— Хочу подчеркнуть, — подал голос Бубнов, покосившись на Риту. — Она именно секретарша, а не помощница. Поэтому в деле случилось столько ляпов. Наемный убийца из самолета, Жеряпко с бандитами, скандальная связь с Титовым… Она действовала самостоятельно, не ставя меня в известность, и едва не провалила операцию. Просто другой кандидатуры на эту роль не было.
Кроме того, Рита отлично подходила по возрасту и по внешним данным.
— А это еще зачем? — фыркнул Глеб. — Внешние данные?
— Психология, Глеб Николаевич. Гораздо легче признать дочерью девушку, которая отличается завидной внешностью и задором.
— Кажется, ее задор мне слишком дорого обойдется, — пробормотал Глеб, глядя, как Рита сладко чмокает губами в полудреме.
— Зачем же вы ухлестывали за своей секретаршей? — поинтересовалась Алла у Бубнова.
— Для конспирации, естественно. Я за всеми девушками ухлестывал, Риту никак пропустить не мог.
— Все было очень правдоподобно, — похвалила его Алла.
— Так вот почему этот Бубнов мне с самого начала так не нравился! — мрачно произнес Глеб, говоря о сыщике в третьем лице, хотя тот сидел прямо напротив него. — Он шпион! Он меня выслеживал, хотел навесить на меня убийства, которых я не совершал!
— Моя задача заключалась не в этом, — возразил Бубнов, показывая в широкой улыбке безупречные зубы. — Мне поручили найти убийцу. И, честно скажу, это оказалось делом увлекательным.
— Увлекательным?! — не поверил Глеб. — При вашем попустительстве убили Софью, а вы говорите об увлекательности!
Артем, который до сей поры витал в облаках, при имени Софьи весь подобрался и недружелюбно посмотрел на Бубнова.
— Как я понял из ваших слов, — вмешался Смиренко, — Стрелецкого вы почему-то перестали подозревать.
— Да вот буквально только что, — пояснил Бубнов. Глеб взглянул на него с хмурым недоверием. — Накануне дня рождения Софьи Елизаровой Стрелецкий приставляет к ней своего телохранителя. Абсолютно невероятно, чтобы они с Артемом Крошкиным были сообщниками в деле об убийстве.
— Почему нет? — изумился Смиренко. — По-моему, отличная версия.
— Я наводил справки о Крошкине. Он не переносит жестокости.
— При такой-то профессии? — не поверила Алла.
— Да-да, он готов защищать людей, но причинять им намеренный вред не способен. — Бубнов искоса поглядел на окаменевшего Артема. — Фишка у него такая. Может, что-то наследственное. Думаю, он сам не знает причины. Тем не менее парень отлично владеет некоторыми приемами восточных единоборств и обычно «выключает» своих противников без шума, пыли и, главное, без крови.
— Кого же вы стали подозревать? — вернулся Смиренко к главному вопросу, который его интересовал.
— Мы стали подозревать Софью Елизарову, — снова перехватил инициативу в разговоре Кумарикин.
— Софью?! — не поверил Глеб. — С какой стати?
— Мы искали мотив. Софья была самой жадной из всех ваших содержанок. Возможно, она каким-то образом прознала про ваши предыдущие связи и про то, что вы ежемесячно раскошеливались, и решила, что, избавься она от товарок, ей будет доставаться больше денег, чем прежде.
— Глупая идея! — заявила проснувшаяся Рита. — Я с самого начала говорила, что глупая.
— И лишь теперь, когда Софья погибла, вы поняли, что это не она? — спросил Смиренко.
— Нет, мы поняли это раньше. Когда Бубнов добыл для нас вот это! — Кумарикин царственным жестом бросил на стол папку с копией досье, которое составлял Глеб. Там было отражено все, что тому удалось накопать. Кроме обрезков журнала и стакана.
— А-а! Так вы лазили в мой сейф! — подпрыгнул на своем месте Глеб, испепеляя Бубнова взглядом. — Вы просто разбойник, а не частный детектив! Кстати, как вам это удалось? И когда? Наверное, ночью?
— Нет, ночью здесь, словно призрак, бродил неприкаянный Жеряпко, — усмехнулся Бубнов.
— Недавно я сделал вид, что сильно повредил ногу, — пояснил Кумарикин. — Вас не было, и сердобольная Наташа повезла меня в больницу. Подступы к цитадели оказались открыты.
Наташа оторвала глаза от стенограммы и с удивлением взглянула на Кумарикина. Такого коварства она от него явно не ожидала.
— Главную ценность, — пояснил Бубнов, наблюдая за тем, как бумаги кочуют из рук в руки, — представляют, конечно, открытки с угрозами. Открытки, о которых до этого времени никто не знал. Кроме Глеба, адресаток и убийцы, разумеется. Именно из-за открыток мы перестали подозревать Софью.
