать один, вы уверены, что объект там?
– Абсолютно, сэр. Он оставил машину и вошел в отель.
– Пост тридцать один, принято. Наблюдение снять.
Молодой человек пожал плечами:
– Принято. Сэр, мой аппарат нуждается в посадке, меньше двадцати процентов ресурса осталось.
– Пост тридцать один, ведите аппарат на посадку. Задание выполнено…
Оперативная база располагалась в районе Атизапан, рядом с аэродромом – они всегда располагаются рядом с аэродромом, чтобы иметь охрану и свободный, неконтролируемый путь въезда-выезда из страны. Весь аэродром использовался американским контингентом и был окружен длинной стеной HESCO с опорными пунктами, вооруженными пулеметами. Это считалось внешним периметром аэродрома, а база примыкала вплотную к аэродрому с северной стороны, используя стену HESCO как одну из собственных стен и имея две собственные, никем не контролируемые подъездные дороги. Это давало массу преимуществ. Во-первых, на базе был собственный пропускной режим, и нигде не регистрировалось, кто на ней появляется и кто ее покидает. Во-вторых, база волей-неволей пользовалась прикрытием сильного контингента, стоящего на охране аэропорта. При этом никто ничего не знал и никто ничего не видел – предпочитали не видеть. Это был аналог базы «Вилла Сусини» в африканской Франции, где пытали и убивали. Впрочем, североамериканцы переняли всего лишь милые методы мексиканской наркомафии, у которой были целые фабрики по растворению трупов в кислоте. С волками жить – по-волчьи выть…