— Почему она не могла послать открытку самой себе? — спросил Артем, против воли заинтересованный обсуждением.
— Потому что если бы она написала открытку сама себе, то понесла бы ее в милицию, а не Стрелецкому! — заявил Кумарикин. — Вы вообще задумывались над тем, зачем убийце понадобилось писать эти самые открытки? Это так театрально, так вызывающе. Рядовой убийца, желающий избежать поимки и правосудия, никогда не стал бы так рисковать, давая в руки следствию дополнительные зацепки. Да, открытки с угрозами, безусловно, улики. Но улики сфабрикованные. И сфабрикованы они были против Аллы. Глеб Николаевич нашел первоисточник, из которого были вырезаны слова для составления текстов, в мусорной корзинке своей жены. Из-за чего стал ее подозревать.
— На обрезках журнала отпечатки ее пальцев! — сказал Глеб, избегая смотреть на Аллу. — Что еще я мог подумать?
— Если бы ты мне доверял, то просто поговорил бы со мной! — возмутилась та. — Вот Женя доверял мне с самого начала!
— Ах, он у тебя уже Женя? Не слабо. Выходит, ты предала меня первой!
— Смешно слышать после того, как все узнали, что у тебя на фирме было три любовницы! А я-то еще сомневалась — уходить от тебя или нет.
— Так что там с открытками? Почему вы перестали подозревать Софью Елизарову? — вернулся Смиренко к тому, что его интересовало больше всего.
— Потому что, обнаружив записи Стрелецкого и ознакомившись с ними, мы пришли к выводу, что некто фальсифицировал улики конкретно против Аллы. Но улики эти должны были стать известны следователю, а они сгинули в сейфе Стрелецкого. Будь убийцей Софья, она бы первой дала им ход.
Раз предыдущие жертвы не понесли открытки с угрозами в милицию, она сама должна была сделать это. Должна была бросить тень на Аллу, рассказав, что та приходила к ней с разборками, скандалила. Тут же проболталась бы, что Глеб — ее бывший любовник.
И так далее. Почему же она этого не сделала?
— Потому что была невиновна, — ответил Артем. — Ей это было не надо.
— Именно к такому выводу мы и пришли, — кивнул Бубнов.
— Так кого же вы тогда подозревали?
— В том-то и дело, что мы не знали, кого подозревать, — горячо заговорил Кумарикин. — А время поджимало. Близился день рождения Софьи Елизаровой. И существовала реальная опасность того, что ее убьют.
— Вы так отчетливо видели эту опасность, — с недоверчивыми интонациями проговорил Артем, — и ничего не предприняли? Я-то охранял ее сам не знаю от чего.
Я думал, все это так, перестраховка Глеба Николасвича.
— Позже вы все поймете, — пообещал Кумарикин. — Дайте мне договорить. Или нет, пусть лучше рассказывает Бубнов. Он все распутал, ему и карты в руки.
Бубнов не стал возражать.
— Давайте попытаемся представить себе убийцу, — предложил он собравшимся. — Что мы о нем знаем?
— То, что он отлично осведомлен о таких вещах, о которых, на первый взгляд, могли знать только Стрелецкий и его жена, — медленно проговорил Смиренко, который оказался самым внимательным слушателем из всех.
— Прекрасно. Значит, это кто-то очень близкий либо одному, либо другому члену семьи. Самым близким человеком для Аллы Вадимовны был Кумарикин. Он, естественно, отпадал. Тогда я обратил свой взор на Глеба Николасвича. А что, если у него тоже есть любовница? — подумал я. — Свеженькая и глубоко законспирированная. Евгению Михайловичу моя догадка очень понравилась.
— Еще бы! — воскликнул возмущенный Глеб. — Я вижу, ему вообще импонирует всякий бред! Лишь бы он меня компрометировал!
— Исходя из того, что мы о вас узнали, Глеб Николаевич, — возразил тот, — это была здравая мысль. До настоящего времени у вас постоянно была дама сердца — молоденькая и хорошенькая.
— У меня никого нет! — возмутился Глеб. — Я был так потрясен гибелью девушек, что это заставило меня воздержаться от новых увлечений.
— Врешь, — сказала Алла. — Обычно в промежутках между своими романами ты увлекался мной. Про последние месяцы я этого сказать не могу. Учитывая твой бурный темперамент… И как я сама не подкинула эту мысль Жене? Вот балда!
— Ничего-ничего, — ободрила ее Рита, похлопав по руке. — Ваш Женя и так все выяснил. С помощью моего шефа, конечно.
— Ты знала, что это не моя дочь! — озлился на нее Глеб. — И как искусно притворялась! Никогда больше не стану верить актрисам.
— Флаг тебе в руки, — усмехнулась Алла. — А про Риту, кстати, мне сказали только сегодня. Так что можешь волком на меня не смотреть.
